Паутина долга - Иванова Вероника Евгеньевна - Страница 46

— Зачем же этих бедолаг до сих пор морозите?

— Дык, они ж свидетели. Положено! — Вытянулся по стойке «смирно» стражник.

— Хорошо хоть, не покладено, — окинув нас сочувствующим взглядом, тихо заметила женщина. — Собственно, свидетели мне пока не нужны: подозреваю, что в комнате было темно, а всё действо заняло считанные вдохи, поэтому вряд ли можно будет добиться связных описаний происшествия. Можете отправляться спать, мальчики... или согреваться. Как сами решите.

Я ничего не имел против столь щедрого и уместного предложения, но Галчонок думал иначе, потому что оскорблённо вскинулся:

— Откажетесь от помощи мага?

Теперь полукружья густых бровей пришелицы приподнялись, меняя морщинку с поперечной на продольную.

— Мага? Извольте доложить по форме: имя, звание, обязанности.

Целитель соскочил с кровати, оставляя одеяло в полном моём распоряжении, выпрямил спину, подражая стражникам, и гордо сообщил:

— Таббер со-Ренн[12], тэр Плеча опеки. Обязанности: забота о благополучии пострадавших.

Всего лишь тэр[13]? Ох, парень, зря ты это сказал: сейчас тебя научат уму-разуму.

Конечно, я сам немного смыслю в дознаниях по нарушениям закона с применением магических изысков, но за время обучения в Академии не раз слушал рассказы наставников, обожавших разбирать те или иные структурные особенности заклинаний на примере преступных деяний. Догадываюсь, что оные примеры служили по меньшей мере двум целям: живописали скучную теорию и одновременно отбивали у слушателей охоту поступать так же, как в своё время поступили незадачливые преступники. Проще говоря, если в подробностях знаешь, каким образом находятся следы самой изощрённой магии, не будешь стремиться её применять. Или будешь. Если уверен в себе и изворотлив. Но это уже другая история с другими действующими лицами, а Галчонок, и правда, не подозревает, какую глупость только что совершил.

Дело в следующем. Маги, творя заклинания, действуют почти неосознанно, не строя в уме цепочку мысленных шагов от начала до окончания волшбы. Просто знают: нужно сделать так, так и ещё вот так. Поэтому от одарённых немного толку, если требуется пройти обратный путь — от результата магии к её истокам.

Женщина выслушала доклад внимательно, ни в единой чёрточке лица не отразив впечатление от слов юноши, приберегая все насмешки на ответную тираду:

— Позвольте и мне представиться: Ронна ад-до Шэйн, старший тоймен Плеча дознания. Занимаюсь определением качеств и происхождения применённых при нарушении закона магических средств. Занимаюсь уже семь лет, с неизменным успехом, о котором вы можете получить представление, справившись в архиве управы.

Семь лет копания в магических следах? Пожалуй, она и впрямь имеет право задирать нос. Хотя бы потому, что до сих пор жива и здорова. Но Галчонок не принял к сведению любезное изложение чужих заслуг:

— Природный маг всегда лучше разбирается в заклинаниях, чем тот, кто не...

Слава богам, у юноши хватило ума не продолжать. Женщина тоже оценила запинку, свидетельствовавшую о попытке опомниться, но лишнего снисхождения к сложившемуся о выскочке мнению добавлять не стала.

— Чем тот, кто не умеет колдовать? Возможно. Что ж, heve природный маг, тогда сделайте милость и помогите в расследовании. К примеру, опишите качества применённого заклинания, внутренние и внешние, в какой точке оно получило приказ к исполнению, каким образом проводилась фокусировка и... Собственно, что это было за заклинание. Спрашивать, какой маг занимается составлением подобных ему, не буду: вряд ли вы широко посвящены в дела своих собратьев по ремеслу, если вместо содержания собственной лавки прислуживаете в лазарете нашей управы.

Слова Ронны ни в коем случае не были оскорблением, но Галчонок предпочёл обидеться, а не задуматься над ними. Впрочем, на перечисленные вопросы у целителя всё равно не было ответов. Женщина-дознаватель вежливо выдержала паузу, оставляя возможность для восстановления поруганной магической чести, потом снова вернула своё внимание к окну. Бывшему. А мне почему-то стало немного стыдно. Наверное, из-за неспособности непосредственных участников происшествия разобраться, что же произошло на самом деле, и вынужденных обращаться за трудоёмкими услугами к разбуженной посреди ночи женщине. Но помимо стыда не вовремя напомнила о себе ещё и профессиональная гордость, требовавшая слова. И уж перед этой настырной красоткой устоять оказалось совершенно невозможно!

