Счастливчик Старр (Lucky Starr) - Азимов Айзек - Страница 28

Несомненно, это был пират! Об этом ясно говорили сильные, боевые формы корабля, сверкающие на Солнце, и необычные посадочные огни на теневой стороне.

«Сирианская постройка», — подумал Лакки.

Затаив дыхание, он следил, как корабль медленно приближается, заполняя собой весь экран. Кто знает, не так ли смотрели на пиратские огни его отец и мать в последний час своей жизни?

Лакки почти не помнил родителей. Он берег их фотографии и хранил в памяти бесконечные рассказы о Лоуренсе и Барбаре Старр, услышанные от Генри и Конвея. Они были неразлучны — серьезный, флегматичный Гэс Генри, вспыльчивый, напористый Гектор Конвей и веселый Ларри Старр. Вместе ходили в школу, вместе закончили университет, одновременно поступили на службу, где бок о бок трудились в одном отделе.

А затем Ларри пошел на повышение и был назначен директором венерианского филиала. Он, Барбара и четырехлетний сын были в пути, когда случилось несчастье.

Лакки часто воображал последние часы на гибнущем корабле. Уже выбиты из строя основные двигатели. Уже беспомощный корабль охвачен магнитными рычагами и притянут вплотную к пиратской шхуне. Вот уже взорваны воздушные шлюзы. Экипаж вооружен и готов встретить атаку противника. Пассажиры забились во внутренние помещения. Воздух вытек в пробоины, все — в скафандрах. Женщины плачут, прижимая к себе детей. Надежды на спасение нет.

Лакки не сомневался — его отец, член совета, старший по званию на корабле, был в первом ряду защитников. В память врезалось короткое воспоминание — отец, рослый мужчина, с холодной яростью целится из бластера куда-то в конец коридора. С грохотом взрывается дверь отсека управления и все окутывает черным дымом. И еще — заплаканные глаза матери за лицевым стеклом скафандра, ее губы, почти беззвучно шепчущие:

— Не плачь, Дэвид, все будет хорошо!

Это были последние ее слова перед тем, как она затолкнула его в маленькую спасательную шлюпку. За спиной полыхнуло пламя, и его отбросило к стене.

Спасатели нашли шлюпку на третий день, следуя за радиосигналом бедствия.

Сразу после этого случая Земля провела широкомасштабную операцию против космических флибустьеров. Правительство обрушило на астероиды всю тяжесть своей военной мощи. Обнаруженные базы и явочные норы были сожжены и искрошены. Бандиты вполне убедились, что вызывать гнев людей из Совета Науки очень невыгодно и смертельно опасно — двадцать лет ни один из них не высовывал носа из своего каменного логова.

Однако Лакки так и не узнал — был ли найден тогда пиратский корабль, воздалось ли негодяям, убившим его родителей? Ответа не было.

Последний год набеги неожиданно возобновились. Причем вместо вольной охоты нынешние корсары начали тотальный террор всей земной торговли. И более того. Тактика боевых действий, их строгая периодичность выдавали наличие единого командования, а скорее — командующего со своим стратегическим почерком и тонким расчетом. Вот этого главаря Лакки и собирался отыскать.

Эргограф стрекотал как бешеный, выводя на ленте сумасшедшие графики. Корабли сблизились на расстояние, предписывающее обмен приветствиями для взаимного опознания, но на сей раз приемники молчали. С этой же дистанции пиратские суда начинали первую атаку.

Пол дрогнул под ногами Лакки. Но это не был предварительный выстрел с борта пиратского корабля, это сработала на импульс автоматика, и «Атлас» покинула первая шлюпка. Еще одна отдача. И еще. Всего пять.

Лакки прилип к экрану. Обычно пираты расстреливали спасательные шлюпки, отчасти из любви к искусству, отчасти — чтобы пресечь утечку информации — беглецы могли описать судно полиции, если еще не сделали этого по субэфиру.

Корабль совершенно игнорировал побег. Приблизившись, он скорректировал направление, выровнял скорость и начал швартовку. Магнитные захваты обняли корпус «Атласа» и суда соединились.

Лакки ждал.

