Нормальная сумашедшая семейка - Брецина Томас - Страница 12

Перед калиткой стояли два микроав­тобуса с логотипами телестудии. В од­ном из них боковая дверца была откры­та, и Тинка увидела Берта, который, вытянув ноги на тротуар, читал газету.

Тинка всполошилась — она была тол­ком не причесана и к тому же одета кое-как, поэтому поскорее повернула в сторону и бросилась бежать со всех ног, хотя это было ошибкой.

К ужасу, Тинка услышала за собой шаги. Она обернулась. Худшие опасе­ния подтвердились — ее преследовал Берт.

— Эй! — услышала Тинка у себя за спиной. — Подожди!

Тинка прибавила скорость. И почув­ствовала, как на правой кроссовке отсте­гивается липучка. Еще не хватало на­ступить на ремешок и пропахать носом тротуар! Впрочем, потерять кроссовку — ничуть не лучше. В любом случае Берт ее догонит и увидит лохматое запыхав­шееся чучело. Этого нельзя допустить!

Чтобы не наступить на ремешок, Тинке приходилось выбрасывать ногу далеко в сторону. Она подумала, что вы­глядит сейчас до невозможности глупо, но ничего лучше придумать не могла.

— Да стой же! — крикнул Берт пре­рывающимся голосом. — Мне нужно тебе кое-что отдать!

Что он собирается ей отдать? Смя­тую жестяную банку — как приз за вы­дающуюся глупость?

Рука Берта легла Тинке на плечо. Тинка почувствовала, что ее тянут на­зад, споткнулась и упала бы, не придер­жи ее Берт. Тинка невольно очутилась в его объятиях и покраснела так, как не краснела еще никогда в жизни. Берт помог ей* устоять на ногах и смущенно похлопал по руке.

Извини! Почему ты не останови­лась? Я не собирался тебя пугать или сбивать с ног. Ты что, считаешь меня маньяком, или чокнутым, или еще кем-то?

Тинка упорно смотрела в сторону, не поворачиваясь к Берту. Не может же она позволить ему увидеть себя в таком растерзанном виде! Она сейчас жуткая уродина, и, если Берт ее увидит, она упустит свой шанс навсегда.

«Забудь его! — строго приказала се­бе Тинка. — Забудь! И вообще, не сто­ит он таких мучений...»

Ну, в чем дело? Я ведь не приви­дение и не монстр какой-нибудь! Ты можешь не отворачиваться и хотя бы посмотреть на меня? Ничего с тобой не случится, — сказал Берт у нее за спиной.

Глубоко-глубоко вздохнув, Тинка по­вернулась к Берту, но голову так и не подняла. Она почувствовала, как он ос­торожно приподнял ее подбородок.

Тинка поняла, что все бесполезно. Она может сколько угодно приказы­вать себе забыть Берта и не думать о нем, но... Его смеющиеся глаза, забав­ная прическа и озорная улыбка сводили ее с ума. Тинка таяла, как мороженое в жаркий летний полдень.

Вот, ты потеряла это вчера, когда споткнулась на крыльце! — Берт протя­нул ей крохотную плюшевую корову в черно-белых пятнах.

Игрушка была довольно потертая. Несколько лет назад, когда Тинкин родной отец еще жил вместе с ними, он выиграл для дочки эту корову в ти­ре на ярмарке. С тех пор Тинка всегда носила игрушку с собой. Это был ее талисман. Вчера из-за суматохи она да­же не заметила, как потеряла ее.

Спасибо, — пробормотала Тинка. В горле у нее пересохло.

Она взяла маленькую грязную иг­рушку из рук Берта. Теперь-то уж точно ее рейтинг понизится еще на десяток-другой баллов!

А у меня вот какой! — вдруг ус­лышала она голос Берта.

Он вынул из кармана своей ковбой­ской куртки и протянул Тинке розового плюшевого поросенка — такого же зата­сканного, как ее корова.

Это первое, что мне удалось са­мому выиграть в тире! — гордо сказал он и подбросил поросенка на ладони так, как будто это был драгоценный камень.

Тинка улыбнулась, тут же рассер­дившись на себя за то, что у нее слиш­ком громко бьется сердце и сбивается дыхание.

Берт переступил с ноги на ногу.

Послушай... — начал он.

Тинка замерла. Мысли прыгали в ее голове как сумасшедшие. Что сей­час будет? Объяснение в любви? Да нет конечно же, не может быть! А вдруг? Подняв глаза, она увидела, как Берт нервно покусывает нижнюю губу.

Мне нельзя это говорить, но моя подружка считает, что было бы подло не предупредить вас...

