Ночь Пса - Иванов Борис Федорович - Страница 57

О, это было совсем как в каком-то древнем фэнтэзи: трудолюбивые, суеверные крестьяне и ремесленники, отважные сквоттеры и стойкие духом землепроходцы... Преисполненное благих намерений, проникнутое сознанием своей высокой миссии рыцарское сословие... Университеты – больше похожие на монастыри тайных орденов. Целый спектр религий, сект и верований. Загадочные, всезнающие и действительно способные творить чудеса колдуны и маги – добрые и злые... О, этот великий век оживших сказок! За его магией стояло нечто большее, чем слепая вера суеверных толп: в ней слились и достижения земной НТР и тщательно культивируемые под чужими небесами паранормальные способности... Неслыханные твари, действительно, таились в дебрях лесов, в пучине морской, в высях небесных, а не были порождением болезненной фантазии...

Вот в такую магическую мозаику начала складываться жизнь Чура, к тому времени, когда на орбиту вокруг планеты вышли два мятежных звездолета... Это второе пришествие землян на Чур радикально изменило ход его истории.

Можно сказать, стало роковым.

Зазуммерил блок на столе у комиссара.

– Так это ты, Мариус?... Что? Думаешь, что-то готовится? Какой звонок от Яснова? Почему я опять должен смотреть новости?

Он раздраженно кинул трубку на стол, и та тут же вновь залилась трелью вызова.

– Слушаю вас, Агент... – Роше озабоченно глянул на возникшего на экране Кима.

Несколько минут напряженно слушал то, что втолковывал с той стороны канала Агент на Контракте. Поднял голову и, не отрываясь от трубки, стал отрывисто отдавать распоряжения.

– Простите господа, но, кажется, рыбка клюнула и грозит оборвать крючок... Я покину вас. Надеюсь, у нас еще найдется возможность поболтать о Чуре, профессор. Ким, – он снова поднес трубку к уху, – вам лучше не таскаться со мной – дело чисто оперативного характера...

Он повернулся к дежурному.

– Как только Роб и Сэм получат наконец справки с Университетского компьютера и от оргкомитета этого самого движения, верните профессору его пушку и можете отпускать на все четыре стороны, если не имеете к нему вопросов.

Взяв из ящика стола свой потертый Парабеллум, он нахлобучил шляпу. Коротко мотнул головой.

– Простите, профессор. Вперед, ребята!

– Давай! – тихо скомандовал Комски вконец позеленевшему в свете галогенового фонарика Гонсало и подтолкнул его к темному провалу. – Тебе там нечего бояться, кроме смерти...

Гонсало обреченно вздохнул и шагнул вниз. Двое крепко сложенных сопровождающих напряженно замерли за его спиной. Герр Комски отступил назад.

– Э-эй, это я... – негромко позвал Гонсало, в надежде, что никого здесь, в покинутом Прокате, нет и быть не может.

Вздохнул и, преодолев последние ступеньки лестницы, он чуть более уверенно шагнул в зыбкий сумрак.

– Здравствуй, – шепнул ему на ухо Кноблох, поплотнее прижав ствол бластера к основанию адвокатского черепа. – Пригласи сюда своих друзей, только смотри – не испугай...

Придерживая его за предплечье, он отвел адвоката к стене – от греха подальше.

– Ну, – спросили сверху, понизив голос, – что там?

– Никого... – стараясь не подвести вновь обретенных знакомых, выкрикнул Гонсало. – Никого и ничего...

По лестнице заспешил один из людей Комски. Второй, согнувшись в три погибели над люком и подсвечивая фонарем, пытался отслеживать его передвижения.

– Включи свет... – приказал первый, вертя головой. – Есть у них тут освещение?

И тут сверху – из тьмы за щелями утопленных в землю окон полуподвала – раздался душераздирающий визг стопорящихся флаеров полицейского управления – ни один другой механизм во Вселенной не издает настолько мерзкого звука – топот многочисленных башмаков и приглушенный галдеж: Со двора, со двора, блокируйте черный ход! Вторая группа – на окна, на окна!.... И прочая чушь в том же духе.

