Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Божественная комедия (илл. Доре)

Алигьери Данте

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Божественная комедия (илл. Доре) - Алигьери Данте - Страница 34

Изменить размер шрифта:

Когда она осталась сирота

И принял рабство Вакхов град* злосчастный,

Она скиталась долгие лета.

Там, наверху, в Италии прекрасной,

У гор, замкнувших Манью рубежом

Вблизи Тиралли, спит Бенако* ясный.

Ключи, которых сотни мы начтем

Меж Валькамбникой и Гардой, склоны

Пеннинских Альп омыв, стихают в нем.*

Там место есть, где пастыри Вероны,

И Брешьи, и Тридента, путь свершив,

Благословить могли бы люд крещеный.*

Оплот Пескьеры, мощен и красив,

Стоит, грозя бергамцам и брешьянам,

Там, где низиной окружен залив.*

Все то, что в лоне уместить песчаном

Не мог Бенако, — устремясь сюда,

Течет рекой по травяным полянам.

Начав бежать из озера, вода

Зовется Минчо, чтобы у Говерно

В потоке По исчезнуть навсегда.*

Встречая падь, на полпути примерно,

Она стоит, разлившись в топкий пруд,

А летом чахнет, но и губит верно.*

Безжалостная дева, идя тут,

Среди болота сушу присмотрела,

Нагой и невозделанный приют.

И здесь она, чуждаясь всех, осела

Со слугами, гаданьям предана,

И здесь рассталась с оболочкой тела.

Рассеянные кругом племена

Потом сюда стянулись, ибо знали,

Что эта суша заводью сильна.

Над мертвой костью город основали

И, по избравшей древле этот дол,

Без волхвований Мантуей назвали.

Он многолюдней прежде был и цвел,

Пока недальновидных Касалоди

Лукавый Пинамонте не провел.*

И если ты услышал бы в народе

Не эту быль о родине моей,

Знай — это ложь и с истиной в разброде».

100

И я: «Учитель, повестью твоей

Я убежден и верю нерушимо.

Мне хладный уголь — речь других людей.

103

Но молви мне: среди идущих мимо

Есть кто-нибудь, кто взор бы твой привлек?

Во мне лишь этим сердце одержимо».

106

И он: «Вот тот, чья борода от щек

Вниз по спине легла на смуглом теле, —

В те дни, когда у греков ты бы мог

109

Найти мужчину только в колыбели

Был вещуном; в Авлиде сечь канат

Он и Калхант совместно повелели.

112

То Эврипил;* и про него звучат

Стихи моей трагедии высокой.*

Тебе ль не знать? Ты помнишь всю подряд.

115

А следующий, этот худобокой,

Звался Микеле Скотто* и большим

В волшебных плутнях почитался докой.

118

А вот Бонатти* ; вот Азденте с ним;

Жалеет он о коже и о шиле,

Да опоздал с раскаяньем своим.*

121

Вот грешницы, которые забыли

Иглу, челнок и прялку, ворожа;

Варили травы, куколок лепили.*

124

Но нам пора; коснулся рубежа

Двух полусфер и за Севильей в волны

Нисходит Каин, хворост свой держа,*

127

А месяц был уж прошлой ночью полный:

Ты помнишь сам, как в глубине лесной

Был благотворен свет его безмолвный».*

130

Так, на ходу, он говорил со мной.

Песнь двадцать первая

Круг восьмой — Пятый ров — Мздоимцы

вернуться