Сокровища Монтесумы - Кайл Кристин - Страница 35

Все же стоило попытаться, — сказал он, неуклюже стараясь ее утешить.

Она кивнула, но было видно, как сжаты ее челюсти.

Давайте продолжим поиски. Ведь световой день еще не кончился, — предложил он.

Они спустились вниз, освободили лошадей и двинулись дальше. Элли все молчала, и это начало тревожить Мэтта.

Когда солнце клонилось к закату, Мэтт обнаружил следы, заставившие его придержать лошадь. Он выругался и уставился на землю.

— Нашли что-нибудь? — спросила, подъезжая к нему, Элли.

— Совсем не то, чего мне бы хотелось, — сказал Мэтт, указывая на землю. — Следы. Им день, может быть, два. Почва слишком твердая, чтобы можно было сказать точно, но похоже, здесь прошли четыре или пять верховых лошадей с всадниками и парочка вьючных мулов.

Элли быстро взглянула вправо, потом влево.

Но разве вы сами не говорили, что эти горы обычно привлекают к себе старателей? Я уверена, в этих следах нет ничего страшного.

Мэтт взглянул на ее чуть дрожащие пальцы, которыми она перебирала поводья. Для человека, который считает, что эти следы ничего не значат, она слишком нервничала.

— Возможно, — сказал он. — И все же мне это не нравится. — Особенно когда два выстрела, которые он сделал по змее, могли привлечь чье-то внимание и сообщить об их здесь присутствии. Он вытащил винтовку Элли из чехла и положил оружие ей на колени. — В этих краях всегда следует быть начеку. Уж я-то знаю. Скоро сядет солнце. Пора возвращаться в хижину.

10.

Элли от него что-то утаивает, думал Мэтт с постепенно нарастающим разочарованием.

В ней появилась какая-то новая скрытность помимо ее обычного нежелания делиться с ним любой информацией о цели их поисков. Это новое отдаление началось сразу после их возвращения и, возможно, как-то было связано со следами, которые он обнаружил.

Она молчала всю обратную дорогу до хижины, затем все время, пока задумчиво ковыряла ложкой еду, и после, когда они прибирались после ужина. Растерянность и беспокойство окутывали ее почти видимым темным облаком, полностью лишив жизнерадостности и задора, к которым Мэтт уже успел привыкнуть.

После ужина Элли, все так же ни слова не говоря, опустилась на колени и забралась в тайные запасы Ангуса под половицей. Когда она вытащила оттуда бутылку виски, Мэтт пожалел, что показал ей этот тайник.

Элли медленно поднялась на ноги, взяла со стола чистую кружку и, подхватив с кровати одеяло, с непреклонным видом направилась к выходу из хижины. Мэтт хмуро наблюдал за ней.

— Можно поинтересоваться, куда вы направляетесь?

— Хочу побыть одна, если не возражаете, — произнесла она с достоинством.

Она не только не доверяла ему и не отвечала на прямые вопросы, но она по-прежнему подчеркивала ту колоссальную пропасть, что лежала между ними: дочерью английского графа и безродным картежником и авантюристом. Размышляя об этом, он смог обнаружить лишь одно, что странным образом перекидывало мостик через эту пропасть, — их соперничество.

Кивнув на бутылку, Мэтт сказал:

— Непохоже на то, что вы собираетесь провести этот вечер в полном одиночестве. Решили взять бурбон для компании? Не слишком-то это умно, профессор.

Она приподняла подбородок с тем самым видом, который всегда вызывал у него отчаянное желание провести пальцами по ее скуле и вниз, по этой длинной гордой шее.

— В действительности это шотландское виски, — заявила она в ответ. Пожалуй, это была ее самая длинная фраза за последние несколько часов. — Ваш друг, очевидно, был знатоком и джентльменом с хорошим вкусом. Ничего похожего на всех остальных, которых я тут встречала.

Она гордо прошествовала мимо него. Дверь за ней тихо закрылась.

Мэтт закрыл глаза и медленно, глубоко вздохнул. Как это у нее получается? Как ей удается взбесить его до предела, вызвать яростную вспышку, которая прожигала его насквозь и ударяла прямо в нижнюю часть его тела? И почему он позволил этой невозможной женщине так глубоко влезть ему в душу?

