Знак Лукавого - Иванов Борис Федорович - Страница 72

Сперва откуда-то издалека, а потом уже явственно приближаясь к нам, в наполненном комариным писком воздухе стали ощущаться звуки, издаваемые еще одной кавалькадой, осторожно пробирающейся по залитым гнилыми водами пространствам. Двигалась эта — вторая — кавалькада то ли в одном с нами направлении, то ли просто наперерез нам. Сближение наших караванов продолжалось довольно долго и в конце концов ознаменовалось приглушенными окликами, таким же негромким разговором и наконец остановкой и каскадом звуков, которые производили спешивающиеся конники и их освободившиеся от груза кони.

Предложено было спешиться и мне. Как и в прошлый раз, мне сначала — в несколько рук — помогли покинуть седло и только потом, поставив меня на ноги, освободили от повязки на глазах. Правда, в этот раз мы были уже вовсе не в подземном зале скального логова. Мы торчали на пронизывающем ночном ветру под беззвездным и безлунным — должно быть, затянутым облаками — небом. Сориентироваться в окружающей обстановке было почти невозможно. Скорее всего, мы находились на каком-то выпирающем из болота островке или на отмели. Об этом говорило наличие твердой и относительно сухой земли под ногами. Хоть какой-то свет вокруг источали только несколько фонарей — электрических, керосиновых и каких-то других, неизвестной мне конструкции. Все они, вместе взятые, давали не бог весть сколько света. К тому же светило большинство из них в землю, под ноги своим хозяевам, а остальные дергались в различных направлениях и то вспыхивали, то снова гасли и, в общем, больше сбивали с толку, чем приносили пользы. С трудом в темноте вокруг угадывались тонкие стволы деревьев.

Все это вовсе не напоминало ни прибытия в конечный пункт нашего маршрута, ни даже случайного или запланированного привала. Учитывая, что вокруг меня сгрудилось целое кольцо бряцающих оружием людей и черную повязку, закрывающую лицо, с меня сняли, можно было полагать, что и остановка, и встреча со второй кавалькадой имеют какое-то отношение ко мне.

В этом предположении я не ошибся.

Из общей массы народу, толокшегося вокруг меня, энергично обрисовались и двинулись ко мне трое вооруженных галогеновыми фонариками, которые они, подойдя вплотную, наставили на меня. Слава богу, не прямо в лицо, чтобы я не заслонялся руками и не мешал разглядывать свою физиономию.

Это имело плюс — и я мог рассмотреть их в отраженном свете прожекторов. Все трое были мне знакомы. Роль хозяина, представлявшего меня двоим остальным, играл, разумеется, Сизый Хирам, что было совершенно естественно. А вот оба его, надо полагать, гостя из встретившей нас кавалькады меня порядком удивили.

Одного из них я узнал ценой легкого напряжения памяти. Как-никак преподобного Баума я в свое время мог рассматривать на протяжении не слишком долгого времени, да к тому же в одеждах, почти скрывавших все его приметные черты, за исключением моложавого веснушчатого лица. Теперь он был наряжен в походный костюм. Этот наряд гораздо больше подходил его ковбойской физиономии, чем одеяние духовного лица.

Второй из заинтересовавшихся мною гостей был другим моим знакомым, изрядно подзабытым в ворохе впечатлений, набежавших с той поры, как мы последний раз виделись с ним. Уж его-то — человека с именем, напоминавшим более фамилию, с Ходоком Крикмором — я никак не ожидал встретиться в подобных обстоятельствах.

— Узнаете? — спросил Хирам. — Это тот парень, которого вы сватали мне?

— Ну что ж, вы выиграли, — кисло улыбнулся Баум, обращаясь к атаману. — Вам удалось то, что не удалось нам…

Он снова посмотрел мне в лицо, на этот раз — в глаза.

— Вы совершенно напрасно так драматически прервали наши переговоры тогда, в Лабиринте, маг… — с наигранным сочувствием в голосе произнес он. — Как видите, вам все равно пришлось пойти на капитуляцию. Только на гораздо менее выгодных условиях, чем те, которые предложили бы вам мы. Из-за вашего ослиного упрямства пришлось избавиться от наивного лопуха Теренса…

«Избавиться…» — зафиксировал я про себя.

