Калибан - Аллен Роджер Макбрайд - Страница 45

– Что-то мне это не нравится, сэр. Не могу поверить, что мадам Ливинг способна решиться на такой безответственный эксперимент!

– Да, но она, будь я проклят, что-то скрывает! Эта ее прошлая лекция – Ливинг закинула чертовски много крючков, особенно при нынешнем положении дел. Бьюсь об заклад, на следующей лекции нас ожидает немало сюрпризов! Может, тогда кое-что прояснится?

Альвар Крэш глянул на разбросанные по столу бумаги и понял, что пора браться за привычные каждодневные дела, – должен же кто-то руководить управлением полиции! Докладные. Расчетные счета. Списки расходных боеприпасов и оборудования. Скучная обыденность бюрократических условностей даже радовала после неразберихи последних нескольких дней. Надо развеяться.

– Хватит пока, Дональд.

– Сэр, прежде чем я уйду, должен сообщить вам кое-что еще, над чем стоит подумать.

– Что еще?

– В криминалистической лаборатории пришли к заключению, что Фреду Ливинг ударил не Калибан. Они уверены почти на сто процентов.

– Что?!

– Это еще одна часть новых сведений, о которых я говорил. В ране были обнаружены следы красной краски.

– Ну да, я знаю. Так что?

– Это была свежая краска, сэр! Не полностью высохшая. К тому же у роботов такого типа, как Калибан, цвет наружных панелей определяется окраской самого материала. У этой модели краситель смешан с металлом, из которого делают наружные панели. Их никогда не покрывают краской. Этот металл устойчив к загрязнению и окрашиванию, такого робота просто невозможно покрасить! Другими словами, к материалу, из которого сделан Калибан, ничего не пристает. Поэтому краску смешивают с металлом еще до формовки панелей.

– Значит, эта красная краска не могла отстать от руки Калибана?!

– Да, сэр. И это значит, что кто-то другой вымазал руку робота в краске и ударил Фреду Ливинг. Вероятно, чтобы скомпрометировать Калибана. Раньше я считал, что преступник очень хорошо разбирается в роботехнике. Однако теперь должен признать, что он знает о роботах не так уж много.

– Если только… – Альвар ненадолго задумался. – Это все равно мог быть сам Калибан или кто-то еще, кто знает об окраске таких роботов. Калибан мог выкрасить руку красной краской, чтобы сбить нас со следа. Он понимал, что рано или поздно мы докопаемся до этих подробностей про окраску. И подстроил все так, чтобы мы не подумали на него.

– По-моему, вы переоцениваете знания и хитрость Калибана. Особенно если учесть, что всего минуту назад вы сами говорили, что он не знает даже, что такое человеческое существо.

– Хм-м… Тяжко с тобой, Дональд, – всегда напомнишь, в чем я просчитался! Ну, ладно. Если Калибан этого не делал – кто же, черт побери, это сделал?!

– По этому поводу я не могу сказать ничего определенного, сэр.

Калибан добрался до следующего перекрестка тоннелей и на мгновение замешкался, не зная, куда повернуть. Он еще не встречал в подземном городе ни одного человека. Но общество других роботов его почему-то тоже не привлекало. Похоже, по левому тоннелю ходили реже. Значит – туда!

Уже не раз со времени пробуждения Калибан испытывал ощущение, очень похожее на чувство одиночества. Но в эту минуту он никак не был расположен к общению с кем бы то ни было. Сейчас надо было убраться подальше, оставить преследователей позади, затеряться в бесчисленных коридорах. А потом спокойно сесть и подумать.

Роботы, которые попадались в подземных тоннелях, были совсем не такими, как на поверхности. Здесь не было никаких личных слуг, никто не тащил грузы или хозяйские вещи. Подземелье населяли тяжеловесные, громоздкие машины серовато-коричневого цвета. Они весьма отдаленно походили на изящных ярких роботов верхнего города. По сравнению с этими мастодонтами те казались почти игрушечными. Разве что роботы-строители, работающие в городе по ночам, чем-то напоминали здешних громадин. «Настоящие рабочие трудятся только ночью или под землей», – решил про себя Калибан. Эта мысль его почему-то встревожила.

