Кореллианская трилогия-3: Полет над бездной - Аллен Роджер Макбрайд - Страница 61

— Что?

— Адмирал, моя работа состоит в том, чтобы анализировать события и приходить к определенным выводам. Я проанализировала все события, касающиеся детей, и пришла к выводу, что они наделены совершенно необыкновенными способностями. Взрослые их постоянно недооценивали, от их успехов отмахивались, называли их чересчур преувеличенными, считали, что это всего лишь счастливые случайности или удивительные совпадения обстоятельств. Но это не так. Таким утверждениям нельзя верить. — Гебистка показала на планету Дролл, которую было хорошо видно в иллюминаторы. — Вот вам вещественное доказательство. Тем фактом, что на этой планете обнаружен и запущен репульсор, мы обязаны ребенку, которому нет и восьми лет. Именно он нашел и включил его для вас. Он больше не находится в руках нашего врага. Враг этот сам сидит за решеткой. А почему? Да потому, что этот ребенок вместе со своим братом я сестрой сумел прорваться сквозь силовое поле, сумел довести до кондиции неисправный космический аппарат. Именно они — эти дети — вывели этот аппарат в космос я вывели из строя преследовавший их вражеский корабль, управляемый пилотом-профессионалом. Я могу целых полчаса продолжать рассказ об их успехах, на которые они якобы не способны, но, думаю, и этого достаточно.

Оссилеге посмотрел на Календу взглядом, значение которого невозможно было понять. Почему он молчит? Уж не кипит ли в нем гнев, мешающий говорить? Или же он не знает, что сказать? А может, он в бешенстве оттого, что кто-то посмел оспаривать его авторитет? Или он задумался, уж не права ли эта женщина? Ответить на все эти вопросы было невозможно. Лицо старого моряка было совершенно непроницаемо.

— Спорить и доказывать свое вы мастерица, лейтенант Календа. Вы превосходно владеете фактами и умеете их использовать. Думаю, вы далеко пойдете, как офицер разведки. Если не окажетесь за решеткой за неподчинение начальству. Я намерен в любом случае высадить на Дролл всех, кто не будет принимать участия в боевых действиях. Полагаю, экранированные боковые камеры в шахте репульсора — наиболее безопасное место в данный момент. Госпожа глава государства, капитан Соло, если, согласно утверждению лейтенанта Календы, ваши дети могут оказать нам помощь, не позволите ли вы нам привлечь их к работе?

— Несомненно, — отозвался Хзн. — И мы тут ни при чем. Увезите их за сотню километров от того места, где происходят какие-то важные, главным образом, опасные события, но они нюхом учуют и найдут это место.

— Госпожа глава государства?

— Мы должны приложить все свои силы ради общего дела, — ответила Лея. — Пусть и дети сделают свой вклад.

Подняв брови, Оссилеге впился в обоих родителей пронзительным взглядом.

— Что ж, превосходно, — произнес он. — Тогда можно продолжать, лейтенант?

— Подведем итоги, адмирал. Перед нами стоят две задачи, каждая из них не менее трудная. Во-первых, нам необходимо разбить флот Триумвирата и не позволить ему стать хозяином этой звездной системы. Во-вторых, мы должны принять все меры к тому, чтобы не позволить Центральной Станции произвести очередной выстрел. Мне кажется, я рассказала вам обо всем, что мы намеревались обсудить. Осталось рассказать об Источнике А. Но, как я понимаю, о нем вы хотели рассказать сами.

Оссилеге расплылся в улыбке, которую было так непривычно видеть на его лице. Поднявшись, он оглядел всех присутствующих, сидевших вокруг стола.

— Источник А., — проговорил он. — Если я не ошибаюсь, источник А, уже известен некоторым из вас. Позвольте мне рассказать о нем и остальным.

День, начавшийся с радостных встреч, заканчивался грустно, со слезами на глазах.

— Тебе действительно необходимо улетать, мамочка? — спросил Анакин дрожащим голосом. На палубе ангара собралась последняя партия тех, кто, выражаясь канцелярским языком, невоеннообязан. Они поднимались на борт челнока, который должен был доставить их в шахту репульсора, где они окажутся в полной безопасности.

— Совершенно необходимо, голубчик мой, — сказала Лея, опустившись на колени и наклеив на лицо бодрую улыбку. — Тебе тоже, родной. Сегодня каждому найдется дело. Мне нужно помочь папе и Чубакке управлять «Соколом». А вы с братом и сестренкой должны вернуться в шахту репульсора и постараться наладить его, чтобы можно было его использовать, если это понадобится.