И тут же вспомнил ту ночь. И фигуру, обрисовавшуюся во вспышках молний. Фигуру, воздевшую руки к небесам, словно выпрашивая у них огонь.

— Не стоило жечь молниями, — пошел я ва-банк, — ни этого несчастного, ни тем более бессловесную лошадку…

— С этими претензиями, господин маг, вам лучше обратиться не ко мне, а к моему хозяину, — криво усмехнулся Баум и кивнул куда-то себе за спину. — Это он в какой-то мере ваш коллега. По крайней мере, по части игр с грозами и молниями…

Из темноты выступила четвертая фигура — кошмарная. Тот, встреченный на лесной дороге, с которым мы позже перебросились парой слов на развалинах Магического Лабиринта, не стал сколько-нибудь красивее за прошедшие дни.

— Что и говорить, — глухо произнес он, — лошадку жалко. А вот что до вашего провожатого… Что поделать — такова судьба всех лишних свидетелей…

Сам того не зная, посланец Темного Мира помог мне избавиться от одного из тех — малых и больших — грузов и грузиков, что тяготили мне душу. По крайней мере, гибель Ходока Теренса не была побочным результатом действия разрушающего заклинания. Да и сам Теренс был реабилитирован в моей памяти. Наивного курильщика трубочного табака просто использовали для того, чтобы заманить меня в Лабиринт. А вот настоящий наводчик… Тот умудрился не вызвать у меня ни малейших подозрений.

Я встретился глазами с Крикмором, и он тут же отвел взгляд. Мы с ним так и не сказали друг другу больше ни одного слова.

— Вам стоило сразу принять наше предложение, — продолжил посланец Темных. — Теперь уже поздно. Но вам стоит подумать о том, чтобы после того, как вы исполните условия вашего договора с атаманом Хирамом, не торопиться на вашу Большую Землю. Там вас не ждет ровным счетом ничего хорошего. Особенно принимая во внимание фактор Арсенала. Не предлагаю вам делать ваш выбор мгновенно — здесь и сейчас, — но подумайте над тем, что у вас остается возможность просто остаться здесь. С нами. На нашей стороне…

Я молча покачал головой. Но у посланца Темных и не было намерения продолжать беседу со мной.

— Подумайте, маг, — прошелестел он, отступая в темноту. — У нас еще будет возможность поговорить…

И темнота поглотила его.

Кажется, после установления моей личности все партнеры Сизого Хирама утратили ко мне всякий интерес. Они вместе с атаманом отошли в сторонку и тихо и оживленно заговорили о чем-то.

— Кажется, атаман «сливает» Арсенал Темным, — произнес у меня за спиной голос Ромки.

Я обернулся. Брат стоял в двух шагах от меня и, прищурившись, всматривался в темноту. На шее у него болталась точно такая же, как у меня, темная повязка, на время снятая с глаз. За спиной маячил конь, на крупе которого, придерживаясь за седло, устроился Тагара.

— Пока что, — тихо ответил я, — господин атаман торгует шкурой неубитого медведя.

И в этот момент темноту прорезал тихий, но в то же время пронзительный свист — предупреждение. Лохматая тень парня, должно быть стоявшего на стреме, выскользнула из темноты и словно слилась с тенью атамана. Я даже расслышал и смог понять торопливые, друг на друга набегающие слова принесенного Лохматым сообщения.

— К нам скачут! — тяжело дыша, сообщил парень. — По нашему следу… Не знаю кто!

* * *

Мгновенно оба отряда, соединившиеся на крохотном участке суши, приготовились отразить нападение неведомого противника. Людей, маячивших в темноте, словно ветром сдуло. Все залегли, молниеносно отыскав себе укрытия. Огоньки фонариков погасли. Только дыхание, легкое позвякивание сбруи и нервное топтание коней выдавали наше присутствие на островке.

Я затаился рядом с Ромкой, усиленно гадая, кого еще могло принести по наши души. Где-то рядом слышалось дыхание Тагары, частое и тревожное. Неожиданно я ощутил прикосновение чьих-то пальцев к своей щиколотке. Учитывая обстановку, ощущение было не из приятных.

Я попытался разглядеть в темноте, что за тварь тревожит меня. И услышал характерный шепот атамана: