Сокровища Монтесумы - Кайл Кристин - Страница 36

— На острый приступ жалости к себе, — сказала она угрюмо.

— Ага! Так я и предполагал. Не снесете мне голову, если я спрошу вас, почему?

Она тяжело сглотнула:

Я не знаю, где искать дальше.

Она тряхнула головой, и всполохи света засверкали среди ее взметнувшихся светлых прядей. Мэтт мучительно жаждал пропустить эти пряди сквозь пальцы, почувствовать их шелковистое скольжение на своих губах… на груди…

Завтра мы начнем поиски снова.

— Но, не зная, где именно начинать, это все равно что искать иголку в стоге сена. — Элли перевела взгляд на янтарную жидкость в бутылке, которую продолжала держать в руке. Очень тихо, почти неслышно она прошептала: — Возможно, я просто обманываю сама себя.

Ее печаль, безнадежность ее тона полоснула Мэтта словно лезвие ножа. Открытие поразило его: Элли Карлайл, эта решительная, непреклонная, неунывающая леди оказалась способна на уныние и сомнения. И это сразу сделало ее более человечной, понятной… и более желанной. Ему смертельно хотелось сейчас обнять ее и утешить. Но реакция нижней части его тела говорила о том, что он уже не сможет остановиться на одном только утешении…

— Если вы уверены, что эти знаки где-то здесь, то и я так думаю, — сказал он глухо, пытаясь унять разбушевавшееся воображение. — Значит, будем искать, пока не найдем.

— Вы ничего не понимаете, Мэтт! — воскликнула она. — Каждый день для меня бесценен. Мы можем бродить в поисках этих знаков неделями, бесцельно тратя силы наших лошадей и припасы. Но у меня нет этого времени.

Ага! Вот теперь она подобралась к самой сути.

У вас что, есть какой-то предельный срок? Вы до сих пор не упоминали об этом.

Стеклянная бутылка лязгнула о край металлической кружки, когда она попыталась налить себе еще виски. Мэтт решил поднажать:

Вы сегодня были что-то особенно молчаливы. Это имеет отношение к тем следам, которые мы обнаружили днем?

Кружка повисла в воздухе, так и не коснувшись губ.

Что знаете о предельных сроках вы, игрок, ради всего святого?! — с горечью прошептала она. — Вы не связаны обязательствами, ответственностью или тем, что ожидают от вас другие люди! — Элли тяжело вздохнула. — Я ненавижу вас за эту вашу свободу.

У Мэтта имелись свои собственные представления на этот счет. Он высоко ценил свою свободу, но его так и подмывало заметить, что отсутствие ответственности обычно означает одиночество, отсутствие дома, семьи, близких людей, которые любят и заботятся о тебе.

Вы избегаете отвечать на мой вопрос, профессор, этим искусством вы овладели в совершенстве, но я ведь тоже могу быть настойчивым. Я спросил вас о следах.

Мэтт встал, вынул бутылку из ее руки и отставил в сторону. Но когда он потянулся за ее кружкой, она оттолкнула его. Мэтт решил не сражаться сейчас с ней из-за такой ерунды.

— Какие следы?

— Вы прекрасно поняли, о чем я говорю.

Она взглянула на него широко открытыми невинными глазами.

Ах, о тех следах! Но почему вы решили, что они меня касаются? — Она неуверенно взмахнула свободной рукой и поднялась на ноги. Этот жест выдал почти полную потерю координации.

Не думая, что делает, Мэтт обхватил ее за талию, едва удержав от того, чтобы она не прижалась к нему всем телом в своем свободном, неконтролируемом движении. Но они все же соприкоснулись животами, и Мэтт ощутил почти непреодолимое желание подхватить ее сзади за те самые аппетитные ягодицы, которыми он сегодня целый день любовался, и прижать к себе так, чтобы вдавиться со всем жаром в эту податливую мягкую женскую плоть. Прежде чем это желание полностью овладело им, лишив остатков разума, он освободил ее от своих объятий, почти оттолкнув от себя.

Элли посмотрела на него широко раскрытыми невинными глазами:

Я вам противна?