Он постепенно приходил к выводу, что в этом мире настоящая работа, тяжелый труд почему-то считается неприличным, чем-то таким, что нельзя выставлять напоказ. А люди, по-видимому, вообще презирают любую работу. Они считают, что даже смотреть на такое зазорно, не то что делать! Как можно жить, зная, что ты никчемный, бесполезный трутень?! Неужели они в самом деле так живут? Но если люди ничего не делают сами, значит, они и как личности, и как общество утратили саму способность что-то делать! Нет, не может этого быть! Это невозможно – добровольно сделаться такими беспомощными, уязвимыми, настолько зависимыми от своих рабов!

Проходы под центральной частью города были чистыми и сухими, повсюду деловито сновали целые толпы роботов. Калибана это не устраивало. Он сверился со своей картой и двинулся к окраинам.

Калибан обратил внимание, что главные и самые старые тоннели освещены фонарями в видимом человеческому глазу диапазоне. Наверное, люди все-таки иногда заходят сюда. Самые новые коридоры освещались инфракрасными светильниками – лучшее доказательство того, что последнее время люди здесь не показываются вовсе.

Калибан уходил все дальше и дальше в отдаленные закоулки системы тоннелей, где даже инфракрасное освещение становилось все хуже. Инфракрасный свет загорался при его приближении и угасал, когда Калибан проходил дальше. Но чем дальше, тем больше переключателей не работало. Наконец он оказался в полной темноте. Тогда Калибан включил собственный инфракрасный фонарь, встроенный в корпус.

Тоннели здесь казались совсем заброшенными, многое пришло в негодность. Кое-где перекрытия обвалились, было холодно и сыро, повсюду валялись кучи грязи. Может, поверхность Инферно и страдала от засухи, но здесь по-прежнему осталось много грунтовых вод. То там, то тут по стенам тоннеля сбегали тоненькие струйки. Стены блестели от бисера конденсата, с потолка то и дело срывались капли воды и падали в лужи на полу. Эхо всплесков разносилось далеко по пустынным коридорам. Здесь, на окраине города, Калибан встретил всего пару-тройку роботов, спешивших по своим делам. Никто из них не обратил на него ни малейшего внимания.

Калибан уходил все дальше, поворачивая всякий раз в коридоры, которыми пользовались реже всего. Наконец он оказался в полной темноте, совершенно один. В одном из тоннелей Калибан наткнулся на комнату с застекленными окнами – кабину надсмотрщика, который руководил работами, когда здесь еще велись какие-то работы. Или, может, эту комнатку сделали в расчете на такие времена, когда город разрастется и понадобится что-то здесь делать?

На двери была ручка, и Калибан ее повернул. Дверь была заперта. Калибан не стал долго раздумывать. Просто нажал посильнее и снял дверь с петель. Бросил ее на пол, в кучу мусора, и вошел. Внутри были стол и кресло, покрытые толстым слоем пыли, которая в заброшенных тоннелях была повсюду. Калибан сел в кресло, оперся локтями о стол и уставился прямо перед собой. Отключил свой инфракрасный фонарь, и все затопила непроглядная темнота.

Ни единого отблеска света. Какое необычное ощущение! Не слепота – он видит все, что видно. Да только в этой темноте не видно совершенно ничего. Темнота и тишина. Только непрестанный дождь капель воды и звонкое эхо от всплесков нарушали этот могильный покой. Здесь Калибан услышит любой шорох, самые тихие шаги преследователей задолго до того, как они появятся, и увидит самый слабый лучик света – видимого или инфракрасного. Они к нему не подберутся. Так что до поры до времени можно расслабиться. Здесь он в безопасности.

Но долго так продолжаться не может. Из-за чего вся эта неразбериха? Почему они хотели его поймать, даже убить?! И кто они вообще такие? Неужели за ним охотятся абсолютно все люди? Нет, не может этого быть. Там, на улицах, было полно народу, которые палец о палец не ударили, чтобы его задержать.

Все началось с того, что он не подчинился толстяку с горой покупок. Да, именно после этого все пошло кувырком! Либо он, Калибан, сделал что-то такое, что дало толстяку повод вызвать людей в форме, либо это был какой-то особенный человек, у которого под началом целый отряд людей в форме, готовых прибыть по первому зову, когда этот человек укажет на Калибана. Но толстяк не выказывал поначалу никакого интереса или тревоги, и непохоже было, что он узнал Калибана. Тогда, выходит, Калибан сам сделал что-то, из-за чего толстяк забеспокоился. Какое-то его действие заставило толстяка вызвать загадочных и опасных людей в форме.