И маятник качнулся… - Иванова Вероника Евгеньевна - Страница 48

Она смотрела на меня понимающе, немного покровительственно – в принципе, не люблю, когда на меня ТАК смотрят, но здесь и сейчас я почему-то не испытывал никаких отрицательных эмоций…

– Вы умеете шить?

– Не так хорошо, как вы, но на мешочек моих умений хватит, – честно признался я.

Она покачала головой:

– Позвольте вам не поверить.

– Почему же?

– Мастер он и есть Мастер, во всем, за что берется.

Ай-вэй, и она туда же!

– Вынужден настоятельно просить вас не использовать подобное обращение по моему адресу. – Я постарался, чтобы фраза не прозвучала грубо, но женщина не обиделась, а скорее просто не поняла мой протест. Правда, настаивать не стала:

– Как пожелаете…

– Поймите, у этого титула слишком глубокий смысл, чтобы расшвыриваться им направо и налево… – Я попытался сгладить неловкое молчание, повисшее между нами.

– А мне думается, что я сказала правильно… Я не встречала мужчин, которые ловко управлялись бы с иглой…

– Как это? Лучшие портные мира – мужчины! Да и что далеко ходить: ваш сосед, доктор, тоже частенько занимается штопкой – конечно, не одежды, а людей, но тем нужнее и значительнее его искусство!

– Все так, но… Те, о ком вы говорите, избрали своими занятиями такие, которые далеки от истинно мужского предназначения. – Ну вот, угораздило же меня нарваться на местного деревенского философа! И что она понимает под «мужским предназначением»? Ох, есть у меня одна версия, но не при женщине ее озвучивать…

– Что вы имеете в виду, почтенная? – Сделаю вид, что ее слова мне совершенно непонятны. Тем более что так оно и есть. Почти…

– Я говорю о том, что воин не станет брать в руки иглу и нитку.

– Воин? – Я хохотнул. – А я-то здесь каким боком?

– Вы не походите ни на одного из нас… И на доктора – тоже. И на ведуна… А пальцы у вас крепкие, но не такие, как у моего мужа… – Она снова покраснела, видимо, вспомнив о чем-то личном.

Фрэлл, какие пальцы?! А, она говорит о той, первой встрече, когда я подхватил ее под локоть… С ума сойти, какие все вокруг наблюдательные! Один я – дурак дураком…

А селянка продолжала:

– Ваши пальцы… Как это сказать… чуткие!

– И почему это означает, что я…

– Мой дядюшка много воевал под королевскими знаменами, и когда я была совсем маленькая и играла вместе с мальчишками, я слышала, как он говорил, что рука воина должна быть твердой, чтобы отразить удар, и чуткой – чтобы вовремя остановиться.

– Хотел бы я познакомиться с вашим дядюшкой…

– Увы, он давно уже сложил голову на полях сражений.

– Сожалею. Судя по всему, он был мудрым человеком… Но все же вы приписываете мне то, чего нет…

Рина хитро улыбнулась:

– Я никому не раскрою ваших тайн, Мастер.

Тайн? Нет у меня никаких тайн, милая… По крайней мере, о которых ты могла бы знать…

– Так почему же воин не может уметь шить? – усмехнулся я. – Разве владение иглой не сродни фехтованию? Взмах, выпад, укол – все то же самое! А если взять спицы, то это еще сложнее: нужно не запутаться в собственных руках…

Я качнулся с пяток на носки, сделав шутливый выпад правой рукой, закрылся левой. Рина смотрела с восхищением – еще бы, она полностью уверилась в своей правоте! Однако пора и возвращаться…

– Простите, почтенная, но у меня не так много времени…

– Да-да, конечно! – Она вскочила и с каким-то непонятным мне рвением начала копаться в корзинке с принадлежностями для рукоделия. Ткань и нитки нашлись сразу же, а вот за кожей ей пришлось идти в другую комнату. Наконец все было собрано, помещено в холщовую сумку и торжественно вручено вашему покорному слуге. Правда, уйти сразу же после этого мне не удалось, потому что Рина покачала головой, только сейчас обратив внимание на мой, мягко говоря, не самый элегантный вид. А что поделать, если подол рубашки приходится скручивать и завязывать узлом, а штаны – закатывать?

– Да как же можно…

– Что-то не так, почтенная?