Слово «подружка» подействовало на Тинку, как удар молнии. Подружка! У Берта есть подружка! Ну да, конеч­но, он ведь взрослый, ему, наверное, лет двадцать... Какое ему дело до ме­люзги вроде Тинки?

Стоп! Что он сейчас сказал? О чем предупредить?

Белинда — та еще змея! И мне кажется... Я почти уверен... — Берт бо­ролся с собой, не зная, то ли сказать правду, то ли оставить все как есть. — Я знаю, что она разнесет вас в пух и прах и наговорит кучу гадостей. Не позволяйте ей сесть вам на шею! Пока она чувствует, что сила на ее стороне, она будет делать все, что хочет. Но я помню, как в одном доме глава семей­ства сумел дать ей отпор, и она стала тише воды ниже травы.

Спасибо, — еле слышно сказала Тинка. — Но мы... в общем, у нас не со­всем обычная семья.

Ну и что? — пожал плечами Берт. — А по-твоему, почему вас выбрали?

Тинка решила, что ослышалась.

Выбрали? — переспросила она. — Ты же сам вытянул из барабана нашу открытку!

Берт огляделся по сторонам — не подслушивает ли кто. Но вокруг нико­го не было.

Э-э... А ты куда сейчас собралась?

В школу. Мне туда! — И Тинка указала*в сторону, противоположную той, куда бежала.

Не хотелось бы идти мимо ваше­го дома. Мы можем как-нибудь его обойти? Тогда я тебя провожу.

Конечно можем! — Тинка готова была идти в школу по другой стороне земного шара, лишь бы Берт прово­дил ее.

Только никому не говори! — пре­дупредил он.

Тинка подняла руку, как будто со­биралась принести присягу.

Открытки перебирают для виду, а на самом деле семья, которую будут снимать следующей, определяется за­ранее. За семьями, которые присылают открытки, сначала тайком следят и вы­бирают только те, которые кажутся странными или смешными. Так что ва­ша открытка уже заранее была у меня в рукаве. — Берт показал на рукав сво­ей куртки, как бы демонстрируя, куда он может спрятать открытку.

Нет! Ты же не всерьез это гово­ришь? — вырвалось у Тинки.

Еще как всерьез, — вздохнул Берт и еще раз попросил Тинку никому об этом не рассказывать.

А почему выбрали мою открыт­ку? — Тинкин голос сорвался на писк.

Твою? — удивился Берт. — Твои братья Стэн и Фрэнк прислали в ре­дакцию огромное письмо, в котором описали свою хардрок-группу «Го­лодные каннибалы» и рассказали, что остальные их родственники — просто чокнутые, а сестры — хуже всех. Они выставили вас настоящими ведьмами.

Тинка испуганно подняла брови и часто-часто задышала. Голос у нее вдруг стал совсем тоненьким:

Как? Как они нас назвали?

Настоящими ведьмами. Ну, кол­дуньями.

Тинка вздрогнула. Неужели Фрэнк и Стэн сумели проникнуть в их тайну?

Однажды нечто подобное уже случи­лось, но тогда девочки смогли лишить братьев памяти. Неужели колдовство перестало действовать или мальчишки снова шпионили за ней и Лисси? Берт обнял Тинку за плечи:

Не переживай! Не стоит обращать на это внимание. Я и сам иногда назы­ваю свою подружку колдуньей. Это же шутка. Просто нам девчонки кажутся таинственными и непонятными суще­ствами, которые неизвестно как нас околдовывают.

Тинка посмотрела на Берта, чувст­вуя, что слова застряли у нее в горле. Синева его глаз была невероятной!

Их письмо нельзя было положить в барабан, поэтому мы переписали ваши фамилию и адрес на открытку. А ты что подумала?

Я? Нет, ничего... — Тинка сильно покраснела.

Разве братья ничего вам не сказа­ли? И вы не удивились, что мы вас выбрали? — Берт задумчиво посмотрел на Тинку.

А у нее отлегло от сердца. Значит, она ни в чем не виновата! Это Фрэнк и Стэн хотели разрекламировать свою группу, чтобы на них снова обратили внимание. И Тинкино колдовство тут ни при чем, она никак не повлияла на выбор — их выбрали заранее. Но тогда почему в пятницу она должна пред­стать перед комиссией Клуба колду­ний?

Тинкино сердце снова упало. Что толку от хороших новостей, если в вое-, кресенье семью Клювелей-Тедимайеров покажут по телевизору и Белинда Кино-вар объявит их «ордой сумасшедших» и наговорит кучу гадостей?