Скрижаль Дурной Вести - Иванов Борис Федорович - Страница 21

Рывком открылась дверца слева. Гарик попытался проглотить слюну, но не смог уже и этого. В горле у него стоял жесткий ком, глаза вылезли из орбит, в пальцах сама собой оказалась просроченная квитанция штрафа за неправильную парковку. К тому же на имя Ли Бандуры.

Хлоп — слетел к чертям хлипкий замок, дверь отворилась, и перед Гариком предстал во всей своей красе Холера-Финнеган. Он вскинул правую руку, и глушитель «томпсона» уперся в переносицу Трюкача. И тут случилось чудо.

Дверцу кабины справа словно вынесло взрывом, и тут же на маковку Холеры обрушилось нечто, что, как он потом припомнил, было просто взятыми в замок кистями рук. Башка Финнегана свернулась набок, ноги разъехались, пистолет полетел к потолку.

У Гарика поехала крыша.

Золотых дел мастер Алессандро Какова положил на место последний из тонкой работы медальонов и удовлетворенно вздохнул.

— Да — полная коллекция. Именно то, о чем мы с вами договаривались. Считайте деньги, Банджи. Как и было условлено — наличными.

— А этот товар? — Бандура кивнул на несколько небрежно отодвинутые Мастером в сторону «камушки», к коллекционному комплекту явно не относившиеся.

— Возьму как мусор. Только потому, что имею при себе лишнюю «капусту». Мне долго придется с ними повозиться, чтобы обезличить...

— Можно и накинуть, Мастер. Как-никак мы чисто сработали. Полагаются премиальные. Да на стороне мне и дадут побольше — как-никак Мелканян в особом сейфе бижутерию не держит.

— То-то и оно, что это — не бижутерия, а предметы с историей. С ними не оберешься возни. Поэтому на сторону с ними соваться не советую. — Мастер поправил пенсне. — И сверху накидывать не стану. Хотя и сработали вы чисто.

Никогда Мастер Канова не заблуждался более, чем в эту секунду.

В удар Клайд вложил все, на что был способен, и достигнутым результатом остался доволен: чертов киллер тихонько лежал мордой в кафель. Чернявый сидел на затянутом девственной бумажной лентой унитазе, отвесив челюсть, и одной рукой цеплялся за рулон туалетной бумаги, а другой что-то машинально искал за ухом.

— Ты как, парень? — осведомился Клайд.

— М-ме-е-е, — с напряжением выдавил из себя Чернявый. Потом достал-таки из-за уха жестяной жетон на пиво — из тех, которыми премируют постоянных клиентов забегаловки с большими претензиями, — протянул его Клайду и добавил: — Бл-бл-ле-е-е-е...

«Наркоман, кажется», — констатировал Клайд, сунул жетон в нагрудный карман и осторожным ударом ребра ладони вырубил придурка. Чернявый облегченно ткнулся в угол кабинки и затих.

Клайд поднял с пола пистолет и сунул Чернявому за пояс — просто чтобы вещь не валялась под ногами, потом прикрыл кабинку, поднял тушу киллера, поместил на то место, которое минуту назад занимал сам, и тоже притворил двери кабины. Судя по всему, очнуться этому парню предстояло не скоро — здесь или в раю.

Он отправил в утилизатор остатки своего камуфляжа, стянул с рук и отправил вслед за ними перчатки и, нагнувшись над раковиной, энергично избавился от следов грима. Он еще не закончил этого дела, когда в зал с грохотом вошел здоровенный патрульный и с ходу с дьявольским шумом обрушил в писсуар средних размеров Ниагару, взявшую полчаса назад начало в симпатичных емкостях с надписью «Heiniken».

«Где ж тебя раньше носило?» — адресовал ему мысленный вопрос Клайд. После чего заторопился наверх.

Не доходя до таможенного барьера, он — больше для того, чтобы не выделяться из общей массы отбывающих, — купил пару распечаток первых попавшихся спецвыпусков, посвященных пропаже Камня.

В рейсовый челнок он погрузился без проблем. Отсутствие ярко выраженного багажа особенного внимания таможенников не привлекло. Теперь бизнесмены довольно часто порхали по Системе, вооружась только кредитной карточкой да еще разве что блоком связи. Вплоть до пересадки на следующую к Малому Бельмесу «Покахонтес» полистать прихваченное в дорогу чтиво ему не удалось. То ли поданная на обзорный экран традиционная панорама проваливающейся в бездну Планеты — месиво закрученных белоснежных облачных гряд над прозрачной иссиня-черной глубиной океанов и корявой корой материков — загипнотизировала его, то ли отличающийся на немногим более чем полчаса от стандартных суток период оборота Планеты вокруг оси, то ли дьявольски перекошенная ось здешнего магнитного поля накопили в организме Клайда за неполный год жизни на Малой Колонии страшную усталость, но все маневры челнока и занявшая почти час процедура пересадки прошли для него в полусонной дреме.

И, только расслабившись наконец в двухместном отсеке рейсового тихохода — напротив молчаливого и, видно, кол проглотившего капеллана Объединенного Космофлота, — развернул выпуск «Природы вещей» — местного академического еженедельника для широкой публики. «Скрижаль Дурной Вести как физико-информационный феномен» — гласил заголовок третьей по счету статьи. Текст украшала фотография ее автора — досточтимого профессора Р. Мак-Аллистера. Клайд остекленел.

— Дьявол побери! — сказал он сам себе вслух. — Дьявол побери! Лысый Крокодил собственной персоной!

— Так ты уверен, что не спятил и действительно своими глазами видел, как директор сектора Департамента науки самолично приставил автомат к носу Бонифацию Мелканяну? — все еще с недоверием переспросила Энни. — И это — меньше чем через час после того, как вышла вся эта заваруха с Чертовым Камушком?

— Это похоже на бред, но все это именно так, — констатировал Уолт.

Энни задумчиво покрутила в длинных пальцах тонкую, похоже и впрямь на самой Земле сработанную сигарету. Вдохнула ее аромат, но разжигать не сталаа, нервно скомкав, сунула в никелированную пепельницу.

— Тебе надо ложиться на дно, — сказала она решительно. — На три-четыре недели, не меньше. Делом займусь я. Тебя могут засадить. Или вообще угрохать. Мак-Аллистер — это большие деньги и большая политика.

— А у тебя, выходит, на такие вещи — иммунитет?

— У меня дядя — Тайный Советник. А это что-то да значит.

В отличие от других членов журналистского корпуса, Энни Чанг с чисто азиатской прямотой называла вещи своими именами.

— Думаешь, тебе удастся подоить профессора?

— С твоей помощью, Уолли. Я же не предлагаю тебе на этот месячишко закатиться в запой. Оба будем работать как черти. И прежде всего тебе надо сработать липовое удостоверение. Есть у меня адресок... Сейчас двинешься по нему. Домой не вздумай заходить.

— Адресок и у меня найдется. Не одни вы — залетные — такие умные. Ну а насчет дома — так ты, Энни, переоцениваешь эту публику.

— Ни капли, дорогой Уолли. Ты отметился в полиции. Кой черт понес тебя заявлять себя свидетелем?

— Хватило ума...

— Первое, что сделают господа следователи, так это поставят тебя на контроль. И не позже утра будут знать о твоем интересном приключении, которым ты не захотел поделиться с ними. И захотят с тобой увидеться... Очень сильно захотят... И еще — захотят поговорить с Мелканяном. Вот тут у тебя есть шанс дать им сто очков вперед.

Энни достала было на свет божий очередную сигарету, снова покрутила ее в пальцах, подошла к шутейному алтарю у зеркала в углу и спалила на язычке пламени, тянувшемся из лампадки, — воскурила жертву Тин-и-Аури, Бестолковому Богу Встреч.

— Нет. Никакая Нэнси не приходила ко мне и никаких поручений от вас не передавала, — уведомил Марк Чарутти Папу Джанфранко. И озабоченно добавил: — У вас с ней проблемы?

— Придется всерьез поискать одного типа, который Пташке повстречался вчера, — задумчиво произнес Каттаруза. — Впрочем, это не телефонный разговор. Я обедаю через час у Альдо. Если у тебя нет возражений против тамошней кухни, то у нас найдется о чем поговорить за бокалом красного... Я приглашаю.

Не слушая благодарного чириканья Чарутти, он тяжелой ладонью придавил клавишу отключения блока связи, некоторое время задумчиво рассматривал тихо гудящую трубку и наконец положил ее на место.