Мишель и загадочная «пантера» - Байяр Жорж - Страница 9

Знаешь, малыш, я не думаю, что тебе удастся найти здесь что-нибудь в таком роде. У жителей нашей деревни хорошая память! Прошлым летом какой-то турист поджег здесь амбар. Турист или бродяга — не вижу разницы! Я их всех называю туристами… В общем, у нас их не любят… Надеюсь, ты меня понял?

У Мишеля не было ни сил, ни охоты спорить с хозяйкой кафе, которая, кроме внушительной фигуры, обладала еще и мощным голосом.

Что же мне делать? — спросил он.

Не забывай: на свете существуют автобусы и поезда! Правда, поезда здесь не ходят, автобуса сегодня тоже не будет… Впрочем, ты мог бы…

Мальчик затаил дыхание: кажется: сейчас он получит полезный совет. Действительно, толстуха подвела его к двери, слегка подтолкнула и вышла следом за ним.

Загляни-ка в гостиницу «Гостеприимный кров», — сказала она. — Это по Байоннскому шоссе. Правда, до нее несколько километров, но для туриста это ведь ерунда!

Несколько километров? — уныло повторил Мишель.

Ну да, два или три. Может, четыре… Ты легко ее найдешь: это сразу за поворотом. И можешь поверить, другого выхода у тебя нет. Смотри: погода портится. На твоем месте я бы поторопилась!

Мишель пробормотал что-то — он сам не был уверен, что это были слова благодарности, — поправил рюкзак на спине, бросил последний взгляд на игроков в шары и пошел прочь.

Турист или бродяга — не вижу разницы! — ворчал он себе под нос. — Хороши шуточки…

Покидая деревню, Мишель оставил на табличке с ее названием условные знаки.

В этот момент мимо с мощным, ровным гулом пронесся красный грузовик. Мальчик успел заметить, что боковые стенки капота у него сняты: вероятно, чтобы двигатель продувало ветром.

Мишель торопливо двинулся вперед. На часах было чуть больше половины восьмого. Но из-за тяжелых туч, которыезаволокли уже почти все небо, казалось, что ночь вот-вот наступит.

Окружающий ландшафт был типичным для Ланд[6]. Повсюду, насколько хватало глаз, тянулись к небу стройные сосны. Кое-где попадались, нарушая монотонность пейзажа, кукурузные поля. Мишель обратил внимание, что рядом с дорогой сосен не было. Ближайшие росли лишь в добром десятке метров, за вырытыми с двух сторон шоссе канавами.

«Дорога тут — еще и противопожарный барьер, — подумал он. — Очень разумно: ведь пожары случаются здесь почти каждый год».

Шоссе было ровным, прямым, как стрела. От асфальта несло накопленным за день теплом и сильным запахом расплавившегося под солнцем гудрона.

Мишель переставлял ноги почти автоматически. Во рту у него пересохло; он старался не думать, сколько ему еще осталось идти, но, как бывает в подобных случаях, не мог думать ни о чем другом.

Наконец вдалеке, ему показалось, обозначился поворот дороги. Несколько машин, которые, не останавливаясь, промчались мимо, исчезали из виду внезапно: так не могло бы быть, если бы дорога шла прямо.

И вот на темно-зеленом фоне появилось нечто массивное, красное с белым.

— Уф! Это, должно быть, и есть та гостиница! Еще чуть-чуть — и я буду там! — Мишель облегченно вздохнул.

Через четверть часа он подошел к стоянке, где сейчас стояли два грузовика — красный и синий.

Замеченное им издалека бело-красное здание в баскском стиле было, скорее всего, мотелем, в котором находили ужин и ночлег водители грузовиков. Вывеску совсем недавно покрасили заново, и на ней четко выделялась надпись «Гостеприимный кров». Фасад дома тоже, видимо, был подновлен, на оконных стеклах еще виднелись свежие потеки извести.

Несмотря на следы ремонта, дом оставлял впечатление небрежности, незаконченности. Кисть маляра еще не коснулась ни дверей, ни оконных рам, ни ворот дворовых построек. Они были того грязно-серого цвета, который со временем приобретает под воздействием непогоды не защищенное краской дерево.

