Роза и щит - Беннет Сара - Страница 53

Да, не отдаст. Потому что у него нет сердца! Он вырублен из холодного северного льда. Теперь Роза вспомнила: Гуннар Олафсон говорил о смерти, убийствах и деньгах с таким выражением на лице, словно лишь последнее имело для него значение. Его меч называется Фенрир. И он постоянно требует крови. Так сказал Гуннар. Но как же она могла об этом забыть? Увы, оказываясь в его объятиях, она забывала обо всем на свете. Но теперь ей снова вспомнились эти ужасные слова.

И если Фицмортона и остальных она назвала бы монстрами, то Гуннар Олафсон… он вызывал омерзение. Этот человек даже не знал, что означают такие слова, как «любовь», «доброта» и «сострадание». Как ей только в голову пришло просить его о помощи? Да он, должно быть, от души повеселился, когда она брала с него обещание подчиняться ей! Ах, как он, наверное, веселился, когда она приказала ему прийти к ней в спальню…

Неужели действительно веселился? – А может… Может быть, кое в чем она все-таки ошибается?

Она знала, что обманулась в этом человеке, но вот относительно его влечения к ней ошибки быть не могло. Да, в этом-то она не ошиблась. Гуннар Олафсон действительно желал ее. Ведь не привиделся же ей его пылающий взгляд? И как он стонал, когда она ласкала его!.. О да, он получал истинное наслаждение!

«Я хочу взять вас, госпожа. Прикажите»…

Роза закрыла ладонями пылающее лицо. Она тоже желала Гуннара, но теперь убеждала себя в том, что его предательство убило в ней все чувства. А он сам?.. Возможно, его по-прежнему влечет к ней. Ведь для этого варвара совершенно ничего не изменилось. И очень может быть, что ее ненависть к нему лишь доставит ему радость.

Тут Розе снова вспомнился разговор в конюшне. Тогда, отвечая сэру Арно, он заявил, что ему и впрямь хочется осесть на одном месте, подыскать себе жену и сделать так, чтобы она забеременела. «Сомерфорд-Мэнор – ничуть не хуже других замков. Да и семя свое я уже здесь посеял» – именно так он выразился.

Несмотря на свою грубость, Гуннар тогда говорил то, что думал. Он действительно хотел заполучить и Сомерфорд, и Розу.

Но если так, то это ей только на руку. Если Гуннар Олафсон по-прежнему желает ее, она обратит это желание против него. И уничтожит ненавистного викинга!

Глава 15

Констанс нашла Гуннара Олафсона в Большом зале. Он разговаривал с Айво – своей правой рукой. На лицах мужчин застыло выражение беспокойства. Они говорили слишком тихо, но Констанс поняла: что-то в их плане нарушилось. И Айво казался еще более свирепым, чем обычно. Его волосы торчали в разные стороны, а темные глаза горели огнем. А Гуннар Олафсон, в отличие от него, казался совершенно спокойным. Он излучал уверенность и надежность – настоящий предводитель. Да, он родился для того, чтобы вести за собой людей. Жаль только, что сердце его оказалось чернее ночи.

Констанс стояла в отдалении, ожидая возможности прервать беседу. Она смотрела на Гуннара и никак не могла поверить, что этот человек – бесчеловечный монстр. Ведь такой красавец! Даже воздух вокруг него был наполнен чувственностью. Констанс вздохнула. Как же все-таки несправедливо устроен мир! Она так хотела, чтобы викинг сблизился с ее госпожой, так верила в то, что он именно тот, кто нужен Розе, – мужчина, который будет любить и защищать ее. Констанс была так уверена в этом, что даже высказала эти свои мысли в лицо викингу.

Но все ее надежды рассыпались в прах.

Айво наконец направился к выходу, спеша выполнить какой-то приказ Олафсона. Констанс невольно отвернулась, когда он проходил мимо нее, – в его темных глазах было что-то зловещее, приводившее в ужас. Но она все же заметила, что он дрожал от ярости. А викинг по-прежнему хранил ледяное спокойствие. Он недрогнувшей рукой поднес к губам кружку с элем и осушил ее. Затем поставил пустую кружку на стол – и только тут наконец заметил стоявшую в отдалении Констанс.

Она осмотрелась и поспешила к предводителю наемников.

– Сэр рыцарь, я… Моя госпожа хочет поговорить с вами, – тихо сказала Констанс.

Гуннар нахмурился, и пальцы его сжали рукоятку меча.

