Скрижаль Дурной Вести - Иванов Борис Федорович - Страница 19

На интуицию свою или на исключительные познания устройства преступного мира он не рассчитывал. В этом отношении сержант также не строил иллюзий. Просто у него была хорошая наводка. Нет, еще вчера никто не знал о предстоящем ограблении. Но еще позавчера человек, который никогда не подводил Харриса, обмолвился о том, что скоро Корявому Банджи обломится хороший товар.

Тогда Харрис не принял этого близко к сердцу. Бандура был фигурой известной, но проходил по другому дистрикту. Сейчас ситуация рисовалась Харрису иначе. Пожалуй, его «источник» пожалел бы о том, что доверился своему покровителю из околотка. Может, Харрис и был тем, кем его считали большинство знакомых, — туповатой бестолочью. Но сегодня он был бестолочью, для которой наступил ее звездный час.

Человек, вышедший из «роллса» у Космотерминала, не более походил на Клайда Ван-Дейла, чем на Папу Римского. Он был сутул, облачен в мешковатое пальто, очкаст и одутловат лицом. На руках его — слегка не по сезону — были напялены кожаные перчатки. Походка этой в остальном не слишком примечательной особы говорила не столько о регулярных занятиях спортом, сколько о заботливом внимании к своему геморрою, с которым, по всему судя, господин в очках уж много лет как свел дружбу. Перевоплощался Клайд профессионально — в миру он регулярно и довольно неплохо подрабатывал в характерных ролях на периферийных студиях ТВ Федерации — в скетчах и сериалах. Если бы не пять лет, проведенных не совсем по своей воле в диверсионной группе наемных войск Бродячего Императора, он, пожалуй, далеко пошел бы на этом относительно честном поприще. Имел диплом и состоял в профсоюзе актеров и работников сцены.

Космотерминал был практически пуст. Только в верхнем зале ожидания ряженые под аборигенов ударники выдавали Древний гимн перед пустыми рядами кресел. Выдавали, кстати, неплохо.

Уже в первую минуту пребывания в почти безлюдном в этот час здании Космотерминала Клайд понял, что его безопасность здесь неожиданно и неплохо гарантирована, и что самое смешное — в результате его собственных усилий, предпринятых вчерашним вечером: Космотерминал работал в чрезвычайном режиме. Камушек сделал свое дело. Если не считать неполного десятка бездельников, кучковавшихся у игорных автоматов, почти все шатающиеся по нижнему этажу лица не скрывали своей принадлежности к полиции. Полицию дополняли патрули внутренних войск. Посты таможни были усилены. Шпиков в штатском было, пожалуй, поболе, чем нормальных пассажиров. Шерстили круто — искали Камень. Камень присутствовал всюду: о нем бубнили дикторы с экранов, о нем вещали буквы в бегущих строках, о нем напоминали заголовки распечаток на стендах, в руках у немногочисленной публики и под ее ногами.

В хлопотах о собственной безопасности Клайд как-то упустил из виду фактор Камня. Для него Камень был уже законченной частью работы. За нее могли не заплатить, могли при неудачном раскладе и убить — за его долю навара или чтобы молчал. Но попасться на Камне он уже не мог.

Так или иначе, царивший в порту ажиотаж в сочетании с почти полным безлюдьем был ему весьма на руку. Только полный идиот или высочайшего класса профессионал мог позволить себе разыгрывать хоть какую-то комбинацию в такой обстановке. Если судить по действиям дурней у «Джевелри», против него играли какие-то дилетанты — то есть не то и не другое. А вот его собственный, отнюдь не на профессиональный досмотр рассчитанный камуфляж мог вызвать сильнейшие подозрения. Следовало от него немедленно избавиться. Собственно, и по первоначальному его плану это все равно предстояло сделать — перед самой посадкой.

Продолжая, однако, блюсти правила конспирации, Клайд выждал, пока к спуску в подземный уровень направился какой-то чернявый молодчик, пристроился ему в затылок и так и проследовал в сияющие царственной белизной недра ватерклозета. Чернявый посреди спуска, полуобернувшись, подозрительно зыркнул на него антрацитовым глазом и втянул голову в плечи. Что-то ему не понравилось. Кое-что не понравилось и самому Клайду: рыжеватый моложавый жлоб, до сих пор исправно подкармливавший жетонами игровой автомат, почти не скрывая своих намерений, устремился за ним следом.

