Геноцид русского народа - Калашников Максим - Страница 7

О советских иллюзиях, насчёт того, что путёвки, отпуска, лечение в поликлиниках может оплачивать не рабочий, а его предприятие, можно забыть. Ведь, это тоже ложится на себестоимость выпускаемого товара.

Если мы, идучи во «второй мир», положим нашим работникам зарплату выше, чем в странах «тропического капитализма», то все выпущенные вещи сможем продавать, в лучшем случае, лишь у себя дома за рубли. Никто в мире их не возьмёт.

Пример – налицо. В России 2000-х годов, как и в Китае, производится масса товаров под западными марками: шампуней, сигарет, автомобилей на сборочных заводах, электротоваров, кроссовок и ботинок.

Да вот, только они в России же и продаются. На мировой рынок они выйти неспособны. Хозяева предприятий продают эти «иностранные» товары на Руси, меняют заработанные рубли на доллары – и доллары эти вывозят прочь.

А вот, в Китае и Социалистической Республике Вьетнам, товары, выпускаемые под западными марками, идут, прежде всего, на вывоз, принося стране валюту. Доллары не утекают из их стран, а, наоборот, в них приливают. И ещё, в каких количествах!

Побывайте во Вьетнаме – там просто в глазах рябит от массы новых фабрик под вывесками «Дэу», «Рибок», «Панасоник». Вкладывают акулы мирового капитализма в социалистический Вьетнам, не боятся.

У них, под Ханоем, уже технопарк для высокотехнологичного и информационного производства создан – а у нас в Москве только супермаркеты открывают.

Можно ли прожить в России на зарплату «тропического рабочего»? Невозможно.

Вьетнамец у себя проживёт – ему трусов, майки да соломенной шляпы на весь год хватит. Он ещё, при этом, и детишек плодит.

А, что у нас на 40 долларов в месяц сделать можно?

Даже на еду, курево и на проезд общественным транспортом не хватит. О покупке одежды на период полугодовых холодов мы уж не говорим. О медицинском обслуживании, рождении и воспитании детей – тоже. А ведь, надо ещё оплачивать отопление квартиры, которое, за три месяца зимы, влетит а годовую зарплату азиатского рабочего.

Чтобы продавать массовые товары на внешнем рынке не хуже конкурентов из тропических стран, русским придётся отказаться от отопления жилищ, оставить дома, от силы, пару лампочек, забыть об отпусках, больничных и пенсиях (у азиатских рабочих этого нет).

То есть, мы можем, конечно, воспользоваться диктаторским режимом, установить такие зарплаты и лаже кое-чего продать на мировом рынке.

Да вот, только через несколько лет, Россия завалится: у нас вообще народ детей рожать перестанет. А бывшее в 70-е годы советское качество жизни всем покажется сразу действительным и подлинным коммунизмом.

А потом – так ли уж квалифицированна нынче наша рабочая сила, чтобы выигрывать у вьетнамских, китайских или мексиканских работников?

В 1985-м или даже в 1991-м, в Советском Союзе такие вышколенные рабочие имелись. Да вот только, с тех пор, были десятилетний развал, огрубление и опрощение производства и даже, полная остановка целых отраслей промышленности.

За эти годы люди, потеряв работу, поумирали, состарились, растеряли навыки, поспивались. Квалификация рабочих в России сильно упала. Не в лучшем положении оказались и профессионально-технические училища и техникумы – кузницы рабочих кадров.

Так что, можно сколько угодно мечтать о новой Бразилии, среди родных елей да осин, уповая на повторение Россией тайваньского варианта. Да вот, только губу закатать придётся.

И нечего кивать на пример России начала XX века. Мол, тогда у нас была дешёвая рабсила и к нам шёл западный инвестор. Полноте, господа!

В начале XX столетия, Россия действительно была индустриальной страной с самой недорогой квалифицированной рабочей силой. Но только, с тех пор, к индустриальному и постиндустриальному миру добавились Тайвань и Китай, Мексика и Малайзия.

Они пальму первенства взяли. Не говоря уже о том, что та, начала XX века, Россия закончилась 1917 годом.

Итак, дешёвой рабочей силы у нас нет. Как с остальными факторами успеха?