Он подошел к окну и приподнял край занавески. Элли тащила охапку сушняка к кострищу, которое располагалось перед домом. Она сложила дрова в каменный круг, затем пошла за новой охапкой.

Десять минут спустя костер уже весело горел, а сама она сидела рядом в меланхоличной позе, откинувшись спиной на груду бревен, сложенных возле нехитрого очага. Довольно большая порция виски плескалась в ее кружке. Элли поднесла ее к губам и сделала глоток. В то же мгновение она согнулась пополам, задыхаясь и откашливаясь.

Мэтт не смог сдержать улыбки. Эта утонченная англичаночка явно не привыкла к крепким напиткам. Но тем не Менее она снова выпрямилась, откинулась назад и храбро Поднесла кружку к губам. На это раз она пила очень маленькими глотками, пока горло не привыкло к обжигающему вкусу виски. Через несколько минут она уже полностью пришла в себя и расслабилась.

Элли сидела, смотрела на огонь, демонстрируя все притки того, что намерена напиться до бесчувствия.

Мэтт раздраженно выругался про себя. В конце кон-какое ему дело до того, что она собирается напиться? Он за нее не отвечает. Мэтт отвернулся от окна, вытащил колоду карт из своей седельной сумки, сел за стол и принялся тасовать карты, пытаясь отвлечься.

Когда у него не сложился четвертый пасьянс подряд, Мэтт взглянул на окно. В действительности его взгляд обращался к окну несколько раз за последний час.

Быть может, ему все же стоит остановить ее? Так, на всякий случай?

Снова откинув занавеску, Мэтт выглянул и увидел странную картину.

Огонь ярко пылал, освещая круг, отделяющий Элли от окружающей ее темноты. Девушка сидела, все так же уставившись на языки пламени. Она перекинула на грудь косу и медленно расплетала ее, пока шелковистый каскад волос не рассыпался по ее плечам, сверкая в пламени костра почти чистым золотом.

У Мэтта явственно участился пульс. Интересно, как подействовал алкоголь на ту стену, которую она выстроила вокруг себя? Разрушил ли, высвободив ее томящуюся взаперти страстную натуру? Или укрепил, превратив в глухую крепость?

И зачем только он занимается этим самоистязанием? Пасьянс гораздо безопаснее… скучнее, но безопаснее.

Пять минут спустя он все еще стоял возле окна. Наконец, раздраженно фыркнув, он признал, что проиграл битву с самим собой, и вышел наружу. Он еще докажет ей. что ему можно доверять. Он ни за что не воспользуется представившимся ему удобным случаем уложить ее в постель, как на его месте поступили бы многие другие мужчины, ни за что не упустившие бы подобного шанса.

Она держала бутылку в одной руке, поставив ее на безвольно вытянутую ногу. Вторая нога была согнута, и на колене стояла полупустая кружка. Мэтт отметил, что девушка выглядит довольно несчастной, что никак не умаляло ее красоты и привлекательности.

Мэтт остановился возле нее. Элли повернула голову и уставилась на носки его сапог.

— Я не так уж часто это делаю, знаете ли, — произнесла Элли совершенно четко, без малейших признаков опьянения. Но в ее голосе слышалась глубокая печаль.

— Я так и думал. — Мэтт скрестил на груди руки. — И как долго вы собираетесь вот так сидеть? — спросил он с вызовом.

— Столько, сколько захочу. Имею право.

— И в самом деле. Но на что? Прикончить эту бутылку?

— Я не это имела в виду. Но если захочу это сделать, то, дьявол забери, почему бы нет? — И она отсалютовала ему бутылкой.

— У вас будет зверски трещать голова завтра утром. — Она тяжело вздохнула:

— Я знаю.

Мэтт просто не мог стоять и смотреть на нее, такую несчастную. И хотя у него не было права выспрашивать ее о причине ее отчаяния, он очень хотел, чтобы она ему все рассказала. Он сел рядом и облокотился спиной о другое бревно. Вытянув свои длинные ноги, он скрестил их, при этом едва не задев ботинок Элли.

Ладно, если вы имели в виду не виски, — решил он закинуть пробный шар, — тогда на что вы имеете право?

Она сделала попытку улыбнуться, но улыбка получилась какая-то кривая.