Он слышал, как разошлись, а потом сошлись створки воздушного шлюза. Послышался топот ног и щелчки ремней снимаемых шлемов. Зазвучала отчетливая ругань.

Он не двигался.

В проеме показалась фигура в грузном скафандре, покрытом инеем после космической стужи; перчатки и шлем — отстегнуты.

Пират сделал два шага и, случайно повернув голову, увидел Лакки. Лицо пирата застыло в почти комическом изумлении. У Лакки было время разглядеть редкие черные волосы на неандертальском черепе, длинный нос, глубоко посаженные глазки и желтый клык под заячьей губой.

Старр спокойно выдержал взгляд разбойника. Он не боялся, что его узнают — анонимность была непременным условием для занятых на оперативной работе. Слишком широкое паблисити свело бы их действия к нулю. Лакки с горечью подумал об отце. Впервые фото Лоуренса Старра появилось на экране субэфира вместе с сообщением о смерти. Может быть, более широкая прижизненная известность предотвратила бы роковое нападение. Впрочем, трудно предположить, чтобы пираты смогли, признав советника, свернуть далеко зашедшую атаку.

Лакки тихо и внятно произнес:

— Стой смирно, не двигайся. Сунешься за бластером — пристрелю.

Неандерталец открыл рот. И закрыл.

— Молодчина. Ты правильно меня понял. Теперь позови остальных.

Пират, не сводя глаз с нацеленного на него ствола, заорал дурным голосом:

— Валите все сюда! С нами хочет познакомиться один приятный парень с пушкой в грабле!

В ответ грохнул смех, но чей-то голос скомандовал:

— Тихо!

В рубке появился необычный субъект и, оценив диспозицию, повелительно бросил:

— Отойди, Динго.

Вошедший выглядел совершенно фантастично. Во-первых, он был без скафандра, что уже странно. Во-вторых, субъект был разряжен скорее для светского раута, чем для схваток и засад. Его модный, с иголочки, костюм только что, казалось, вышел из дорогого ателье в Интернейшенел Сити. Элегантная рубашка и брюки из пластекса переливались, как шелковые. Ансамбль дополняли инкрустированный пояс, витой браслет и голубой шейный платок. Волнистые каштановые волосы делил точный пробор.

Пижон был на полголовы ниже Лакки, но самоуверенные манеры и внимательный взгляд бледно-голубых глаз выдавали в нем силу характера и привычку к повиновению окружающих.

Субъект вежливо произнес:

— Меня зовут Энтон. Не соблаговолите ли, уважаемый, опустить свой пистолет?

— Чтобы тут же быть застреленным?

— Ну что вы. Это дело от нас не убежит. Мне бы хотелось вначале с вами побеседовать.

— Дайте мне гарантии.

— Моего слова достаточно. — Щеголь вдруг порозовел, как девушка. — Это единственный принцип, которого я придерживаюсь — всегда выполнять обещанное.

Лакки бросил оружие на середину пола. Энтон подобрал бластер и передал неандертальцу.

— Вот и славно. Динго, выйди-ка отсюда. — Он повернулся к Старру. — Другие пассажиры, я полагаю, удрали на спасательных шлюпках? Не так ли?

— Не пытайтесь меня поймать, Энтон…

— Капитан Энтон, будьте любезны, — капитан улыбнулся, но в глазах засветился нехороший огонь.

— Не пытайтесь меня поймать, капитан Энтон, если вам угодно. И младенцу ясно — на борту нет ни экипажа, ни пассажиров. Вы знали об этом с самого начала.

— Неужели? Как вы это определили?

— Вы пристали к кораблю без сигналов и предупредительных выстрелов. Это раз. Вы даже не пытались сбить шлюпки, отчалившие у вас на глазах. Это два. Ваши люди взошли на борт судна безо всяких предосторожностей. Человек, который меня обнаружил, держал бластер в кобуре и чуть не упал от удивления при нашей встрече. Это три. Отсюда и заключение.

— Что ж, убедительно. И что вы делаете на корабле без экипажа и пассажиров?

Лакки взглянул исподлобья на щеголя и решительно отрубил:

— Я прибыл, чтобы увидеться с вами, капитан Энтон.