Карты печали - Йолен Джейн - Страница 18

Женщины-лучницы, их воины – вернее сказать, охотницы, похоже, что они не воюют – единственные, у кого короткая стрижка. Волосы короткие, цвета грязи, подрезанные выше ушей. И они – троги.

– Назови это слово по буквам. Для записи.

– Троги. Тэ-эр-о-ге-и. Сокращенное от троглодитов. Это лейтенант Хопфнер назвал их так, и кличка приклеилась. Они невысокого роста, около пяти футов пяти дюймов, приземистые, кривоногие; насколько я смог рассмотреть, голубоглазые, широкоплечие, с хорошо развитой мускулатурой. У них маленькие подбородки, широкие лбы, и они кажутся по природе, ну, скажем, чувственными. Удивительно, как эти две расы могут смешиваться, а ведь происходит именно так.

– Правда?

– Да, сэр. Об этом говорят наши записи. Мужчины из королевского рода живут с женщинами-трогами. У них это называется плукенна, валяться. Когда у мужчин королевской семьи связь с подобными себе, мужчиной или женщиной, они называют это ладанна – прикасаться с радостью. Но у них также есть слово, которое они используют для обеих рас, рарреденна, что означает вспахивание или посев семян. Изредка от королевичей у женщины-трога бывает высокий, худой ребенок, будто из королевского рода. Когда он достигает половой зрелости, его забирают и воспитывают как члена Королевской семьи в Эль-Лалдоме. Такой ребенок – не настоящий королевич. Часто они бесплодны или их потомство неполноценно, они умирают раньше своих отцов, хотя живут дольше, чем троги.

– Такое смешение крови необычно, Аарон?

– Не думаю, сэр. Я имею в виду, что это не отличается от того, что, как мы полагаем, происходило между ранними расами на Земле: светлокожие и светловолосые неандертальцы с севера смешивались с темнокожими кроманьонами с юга. В результате чего, по мнению археологов, большинство из нас является промежуточными типами…

– Собственно, сынок, я не просил тебя читать лекцию. Да или нет меня вполне устроили бы.

– Да, сэр. Я понимаю, сэр. Можно продолжать?

– Давай.

– Мы все последовали примеру лейтенанта Хопфнера и сняли шлемы. В костюмах было жарковато, но нам пришлось остаться в них весь день; вслед за Королевой и ее свитой мы отправились в город. В костюмах прогулка показалась нам довольно долгой, учитывая к тому же разреженный воздух и все остальное, но в других местах бывало и хуже. Именно там я впервые встретил Линни. Седовласую, сэр.

– Я помню.

– Она ждала у ворот, такая спокойная, неулыбчивая и, подумал я, несравненно красивее Королевы. У Королевы – я не уверен, что запомнил правильно, но, по-моему, я заметил это уже тогда – в ее красоте было что-то хищное. А Линни казалась покрытой броней невинности, укутанной молчанием.

Она присоединилась к процессии на шаг позади Королевы, справа от жрицы. За ними расположились по ранжиру помощницы жрицы и принцы, а позади них – лучницы. Нам было отведено место в хвосте, что нас вполне устраивало, потому что мы с трудом поспевали за ними. Мы заметно поотстали к тому времени, когда достигли города. Только Хопфнер и я не отстали, благодаря его длинным ногам и моей глупой гордости.

Город представляет собой лабиринт улиц вперемешку с базарчиками. Троги были везде, но при виде Королевы они отступали в сторону, отшатываясь так, как будто боялись, что ее прикосновение могло обжечь их.

И мы, как большая волна, катились вперед, подбирая по пути плавающие обломки, так что к тому времени, когда мы подошли к дворцу – странного вида строению из камня, утыканного ракушками, с деревянными стропилами – за нами шли сотни людей.

Трогов остановила стража у входа в Апартаменты Королевы, а нас провели по головокружительным кольцам серии переходов. Мы шли слишком быстро, я не смог нанести их на карту. Переходы закончились большим залом, который казался заваленным подушками, но никакой другой мебели, кроме драпировок, в нем не было.

В центре зала была поднятая платформа. Королева сразу направилась туда.

Лейтенант Хопфнер направился за ней, но мне удалось ухватить его за рукав.

– Подожди, дай им проинструктировать нас, – шепнул я.

