Братья. История масонства в России - Мацих Леонид - Страница 70

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, это воины, они облечены в воинственные не доспехи, конечно, в одежду такую, охраняют. Город охраняется, поддержка есть. Ну, потому что это здание, одно из первых построенное и нужно укреплять, наверное, с центра.

КОРРЕСПОНДЕНТ: С Анной согласилась и маленькая Саша.

СЛУШАТЕЛЬ: Чтобы они охраняли эти здания.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Папа Александры Руслан заметил, что дочке можно доверять — она, по его словам, местная, то есть родилась в северной столице. Сам Руслан приехал в Петербург уже студентом. На вопрос о значении скульптур он долго отвечать отказывался, но в итоге попал в точку.

СЛУШАТЕЛЬ: Стороны света, быть может. Вот, как их, колонны то? Ростральные колонны, там боги сидят, 4 великих реки символизируют. Может, стороны света, быть может, стихии. Где-то у меня запало, видимо, читал.

КОРРЕСПОНДЕНТ: 10 отличий между фигурами древнегреческих героев попытался найти студент-слесарь Роман, но нашел только одно.

СЛУШАТЕЛЬ: В разные стороны смотрят. Все одинаковые.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Остается добавить, что абсолютно все по возвращении домой обещали заглянуть в энциклопедию или хотя бы в Википедию, и в следующий раз впросак не попадать.

Н. АСАДОВА: Вот такой опрос питерской улицы. А вообще, античные боги в символике масонской какую играют роль? Их много там?

Л. МАЦИХ: Ну, их много, они все играют, как бы, двоякую или даже, если хотите, троякую роль.

Н. АСАДОВА: То есть масоны их активно используют?

Л. МАЦИХ: Да, масоны использовали всю изотерическую и всю религиозную традицию, поскольку они мыслили себя ее воспреемниками и лучшими из продолжателей. Поэтому не должно вас удивлять. Но, вот, чем масоны характерны в смысле переосмысления символов? Они и фигуры из мифического пантеона, и богов античности, и древние символы вроде треугольников, крестов, пяти- и шестиконечных звезд. Они наполняли их новым своим смыслом и содержанием. Любимым их мифологическим персонажем был Дионис.

Н. АСАДОВА: Ну, понятно, что верили они в одного Бога и верили, что Бог единый.

Л. МАЦИХ: Они верили в одного, разумеется. Да. А эти для них были, скорее, не боги, а некие такие символы, некие такие обозначения, что ли. Но Диониса они любили, потому что он трехликий, во-первых. А во-вторых, Дионис очень хорошо воплощал масонскую идею обращения, как бы, одним ликом к профанам, а другим ликом к посвященным. Дионис — бог вина, разгула, виноделия, пьянства. То есть для непосвященных, мол, «давай, пей, веселись, чего там?» А для посвященных вино — это спиритус, это дух, который должен поднимать человека к высотам бессмертия. Дионисийские мистерии были для масонов неким таким ритуалом, который преображает человека еще при этой жизни, поэтому Дионис был для них особо любим. Ну и Уранию они жаловали тоже.

Н. АСАДОВА: Нас спрашивают. Кстати, я сейчас объявлю телефон для SMS, если кто забыл. +7 985 970-45-45. Вы можете присылать свои реплики и вопросы для Леонида Мациха. Вот, Юрий из Питера нам пишет: «Как соотносится масонство, ортодоксальное православие и исихазм?» Ну, в общем, об отношениях между масонством и ортодоксальным православием мы в прошлой передаче очень подробно говорили. А что такое «исихазм»?

Л. МАЦИХ: Исихазм — это движение византийских монахов. Был такой Григорий Палама. Об исихазме сейчас немногие знают, это нашему слушателю делает честь. И я очень рад, что такие эрудированные люди нас слушают. Но никакой связи, разумеется, между исихазмом и масонством быть не могло. Во-первых, потому что масонство отвергало монашество как социальную институцию. Кроме того, масоны принципиально жили в миру, а монахи от мира отъединялись. А исихазм — это строжайшее уединение и жесточайшая дисциплина духа и тела. Между исихазмом и масонством общего ничего нет.