Тепло наконец стало пропитывать полуденный город. В квартале Вавилон это чувствовалось особенно. Может, виной тому были теплые желто-оранжевые и шафранные цвета стен зданий, добрая половина которых была выполнена не из кирпича или железобетона, а вырублена в громоздящихся над этой окраиной города скалах. Вавилон упирался в предгорья Желтых гор, взбирался на них. Здесь трудно было встретить европейское лицо. Разве что среди редких толп экскурсантов, понаехавших поглазеть на Пещерные Храмы. Доминировали по-детски гладкие, аккуратные физиономии выходцев из древнего Индокитая, луноподобные лики индусов, мелькали иссиня-черные, с искрой глаза и таинственные профили, словно пришедшие из далекого ассирийского прошлого Земли...

Самуэль ощутил в душе странную зыбкость. Когда-то он не был здесь чужим. Когда-то он знал почти каждого встречного на этих узких улочках. Когда-то. Давно. Где-то, буквально за углом, был дом, в котором прошло его детство. Только вот за каким? Вспомнить было нетрудно. Мешало сжимавшее его душу напряжение.

По стоптанной экскурсантами каменной лестнице он поднялся к не самому знаменитому из Храмов. Робот-гид как раз объяснял пестро наряженной стайке школьниц откуда-то из Речного города, что означают каменные горгульи слева и справа от заколоченных высоких ворот и кому поклонялись адепты Желтого Камня. Стараясь не привлекать к себе внимания, Бирман обогнул фасад здания и по несколько более крутой и не так стертой лестнице поднялся во внутренний дворик заброшенного, казалось бы, монастыря. Только внимательный наблюдатель заметил бы закутанного в песчаного цвета тунику служку, приютившегося на скрытой в тени разросшегося кустарника скамье у и вовсе не заметного прохода внутрь пещерного лабиринта. Со служкой он поздоровался тихо и жестом, который знали лишь посвященные.

Только в десятке метров под поверхностью земли после первого поворота подземного хода можно было заметить, что монастырь все же обитаем — в глубине туннеля, у следующего поворота, еле заметно теплился янтарный огонек. Второй служка неподвижно замер в нише стены. На приветствие Сэма он ответил еле заметным движением руки — можно было подумать, что просто язычок пламени над светильником качнулся от еле заметного сквозняка и тени шевельнулись.

Еще пара поворотов, еще пара крутых узких лестниц — и Бирман вошел в прохладный, скудно освещенный зал. Размеры его трудно было оценить — темнота, сгущавшаяся по углам и над головой, скрадывала расстояния. Только эхо шагов и покашливания самого Сэма давали понять, что зал был не так уж и мал.

Сэм подошел к еще одной неподвижной фигуре в нише у светильника, сделал условный жест и почти шепотом спросил:

— Отец Малого Света сможет принять сегодня бывшего брата Самуэля?

Монах ничего не ответил, продолжая немигающим взглядом созерцать крошечный язычок пламени. Бирман, сдержав досадливый звук, зародившийся было в гортани, осторожно стал пересекать пространство пещерного зала.

— Отец Малого Света давно ждет тебя, того, кто был братом Самуэлем, — негромко сказал ему в спину монах. — Жди у огня...

Бывший брат Самуэль послушно опустился на скамью у ближайшего светильника.

С четверть часа не происходило ровно ничего. Потом за спиной его раздалось традиционное здесь:

— Ясного света тебе, тот, кто был братом Самуэлем.

— Ясного света тебе, Отец, — ответил Бирман, склоняясь в поклоне и делая условленный жест.

— Рассказывай, Самуэль, — сказал сухопарый старик, как-то по-птичьи усаживаясь рядом с ним.

— Мне был знак... Думаю, с той стороны...

— Сон, морок? Или...

— Просто звонок по обычной линии связи.

— Тебе приказали немедля остановить твои труды?

— Да. И напомнили про пророчества Старых Книг. Я знаю, что ты посоветуешь мне последовать приказанию. Но...