Милый муравей - Кайл Дункан - Страница 22

Глава 9

На следующее утро мы улетели в Перт. Я нудно ворчал насчет мест, которые нам достались, но все же с удовольствием смотрел в окно на реку Суон, освещенную солнечными лучами, высокие стройные здания, выстроившиеся вдоль террас на ее берегах. Мысли о Миллере Банбери мгновенно стерли улыбку с моего лица. Я совсем забыл о предстоящей встрече с этой старой скотиной, и не было никаких шансов избежать ее. В офисе меня остановит Шарлин, а потом вломится Банбери и разорвет на части, требуя ответа на вопрос: согласна ли англичанка Джейн продать ферму и если нет, то почему?

Вот я и старался оттянуть момент встречи. Взяв капитана Стратт, багаж и руководство по танкам, я отвез все это в «Кингс-Амбассадор», уютный отель на Хай-стрит, где, как мне казалось, она будет в относительной безопасности. Токарный станок я спрятал на чердаке в доме моего друга (его жена решила, что я сошел с ума, но вопросов не задавала). Потом отправился в свой офис. Встретившаяся в холле Шарлин улыбнулась своей лучезарной улыбкой и поплыла мне навстречу.

— Мистер Банбери хочет меня видеть тотчас? — предупредил я ее распоряжения.

— Верно, — сказала Шарлин и процитировала шефа: — «Сразу же, как только вернется».

— Где он?

— Ах! — мечтательно произнесла Шарлин, без сомнения, вспоминая свой замечательный отпуск. — В Перте была масса денег из Малайзии, часть их утекла, как я полагаю, в карман Банбери.

— Когда он вернется?

— Через несколько дней.

Кот из дома — мыши в пляс... Так или иначе, на моем столе не было срочных дел: я долго отсутствовал, и всем неотложным занимались мои коллеги, остальное подождет.

Я поднял было телефонную трубку, но передумал. «Воздержись», — сказал я самому себе, отправился домой и позвонил оттуда.

Первым делом я набрал номер Боба Коллинза, суперинтенданта полиции в отставке, отца жены моего брата. Боб — англичанин, много лет назад приехал в Западную Австралию и остался здесь.

— Сядь, — сказал я, — и слушай.

Я начал рассказывать. Боб не перебивал, потом сказал:

— Чертовски странно. А правовая позиция?

— Простая, но довольно необычная. С наследством Джейн все в порядке, поскольку существует завещание. Но у нее нет никаких родственников, она последняя в своем роду, ни кузена, ни дяди, ни тети, нет даже троюродного брата.

— А в случае ее смерти?

— Все идет государству — bona vacantia, если уж ты хочешь точное определение по-латыни. Хотя по правде говоря, Боб, думаю, штат в любом случае заберет землю. На том основании, что ее не возделывали много лет.

— А эта твоя девушка тоже возделывать ее не собирается?

— Она инженер и женщина. Боб. Она ведь не скотовод.

— И она тоже забросит землю?

— Трудно сказать.

Боб Коллинз рассмеялся.

— Итак, она в опасности только потому, что является последней в роду. А если бы у нее было десять братьев, разбросанных по свету?

— Полагаю, их могли бы переловить одного за другим.

— Хотя это довольно сложно.

— Поэтому быстро женись на ней.

— Эй! Кто, я?

— Спаси ее жизнь, парень. Сколько Клоузов разбросано по всей Австралии? На свадьбе Мэри их было, по-моему, около тысячи.

— Тебе показалось, потому что ты оплачивал счета.

— И все обожают шампанское. Где сейчас младший?

— Ян? Он уже два года с экспедицией в Антарктиде.

— И до него трудно добраться, понимаешь, что я имею в виду?

— Боб, эта мысль никогда не приходила в голову ни мне, ни ей.

— Ты хочешь спасти ее жизнь?

— Не ценой же своей собственной.

Боб рассмеялся.

— Как она выглядит?

— Довольно хорошенькая.

— Тогда за чем же остановка?

— Профессиональная этика, — сказал я. — Давай-ка поговорим о другом.

— О чем?

— Где ты обычно проводишь отпуск?

— В...

— Я знаю, знаю.

— Отличное место, чтобы сделать предложение. Хочешь арендовать его?