Мэтт едва удержался, чтобы не расхохотаться. Но это был бы горький смех. Ее оскорбило предположение, что он нашел ее неприятной, а вовсе не то, что он фактически уже соблазнил ее в своих мыслях. Быть может, у него еще оставалась надежда на взаимную страсть? Кто знает? Но только не сейчас, когда она находилась под действием алкоголя. Мэтт презирал бы сам себя, если бы попытался это сейчас выяснить.

— На самом деле я думаю, что, пьяная, вы прелестны, — заключил он мягко.

— Пьяная? — Элли с достоинством выпрямилась. — Какое вульгарное слово! Вы могли бы сказать вместо этого что-то более элегантное, ну, например… что-то вроде “слегка навеселе”.

— Как прикажете, леди. — Элли внезапно покраснела.

— Вы назвали меня прелестной?

Думаю, мы можем пропустить это место, — пробормотал Мэтт, видя по некоторым признакам, что она попалась на комплимент.

Но Элли снова удивила его, шлепнувшись обратно на свое место. Она подтянула колени к груди и обхватила их руками, положив подбородок на сложенные в замок руки. Весь ее вид говорил о том, что она чувствует себя удрученной.

Прелестная — это звучит как-то… ну, довольно мило. Но, к сожалению, это совсем не то, что мне надо.

С каждым моментом их разговор приобретал все более необычный, причудливый характер. Впрочем, и саму Элли едва ли можно было отнести к обычным женщинам.

— Так, значит, “прелестная” вас не устраивает?

— Да нет, просто, боюсь, этого недостаточно. Мне бы хотелось быть соблазнительной, загадочной… прекрасной, — произнесла она мечтательно.

У Мэтта невольно поползли вверх брови.

— А вы разве не прекрасны? Не соблазнительны? — Она бросила на него укоризненный взгляд.

— Не издевайтесь. Это подло.

Очевидно, я чего-то не понимаю. — Мэтт сел рядом с ней. — Зачем вам быть соблазнительной?

“Милосердный боже, — подумал он. — Неужели она не понимает, что стоит ей хоть немного опустить свои колючки и ее соблазнительность тут же может довести любого мужчину до сумасшествия?”.

Я собираюсь замуж.

Это неожиданное заявление мгновенно лишило его способности свободно дышать. Прошло некоторое время, рока он смог прийти в себя.

— А я полагал, что помолвка с Питером расторгнута.

— Это так. Но, к сожалению, я все равно должна выйти за кого-нибудь замуж, и притом в самое ближайшее время. В этом заключается моя ужасная судьба, которая, как топор палача, висит над моей головой.

— Полагаю, вы не слишком-то стремитесь выйти замуж.

— Разумеется, нет. Но, согласно заключенному договору с моим отцом, я должна буду это сделать. А раз я потеряла своего жениха, то, видимо, мне придется найти другого сразу, как только я вернусь в Англию. — Она тяжело вздохнула: — Какая досада!

— Но ведь вы были довольно долго предоставлены самой себе, не так ли, профессор?

— Точно. И мне по душе такая жизнь. Возможности археологических изысканий бесконечны. Ну почему я должна зависеть от мужчины, который будет держать меня дома в роли хозяйки, из года в год делать мне детей, пока сам он будет курить дорогие сигары в роскошном клубе с такими же бездельниками, как он сам, играть в карты и развлекаться с любовницами?

Мэтт поморщился. Он представил, как постепенно будет угасать ее жизнелюбие при этом ограниченном, скучном существовании, и ему стало не по себе.

— Не все мужчины настолько эгоистичны.

— В моем мире — все. К сожалению, от женщины моего положения все ждут только одного — замужества. А, кроме того, я дала слово.

Мэтт подумал о женщинах, которых некоторое время защищал в борделе мадам Симоны, их слезы, пролитые на его плече, горечь, которая уже к тридцати годам превращала этих молодых цветущих женщин в высохшие, угасшие тени. Тем трем юным женщинам, которые обратились к нему за помощью, когда обнаружили, что беременны, в действительности очень повезло. Их отчаяние — они, разумеется, даже не знали отцов своих детей, — заставило его помочь им вырваться из той ужасной жизни. И хотя они находились на его иждивении в течение довольно долгого времени, теперь все три вели вполне независимую, респектабельную жизнь.

Поэтому он хорошо знал, что для женщины есть гораздо худшая судьба, чем замужество.