Мишель обошел грузовики. От парадной двери мотеля к обнесенному забором, поросшему травой участку тянулась целая дорожка, оставленная множеством испачканных чем-то белым подошв.

Это же гипс или штукатурка! — удивленно воскликнул мальчик. — Только бы гостиница не была закрыта… Господи, ну и осел же я! Раз здесь стоят грузовики, значит, она должна быть открыта!

Он даже подумал, что если ему повезет, еще до ночи он доберется до Энде.

В самом деле, куда они еще могут ехать? Если в сторону Сен-Жан-де-Люз, то наверняка не откажутся меня подбросить! Правда, где-то я слышал, что водители грузовиков не любят останавливаться по дороге. Но может, если познакомишься с ними заранее, они становятся более сговорчивыми?..

Мишель узнал красный грузовик, обогнавший его у самой деревни. Капот был по-прежнему открыт с боков.

Настоящее чудо механики! — воскликнул мальчик и подошел поближе.

Увидев номер грузовика, он улыбнулся: ему вспомнился школьный курс истории Франции.

1515… Ara, Мариньяно![7]

Мишель направился было в гостиницу, но подумал, что, скорее всего, задержится там недолго. Поэтому он вытащил из кармана кусок мела, поискал взглядом место, где можно было бы поставить условный знак, и не нашел ничего лучше ворот.

— Приезд и отъезд? Нет, торопиться не будем. Отмечу только приезд. Насчет отъезда будет видно…

Яркая молния прорезала темное небо. Мишель поежился и поспешил в гостиницу.

6

Застекленная дверь со скрипом открылась, и мальчик оказался в зале, красный плиточный пол которого был так измазан краской и известью, будто какой-то великан-кондитер уронил тут блюдо со взбитыми сливками.

Начинающаяся гроза затопила зал густым полумраком, но Мишелю хватило одного взгляда, чтобы понять: ремонт* здесь в самом разгаре. Вдоль стены тянулись козлы, между ними были перекинуты доски, тоже заляпанные известью и раствором; на козлах стояло какое-то корыто и громоздились бумажные мешки.

И всюду: на полу, у стен, — всепроникающая цементная пыль и застывшие комья раствора.

Старые тряпки и газеты прикрывали длинную стойку в углу зала. Висевший на стене предмет — судя по всему, телефон — был закутан полотенцем и перевязан бечевкой.

Самым чистым в зале, несомненно, был свежепобеленный потолок. Деревянные балки, которых пока еще не коснулась рука маляра, казались на его фоне особенно грязными и неопрятными.

В глубине виднелась деревянная лестница с решетчатыми перилами; она вела на второй этаж.

Все это произвело на мальчика настолько удручающее впечатление, что он не сразу решился подойти ко второй двери. Верхняя половина ее тоже была застеклена, сквозь щели в цветастых занавесках сочился свет. До Мишеля донеслись неясные звуки оживленного разговора.

Удар грома положил конец его колебаниям. Он захлопнул входную дверь; стекла в ней задребезжали. Голоса в соседней комнате смолкли. На занавеске возникла чья-то тень;

дверь открылась. В освещенном прямоугольнике возник грузный мужчина в голубом фартуке и в рубашке с закатанными до мощных бицепсов рукавами. Под редкими прядями черных волос просвечивал блестящий череп.

Тебе что, парень?

Мишель вздрогнул. Тон был не слишком любезным; мужчина держал себя так, будто мальчик в чем-то перед ним провинился.

Скажите, я правильно попал? Это… гостиница «Гостеприимный кров»? — спросил он, не без иронии подчеркнув последние слова.

Однако толстяк предпочел не заметить иронию; он сухо осведомился:

Поужинать или переночевать?

М-м… и то и другое, мсье, — сказал Мишель.

Мужчина — вероятно, хозяин гостиницы — покачал головой, махнул рукой в сторону зала, заставленного козлами, и так же нелюбезно ответил:

Поесть можно, кое-что от обеда осталось. А ночлег ищи в другом месте. Я сам сплю на кухне, на соломенном тюфяке.

Мишелю показалось, что рюкзак его стал тяжелее в два раза. Надежда обрести на ночь приют рассеялась, как дым. Меж тем молнии за окном сверкали все чаще, раскаты грома становились все ближе.