— Все в твоих руках, Боб. Да, если я тебя попрошу, ты мог бы сделать для меня одно дело?

Я заручился согласием Боба и едва положил трубку, как зазвонил телефон.

— Мистер Клоуз, вашу клиентку зовут Джейк Стратт? — это был голос Шарлин.

— Да.

— На почту пришел пакет на ее имя. Из Англии.

— Хорошо. Я его заберу.

У меня был «рейнджровер», конечно, не такой надежный, как старая «тойота» на Стринджер Стейшн, но довольно ходкий и не подбрасывающий вас так, что вы отбиваете себе зад. Взяв с собой небольшой чемоданчик со сменой одежды и умывальными принадлежностями, я поехал к гостинице. Припарковав машину возле «Кингс-Амбассадор» и прихватив полученный на почте пакет, я поднялся к Джейн.

— О, хорошо, — сказала она, беря в руки ножницы. Как было указано на таможенной квитанции, это были личные бумаги. — Письма Мэри Эллен к моей бабушке, — пояснила она. — Я попросила, чтобы их выслали.

— А где они были?

— У одного старого друга хранился мой портфель со всяким семейным барахлом: фотографии, свидетельства о рождении. И они, эти письма. — Джейн вытащила бумаги и держала в руках небольшую стопку писем в бледно-голубых выцветших конвертах.

Всего около дюжины — не слишком частая связь между любящими сестрами, если принять во внимание срок, хотя Джейн называла еще меньшее число, когда упоминала о них.

Она уселась за чтение, а я тем временем вскипятил воду, заварил чай и сел в ожидании, когда и меня позовут посмотреть их. Меня не позвали, поэтому, естественно, пришлось о себе напомнить.

— О, извини, — сказала Джейн.

Это были письма тридцатых годов, когда Мэри Эллен после смерти Стринджера жила одна и описывала, как она боролась с засухой, жаловалась на пастуха-дезертира.

Вдруг Джейн воскликнула:

— Вот, она пишет о Грине! Рождественское письмо от декабря 1942 года.

"Дорогая Джейн! Бог знает, когда ты получишь это письмо! Возможно, если оно дойдет, ты будешь осуждать меня за то, что я хочу тебе сказать. Дело в том, что я снова выхожу замуж, а причина в том, хотя я не жалуюсь (почему я должна жаловаться, если во многом другом я так удачлива), что порой мне бывает очень одиноко здесь.

Я должна рассказать тебе о нем, потому что он будет твоим зятем. Его зовут Джон Джозеф Грин, он моих лет, родился в местечке под названием Пиктон, что недалеко от Сиднея. Если ты посмотришь на карту, моя дорогая, то увидишь, что это в трех тысячах километрах отсюда, я там ни разу не была, и в такой поездке нет смысла. Как и многие другие, вся его семья умерла в 1919 году во время эпидемии инфлюэнцы. Он одинокий, как и я, очень красивый и спокойный мужчина. Мы с ним неплохо подходим друг другу, и, кроме того, он хорошо помогает мне на ферме. Джон много путешествовал по Австралии, он что-то вроде исследователя, но теперь хочет осесть на одном месте. Мы вполне устраиваем друг друга, и ты можешь не беспокоиться за меня. Ты не должна думать, что я глупая и романтичная, поскольку в свои сорок лет выхожу замуж, — я это делаю обдуманно и осознанно.

(Я заметил, что упоминаний о том, что Грина привел Билли-старший, в письме не было.)

Скоро мы должны пожениться. Я надеюсь, это случится, когда странствующий священник, отец Нейсмиш, нанесет сюда свой следующий визит.

Я представляю, как ты поднимаешь брови, и слышу, как ты говоришь: «Мэри стала католичкой?» Нет, конечно! Просто отец Нейсмиш — очень хороший человек, иезуит, и проводит свою жизнь, служа Богу в отдаленных местах. И что еще более важно, он может обвенчать нас. Если бы не он, нам пришлось бы совершать очень неудобную поездку.

Надеюсь получить твое благословение и пожелания добра.

Джейн, я уверена в Джака и буду счастлива с ним".

— Что значит Джака? — спросила Джейн.

— Прозвище, что же еще? Подобно тому, как я зову тебя Ойлкен Стратт.

— Не задирайся! Джака — сокращенное от Джон, да?