— Уверен, мы наладим его, — произнес Анакин.

— Я тоже з этом уверен, проказник, — потрепал шевелюру младшего сына Хэн. Он улыбался, но мальчуган сумел заметить печаль и тревогу в его глазах. Даже Анакин понимал, что каждому приходится делать вид, будто все прекрасно и замечательно, что жизнь хороша и жить хорошо.

Внимательно посмотрев на старших детей, Лея проговорила:

— Заботьтесь друг о друге, но и об Анакине не забывайте, хорошо? Слушайте, что будут говорить вам Трипио, Эбрихим и герцогиня Марта. И обязательно… обязательно…

Неожиданно Лея умолкла. Ну что за чушь она городит. Ей предстоит сражение, она посылает детей выполнять важную работу — налаживать механизм, способный переместить планету, взяв на себя ответственность, какую не возлагали на свои плечи многие взрослые… Ее могут убить, и она никогда не увидит своих детей вновь, а она не придумала ничего умнее, чем внушать детям, что следует быть паиньками и чистить зубы.

— Мы все сделаем, мамочка, — отозвалась Джайна. — Ты не беспокойся за нас. Мы сделаем все, что полагается делать.

— Не бойтесь, госпожа глава государства, — вторил ей Трипио, — я присмотрю за ними, если мне разрешит их наставник.

Обхватив руками троих своих ребятишек. Лея закрыла глаза и изо всех сил стиснула их в объятиях.

— Я люблю вас всех, — выдавила она, делая над собой усилие, чтобы не разрыдаться.

Она сжимала детей дольше, чем нужно. В конце концов муж подошел к Лее и, опустясь рядом с ней на колени, осторожно оторвал ее руки.

— Пора идти, — проговорил он. — Нужно лететь.

Не в состоянии произнести ни слова, Лея лишь кивнула головой. Она поцеловала напоследок каждого из детей. Ее примеру последовал и супруг. Все трое вместе с Трипио забрались в челнок, который в ту же минуту взлетел.

Вот они уже скрылись из глаз.

Были и другие расставания, и все они были трудными. Люк, Ландо, Мара, Календа, Гэриэл и все остальные знали, что шансов вернуться у них немного. Возможно, они прощаются на день-другой. А возможно, и навсегда. Существовал особый ритуал, своего рода церемония, которая если не облегчала, то упрощала расставания.

Но было и еще одно расставание, где оба лица испытывали совсем иные чувства. Прежде чем отправиться в бой, Хэну необходимо было увидеть еще одного человека. И человек этот сидел за решеткой.

Возможно, им двигало любопытство, возможно, остатки родственного чувства. Вероятно, даже эти остатки родственной привязанности, зов крови оказались сильнее, чем он думал. Возможно, зов крови превозмогал в нем возмущение предательством.

Может быть — хотя Хэн не признался бы в этом, — у него появилось желание позлорадствовать. Он не таков, чтобы злорадствовать. Не таков. Хотя, как знать.

Каковы бы ни были причины его визита, но Хэн пришел в тюрьму. Охранник нажал на кнопку, и Хэн шагнул в камеру. Тракен сидел на невысокой скамье, вмурованной в стену в дальнем конце помещения.

— Привет, Тракен, — произнес он.

— Привет, Хэн. Пришел взглянуть на редкого зверя, попавшего в клетку?

— Я и сам не знаю, зачем пришел, — признался Хэн. — Мне почему-то захотелось повидаться с тобой. И вот я здесь.

— И я тоже здесь, — отозвался Тракен, зло усмехнувшись. Он поднял голову, растопырил руки и выпятил грудь. — Вот я. Весь тут. Смотри.

— Напрасно ты это сделал, Тракен, — укоризненно проговорил Хэн. — Тебе не следовало этого делать.

— Мало ли чего мне не следовало делать, — отозвался Сал-Соло. — Мне не следовало гоняться за этими несчастными сопляками. Это была роковая ошибка. Роковая. Но что конкретно ты имел в виду?

— Дети, — ответил Хэн. — Мои дети. Тебе не следовало похищать детей. Никогда не впутывай в свои дела невинных. Всегда защищай своих близких. Два древнейших закона Кореллианы. Помню, ты насмехался над этими принципами и заявлял, что нет большой беды, если их нарушишь. Но ты не только говорил о том, что можно нарушить законы. Ты их нарушил. Ты сделал это. Как ты посмел, Тракен?