По климату мы сразу проигрываем – ни в одной стране «второго мира» такого холодного климата нет. Мы только на громадных отопительных расходах и на строительстве капитальных, защищающих от мороза зданий, сразу теряем привлекательность для мировых инвесторов, по сравнению с Малайзией или Китаем.

Это блестяще доказал Андрей Паршев в своём – уже классическом труде «Почему Россия не Америка?»

Дешёвые и доступные ресурсы?

Мы их уже исчерпали, остались лишь ресурсы трудные. Это прежде нам доставался газ Ямала, а теперь, придётся добывать его со дна Баренцева моря и вложить для этого втрое больше средств, чем вкладывал СССР в свои ударные стройки.

Удобная транспортная инфраструктура? У нас её тоже нет.

Честно говоря, выше всех наших «политологов от экономики» я ставлю крестьянина-монархиста Ивана Солоневича, ярого антисоветчика, умершего в 1950 году. В конце 1940-х вышла в свет его замечательная «Народная монархия», где Солоневич, самым выразительным языком, описал перспективы краха России от вхождения в мировой рынок по нашим «реформаторам». Вот цитата:

«…Территория САСШ (Северо-Американские Соединённые Штаты, старое написание США. – М.К.) охраняется от всякого нашествия двумя океанами. Она представляет собой опрокинутый треугольник «Миссисипи – Миссури со всеми его притоками». САСШ не имеют ни одной замерзающей гавани. Их северная граница имеет среднюю температуру Киевской губернии. Их естественные богатства огромны и расположены в самых старых областях страны.

Россия ни от каких нашествий не охранена ничем. Её реки упираются или в Ледовитый океан, или в Каспийский тупик, или в днепровские пороги. Россия не имеет, собственно, ни одной незамерзающей гавани – единственное государство мира, отрезанное от морей не только географией и историей, но даже и климатом.[1]

Замерзающие реки и моря заставляли русский торговый флот бездействовать в течение трёх-шести месяцев в году – и одно это уже ставило наш морской и речной транспорт в чрезвычайно невыгодные условия, по сравнению со ВСЕМИ остальными странами мира.

Половина территории России (48 %) находится в области вечной мерзлоты.[2]

Естественные богатства России, как и её реки, расположены, так сказать, издевательски: в центре страны нет вообще ничего. Там, где есть уголь, – нет руды, и где есть руда – там нет угля. В Кривом Роге есть руда, но нет угля, в Кузбассе есть уголь, но нет руды.

Пока Урал работал на древесном угле, Россия вывозила лучшее в мире железо. Когда истребление лесов и прогресс техники потребовали соседства угля и руды, то русская промышленность оказалась в заколдованном круге.

Для того, чтобы «освободить» Донбасс, нужно было покончить с кочевниками. Когда с ними было покончено – нужны были железные дороги, чтобы возить руду в Донбасс или уголь – в Кривой Рог. Для железных дорог нужно железо. Для железа нужны железные дороги.

Эта проблема до сих пор не решена экономически: да, можно возить руду с Урала в Кузбасс и – встречными маршрутами – уголь из Кузбасса на Урал, но сколько это стоит?

Золото, нефть, уголь и руда разбросаны у нас по окраинам страны. В её центре нет, собственно, ничего. В

Германии, Англии и Соединённых Штатах всё это расположено в центрах и рядом. Рур, Пенсильвания, Бирмингем. Для транспорта всего этого имеются незамерзающие реки и незамерзающие порты.

Есть и незамерзающая земля: строительный сезон в средней Германии равен десяти месяцам в году, а в Южной России – пяти-шести месяцам и в северной – только трём. Советы пытались удлинить этот сезон, так называемыми, «тепляками», дощатыми футлярами над строящимися зданиями. Технически это оказалось выполнимо, экономически – не под силу.

И даже в нашем сельском хозяйстве, традиционном промысле Святой Руси, не всё обстоит благополучно: чернозём страдает от засухи, достаточное количество влаги получает только северный суглинок. Отсюда – ещё одно парадоксальное обстоятельство: на нашем тощем Севере сельское хозяйство оказывается рентабельнее, чем на нашем жирном Юге.