– Эта одежда никуда не годится!

– Разве? А мне нравится… – неуверенно возразил я, но селянка была непреклонна:

– Позвольте, я сниму мерки…

Я подчинился – зачем обижать человека и подавлять порывы, идущие от чистого сердца? Конечно же, она ничего не станет шить – некогда, но сейчас, в эту самую минуту, она чувствует это важным и нужным – ну что ж, пусть будет счастлива!

За снятием мерок нас застал супруг Рины. В первое мгновение он возмутился: как это, его жена – и с чужим мужчиной, потом – узнав меня – то ли испугался, то ли смутился и смог пробурчать только что-то вроде «здрасьте». Я поспешил откланяться, чтобы не мешать, но уже во дворе краем уха услышал причину столь раннего возвращения хозяина к семейному очагу: в лесу снова видели волка. Пожав плечами – ну, волк, и что с того? – я не преминул при первой же возможности углубиться под полог леса, скрываясь от палящих лучей солнца. В самом деле, столько дней без малейшего дождичка! Так и поля совсем пересохнут… Да что – поля! Я тоже не прочь подышать воздухом, который бывает только после сильной грозы – тем особенным воздухом обновленного мира…

О, а земляника-то поспела! Я не удержался, чтобы не собрать горсточку ароматных алых ягодок. Что еще нужно для счастья: кружево листвы, мешающее солнцу обжигать глаза, сладкий сок нежных лесных даров, ровная тропинка под ногами, бегущая от одной светлой поляны к другой…

Я остановился только потому, что окружающий мир показался мне неправильным. Словно часть мозаики – вполне подходящая по цвету и размеру – принадлежала совсем другой картинке, а здесь оказалась совершенно случайно, по воле руки того, кто решал головоломку…

И в самом деле волк. Обычный такой волк, несколько крупнее и мощнее средних особей. Ничего особенного, разве что… Темно-серый, почти черный «воротник». Что-то знакомое… И, простите за неточность, не волк это вовсе. Волчица. А я знаю только одну волчицу в мире с таким окрасом и такими лиловыми глазами…

Короткое тявканье больше походило на смешок. Тяжелый изучающий взгляд пробежался по всей моей фигуре, словно зверь прикидывал, в какое место удобнее и надежнее всего впиться клыками. Потом Складки Реальности дрогнули, являя моему взгляду персону, которую я меньше всего ожидал встретить в этих лесах. И которую (чего греха таить?) я совсем не желал видеть…

Не слишком высокая, не слишком низкая, Лэни была из тех, о ком говорят: «все на месте». Пропорциональная, великолепно развитая, но изумительно изящная. Красивая? Наверное. Я никогда не воспринимал ее как женщину. Лайн’А-хари всегда была моим недругом, а пол врагов не имеет особого значения. Конечно, в Реке Времени утекло много воды, но… Вряд ли она изменила свое отношение ко мне, да и я не могу похвастаться тем же. Нет, открыто враждовать не буду – зачем? – но и доверительно-приятельской беседы у нас не получится… К моему глубокому сожалению, потому что это был единственный шанс узнать последние новости из Дома…

Лиловые глаза сузились, тонкие губы дрогнули. Черты лица Лэни можно назвать резкими, но в них есть некая страстная, почти животная привлекательность. Так говорят…

– Какая встреча! – Этим тоном можно было бы ранить сильнее, чем самым изысканным ядом. – Dou Джерон! Позвольте украсть несколько минут вашего драгоценного времени.

Вот это называется влип. По самые уши. Как я выберусь из этой ловушки? Даже представить не могу…

– У тебя дело ко мне, Смотрительница? – Думаете, я нарочно обратился к ней на «ты»? Если бы! Всему виной фрэллов этикет Дома – мне было бы гораздо легче лавировать в лабиринте вежливых условностей, но подобное поведение не дозволено. Не я придумал… Но пойти против – не могу. Будет только хуже, если меня обвинят еще и в пренебрежении традициями…

– Совсем крохотное, dou Джерон, на пару минут.

– Излагай.

Она снова окинула меня взглядом, чуть задержавшись на лице. Знаю, что ты думаешь, дорогуша: «Как глупо! Как неосторожно! Как неприлично!». Провалиться сквозь землю от стыда? Кабы умел, давно бы уже жил вместе с червями…