– А сама она не могла прийти? – спросил он. Его голос звучал очень тихо и совсем не походил на рык чудовища.

Констанс покачала головой:

– Нет, она сейчас… не может.

Олафсон вздохнул, в его вздохе были грусть и печаль. Да, это был вздох человека, потерявшего всякую надежду.

Констанс смотрела на него с искренним удивлением. Ну разве бессердечный монстр может так вздыхать? И разве не видела она, как он спас ребенка от неминуемой гибели, когда все вокруг стояли, не в силах пошевелиться от ужаса. И она прекрасно видела, какую доброту проявлял он по отношению к глупеньким служанкам, таращившимся на него во время каждой трапезы? А как он смотрел на леди Розу! Он ведь смотрел на нее с восхищением. Да-да, в его взгляде была не только похоть.

Нет, этот человек не злодей! Она была права с самого начала.

Констанс осмелилась наконец взглянуть в голубые глаза викинга.

– Она ненавидит меня, не так? – спросил Гуннар с улыбкой, и Констанс увидела, что и в улыбке его были грусть и печаль.

– Ну… да, сэр рыцарь.

– Но я ведь когда-то просил ее, чтобы она мне доверилась…

– Моей госпоже не так-то просто довериться мужчине. Ее опыт общения с мужчинами не всегда был… приятным.

И все же Гуннара обидело недоверие Розы – Констанс чувствовала это. Он хотел, чтобы Роза отбросила все сомнения и поверила его слову, чтобы рискнула и все-таки поверила. Но как ему поверить? Ведь госпожа знакома с этим человеком всего неделю!

Должно быть, Гуннар заметил изумление в глазах служанки. Скрестив на груди руки, он спросил:

– Леди Констанс, помните, что вы сказали мне, когда я пришел в спальню Розы?

Констанс мысленно перенеслась в ту ночь, когда она открыла викингу дверь хозяйской спальни. Вспомнила выражение его пылавших глаз. Роза с Гуннаром сразу же забыли о ней, и она поспешно выскользнула за дверь, перед этим шепнув викингу на ухо…

– Да, помню, – ответила Констанс. – Я сказала: «Откройте для нее свое сердце». – Она невольно поежилась под взглядом викинга и добавила: – А у моей госпожи очень доброе сердце, сэр рыцарь. Знаете, в тот момент мне показалось, что вы можете причинить ей боль. И я хотела, чтобы вы были честны с ней, чтобы показали, что ей нечего бояться, если и она будет честна с вами.

И вновь на губах Гуннара появилась все та же печальная улыбка.

– Непросто открыть свое сердце, когда это может кому-то стоить жизни, – проговорил он со вздохом.

– Да, я понимаю, – кивнула Констанс. – Я отнюдь не глупа. И я знаю, что вы делаете свое дело, каким бы оно ни было. Но моей госпоже нелегко будет снова вам довериться. Возможно даже, этого не произойдет никогда. У нее доброе сердце, но она очень упрямая.

Тут Гуннар вновь улыбнулся, и Констанс улыбнулась ему в ответ.

– Да, у моей Розы, как и у цветка, именем которого ее назвали, есть шипы, – продолжала служанка. – И вам следует с этим считаться.

Тут Гуннар вдруг посмотрел куда-то поверх ее головы и тут же помрачнел. Обернувшись, Констанс увидела сэра Арно с кружкой эля в руке.

– Можете сделать вид, что боитесь меня? – тихо спросил Гуннар Олафсон, сурово взглянув на Констанс. Сейчас у него был такой вид, словно он собирался ее поколотить.

Констанс едва заметно кивнула.

– Тогда начинайте. – Яростно сверкая глазами, Гуннар наклонился к самому лицу Констанс. – Убирайся прочь с дороги, старая ведьма! – Грубо оттолкнув женщину, он вышел из зала и направился к лестнице.

Констанс же вскрикнула в испуге и прижалась к стене. Ее рука, прижатая к сердцу, сильно дрожала.

Сэр Арно расхохотался, взглянув на Констанс, потом налил себе еще эля.

Роза приготовилась. Она убедила себя в том, что совершенно спокойна. Это необходимо сделать ради блага остальных, а Роза всегда была готова к таким жертвам. Она поторгуется с Гуннаром, как уже делала не раз. Она знала, что он желает ее, – уж в этом-то она была абсолютно уверена, потому что так притвориться невозможно. Да, Гуннара действительно к ней влечет, и в этом – ее преимущество.