А так как я был антропологом номер один, он согласился.

Между тем лучницы выстроились вдоль стен, небрежно забросив за спины свои деревянные луки. Я уверен, что Хопфнер заметил это прежде, чем согласиться со мной. Принцы улеглись на подушки, без всякой суеты, так как было ясно, что то, что на первый взгляд казалось случайным беспорядком, для них означало точно указанное место на полу. Я не сомневаюсь, что план размещения на полу соответствовал тщательно просчитанным или отмеченным территориям, в соответствии со статусом.

Для принца постарше, об их возрасте говорили их усы, легли на ступеньки, ведущие к возвышению. На самом высоком ярусе Королева опустилась на изобилие ярко раскрашенных подушек, на так называемые тридцать подушек царствования. У ее ног села высокая неулыбчивая девушка в сером. Линни.

Королева жестом подозвала к себе жрицу. У них сложный язык жестов, который мы до сих пор еще не до конца поняли. Он такой же гибкий и быстрый, как язык знаков, и вместе с тем очень простой на вид. Между членами Королевской семьи это похоже на беседу, но когда обращаются к слугам, это выглядит как приказ и ответ на него.

– Лейтенант, отметьте, что мне как можно скорее нужны видеозаписи их знаков, и ознакомьте с ними нескольких антропологов. Я не люблю, когда мои люди сталкиваются с культурами, носители которых могут секретно общаться.

– Да, сэр.

– Подойдите ко мне, незнакомцы с неба, – сказала Королева, и ее рука в это время что-то просигналила.

Мы почувствовали, как нас всех восьмерых лучницы решительно эскортировали к подножию помоста. Эти девицы были очень сильны.

Доктор Замбрено и другие антропологи наклонили головы, и Хопфнер со своими помощниками неохотно последовали их примеру. Однако, я на миг забыл свою выучку и открыто уставился на высокую девушку. Она в ответ глядела на меня в течение долгого бесценного мига, а затем перевела взгляд на свою королеву.

– Итак, ты не сварливая женщина, – наконец, сказала Королева лейтенанту.

Ее свита издала странный звук, скорее похожий на жужжание, чем на смех.

– Ты мужчина?

– Да, – сказал Хопфнер. – Но мы не все – мужчины. – Он сделал широкий жест по направлению к нам, стараясь, чтобы он получился медленный, широкий и не угрожающий.

– Покажи мне, кто есть кто, – потребовала Королева.

– Мужчины останутся около меня, женщины отойдут вон туда, – сказал он.

Мы последовали его указаниям, а это означало, что нас было четыре и четыре. Мы полагали, что поскольку здесь был сильный матриархат, лучше всего сохранять равное число мужчин и женщин. Среди нас, кроме того, было четверо антропологов и четверо военных, но такое деление не сразу бросалось в глаза.

– Почему главный – мужчина? – спросила Королева.

– Мы делим между собой лидерство, мужчина и женщина.

– У нас не так.

Вокруг нас опять раздалось жужжание, прокатился шепоток, и принцы заерзали на своих подушках. Тогда Королева подняла руку, и мгновенно наступила тишина. Единственным человеком, который не шелохнулся во время этого обмена репликами, была девушка у ног Королевы.

Лейтенант Хопфнер снова наклонил голову. Он знал, что ступил на шаткую почву, вторгшись на территорию антропологов.

– Подойди ко мне. Сюда, – потребовала Королева, указывая на Хопфнера.

Он на миг замешкался, и я шепнул ему:

– Лейтенант, иди медленно. И подойди только к нижней ступеньке перед ее помостом. Дальше не иди, если она не прикажет.

Он что-то буркнул в ответ и осторожно пошел по ступенькам. Когда он дошел до предпоследней ступеньки, он остановился. Он оказался между двумя старшими принцами, которые одновременно вскочили и коснулись его рук, показывая, что он должен стать на колени. Он неуклюже сделал это, показывая своей негнущейся спиной и висящими неподвижно руками, как ему неохота.

Королева легко пробежала пальцами по его лицу, почти как слепая, рассматривая его кончиками пальцев. Ее руки подольше задержались на бороде и на морщинах вокруг глаз. Затем она легким толчком отпустила его. Принцы потянули его за одежду, и он, пятясь, сошел со ступенек.