Я кашлянул. Дознаватель, не глядя, махнула рукой:

— Сказано же: идите, грейтесь! Неужели непонятно?

— Простите моё вмешательство, hevary: возможно, кое-какие сведения о применённом заклинании могу сообщить я. По моим представлениям, неизвестный ночной гость воспользовался заклинанием, сгущающим воздух и создающим сильное давление, а фокусировка была произведена кольцеванием области с помощью собственного тела. Проще говоря, он задал периметр кончиками пальцев.

Резкий поворот на каблуках высоких сапог. Взметнувшиеся полы длинной вязаной туники. Сузившиеся зрачки сине-серых глаз.

— Вы это видели.

Не вопрос, а утверждение.

— Взмах руки? Да. И вынос куска стены, разумеется.

— А как насчёт остального? Откуда такая осведомлённость?

— Я проходил обучение в Академии, hevary. Звёзд с неба не хватал, но кое-что всё же запомнил.

— Чей курс? — быстро спросила Ронна.

— Heve Фойг. Два с половиной года.

Она кивнула:

— Взаимно. Четыре года.

Я уважительно пожал протянутую мне руку: выдержать присвистывающего на каждом слове и крайне требовательного наставника было крайне сложно в течение и одного года. Мне сей подвиг удался исключительно по причине тогдашнего предельно равнодушного отношения к жизни, к тому же, опыт борьбы с придирками Сэйдисс не прошёл стороной, привив терпение и научив очень простой мудрости: всё когда-нибудь заканчивается. Вот и брюзжание Фойга закончилось, едва старикан верно определил причину, приведшую меня в Академию. Шибко заинтересованных, так же, как и откровенных лентяев, наставник не жаловал, отдавая предпочтение ученикам, корпящим над теорией заклинаний в силу внешней необходимости. Надо сказать, в его рассуждениях на сей счёт было здравое зерно. Лентяев учить бессмысленно, поскольку они всё равно пропускают науку мимо ушей. Те, кто лезет в глубины науки, преследуют свои тайные цели, стало быть, не нужно им помогать: если хотят, сами всего добьются, а потворствовать будущим интриганам и разрушителям негоже. И только те, кто учится из-под палки и потому, что должны учиться, способны принести истинную пользу самим себе и государству.

Вынырнув из воспоминаний на миг раньше меня, Ронна спросила:

— Только общий курс слушал?

— Можно сказать, да. Потом перешёл к Палесу, на «прикладные цепочки».

— Умеешь плести?

— Немного.

Женщина улыбнулась:

— Ну, судя по всему, долбёжку Фойга ты забыть не успел!

Искренне удивляюсь:

— Неужели, угадал?

— Почти. Я и сама примерно так думаю, но, конечно, потребуются уточнения... А в целом, всё верно: обыкновенная «формовка». Правда, крайне неряшливая.

Высказываю своё объяснение:

— Торопился.

Ронна задумчиво поводит подбородком.

— Возможно. Но торопливость — первый признак расхождения планов и реального течения событий. Гость не собирался покидать лазарет в спешном порядке, тем более, через стену, но в то же время, был готов к подобным действиям.

Рассуждения дознавателя, свободные от впечатлений и отвлечённые от личных переживаний, помогли моим мыслям собраться вместе и путём всеобщего, равного и открытого голосования определить правильную версию ночного происшествия: приходили за мной. Убийца, нанятый Подворьями. Но как скоро, аглис их всех задери! Не стали тратить время зря, и как только вступила в права тёмная ювека, начали атаку? Ох... А я думал, есть день-другой на передышку. Ошибался. К тому же, ошибался вдвойне, полагая себя в безопасности под крылышком покойной управы. Нет, Тэйлен, придётся полагаться лишь на себя самого, а для этого нужно поскорее вернуться в мэнор. Хм, «поскорее»... Чем проще план, тем сложнее обычно его выполнить.