Н. АСАДОВА: Вернемся к Сперанскому. А что давало ему масонство? То есть что он давал масонству, понятно, очень успешный человек, умнейший.

Л. МАЦИХ: А, вы имеете в виду, что он оказывал покровительство братьям? Это было, разумеется. Но, во-первых, этого не надо преувеличивать. Кстати говоря, Сперанский, вот, конкретно он — он же был человеком, пробившимся абсолютно благодаря своим дарованиям, за него же никто не заступался, взяток он сроду не давал. И поэтому он очень скрупулезно, я бы даже сказал брезгливо относился ко всяким проявлениям непотизма, покровительства и фаворитизма. И никому никаких, родным человечкам никакого радения не оказывал. В этом смысле братья от него ничего не видели. Скорее, мог выйти вред чем польза — он же хотел всех объединить и написал им новую масонскую Конституцию. Но она не прошла, потому что это уже было близко к его опале.

Масонство давало ему, я думаю, во-первых, ощущение радости от общения с единомышленникам. Он был очень одиноким человеком, у него несчастливо сложилась личная жизнь, жена его умерла почти сразу, родив ему дочку. Родильная горячка, как тогда говорили. Он был ужасно безутешен, 3 недели вообще он был в безумном состоянии, думал о самоубийстве. И он с тех пор не женился, женщин не знал, жил абсолютно как монах. То есть он был очень одинок, на самом деле. И будучи человеком необыкновенного ума и огромного трудолюбия, он даже и досугов-то не имел, с кем, собственно, словом-то переброситься. Ну а с царем, хотя, по-видимости, они общались на равных, но, разумеется, равенства быть не могло.

Прежде всего он искал там общения, единомышленников он искал. Во-вторых, он был, конечно, человек по-своему очень глубоко религиозный.

Н. АСАДОВА: Да! Кстати говоря, тут нужно тоже сказать, что когда он учился, потом уже работал в Александро-Невской семинарии, то в какой-то момент Митрополит предложил ему принять монашество, чтобы потом, в довольно скором будущем стать архиереем.

Л. МАЦИХ: Он отказался.

Н. АСАДОВА: Он отказался. Он отказался и как раз пошел к Куракину работать его домашним секретарем.

Л. МАЦИХ: Выбрал светскую жизнь.

Н. АСАДОВА: Вот это удивительно совершенно.

Л. МАЦИХ: Нет, абсолютно не удивительно, зная Сперанского.

Н. АСАДОВА: Почему? Ведь, он, в общем-то, вырос в семье дьячка, всю жизнь получал именно религиозное образование, очень преуспел в этом. И вдруг, когда его карьере суждено было развиваться-развиваться и появились новые какие-то там горизонты, он вдруг уходит работать домашним секретарем к Куракину.

Л. МАЦИХ: Ну, во-первых, не вдруг. И кроме того, надо иметь в виду такую черту Михаила Михайловича Сперанского. Он очень хорошо знал эту среду религиозно-церковную и абсолютно ее не идеализировал, и не хотел к ней принадлежать. Также блестяще он потом узнал и высший свет, вельмож, аристократов, и отсюда его яростное сопротивление аристократическому принципу. Вот, он отвергал саму идею о том, что люди по происхождению должны быть лучше других, поскольку он видел среди аристократов как людей блестящих и умных, так и дураков, трусов, раболепных холуев, а то и просто дегенератов. Ну и он очень хорошо узнал вообще вот эти вот все механизмы государственного управления, коридоры власти. В конце концов, это закончилось духовным опустошением и тем, что он людей просто презирал. Но начинал он на этом нелегком пути презрения к людям именно к тому, что он слишком хорошо узнал церковную среду и никоим образом к ней принадлежать не хотел. А он чинов-то никогда не искал. То есть он сделал карьеру, не прилагая никаких усилий. Он не был карьеристом — его искали должности сами. Он, вот, был живой иллюстрацией тезиса, что если человек от славы и от чинов убегает, то они бегут за ним.