– Это – легавые! – громко вслух констатировал Кноблох и впилил из бластера в плечо свесившегося в люк противника. Тот молча, но с дьявольским грохотом обрушился вниз.

Берни приложился по тому, что бестолково крутил башкой посреди комнаты – и промазал с двух шагов. Испуганный боевик швырнул нечто, до того зажатое у него в ладони, вглубь комнаты и сиганул в сторону, головой – прямо в живот рванувшемуся в бой Кукишу. Оба грянулись оземь. Халид героически отфутболил пришедшееся ему под ноги нечто и шарахнулся за хлипкие стеллажи с надгробными плитами.

И вовремя: нечто оказалось десантной тензогранатой – знаменитым керамическим ежиком смертников. Такие штуки вечно случаются в плохо просчитываемых ситуациях.

Раздалось оглушительное Бам-м-м-м!!!! – словно ломом по рельсе, подвешенной над ухом – и на долю секунды подвал Проката заполнился роем микроосколков, летящих со скоростью, близкой ко второй космической. После чего наступила тишина, наполненная запахом озона – похоже было, что на совесть сработанный на предприятиях Святой Анны ежик отоварил всех присутствующих.

Так, про крайней мере, дело представилось Гонсало, чудом уцелевшему за кованным сундуком с неведомым барахлом Мепистоппеля. Он высунулся из своего укрытия и обалдело покрутил головой. Тому что сам он цел и невредим верилось с большим трудом. Сквозь звон в ушах он услышал, как герр Комски, наверху, в оффисе, говорил уже успешно вломившемуся в помещение комиссару Роше: По моему, тут что-то взорвалось – там внизу...

Не вставая с четверенек, адвокат сделал попытку выбраться на свободное от мебельной рухляди пространство подвала. Тут он нос к носу столкнулся с лысым Поччо. Тот лежал ничком и из последних сил тянул покалеченную руку к развалинам акробатической комбинации, составленной телами Кукиша и незадачливого бомбометателя – то ли бездыханными, то ли, только бездвижными.

– Кви-тан... – простонал Поччо. – Кви-тан-ци-я-я-а-а...

И смолк.

Гонсало воззрился в направлении, указанном его простертой окровавленной конечностью и узрел другую – тоже залитую кровью и скрюченную – руку. Руку Геннадия Кукиша, действительно сжимавшую какую-то бумажку. Квитанцию, надо полагать.

– Эй! – окликнул Роше предполагаемого противника, там – в глубине полуподвала. – Сопротивление бесполезно, дом окружен... Бросайте оружие и выходите по-одному...

Ответом ему послужили невнятные шорохи, скрипы, то ли всхлип, то ли вздох...

– Сколько их там? – сурово повернулся комиссар к герру Комски. За герром присматривали, держа оружие наготове, Мариус и Каспер. Комски пожал плечами.

– Во-первых, я этого действительно не знаю, господин комиссар... – он откашлялся, а во-вторых, на любые ваши вопросы буду отвечать только в присутствии своего адвоката...

Господин комиссар зло крякнул, проверил оружие, снова повернулся к люку и, упредив скрывающегося внизу потенциального противника, что они имеют дело с представителями закона, двинулся вниз. За ним – ощетинясь разрядниками – поспешили Филдинг и Старинов.

Свет фонариков прорезал столбы потревоженной пыли и скорее мешал разглядеть что-либо в заставленном и заваленном самым невероятным хламом помещении. Не без труда комиссар нащупал по левую сторону от лестницы выключатель и под потолком вспыхнула пара пыльных софитов.

– Боже мой... – тихо пробормотал Филдинг.

Послуживший местом короткого, идиотского, но довольно кровопролитного сражения полуподвал быстро заполнился людьми, молчаливо и энергично выполняющими каждый – свое дело. Четверка медиков вкалывала раненым фиксатор, обрабатывала раны биогелем и выносила – одного за другим, на раскладных носилках. Пара фотографов фиксировала все, что могла в памяти своих камер, еще тройка экспертов крутилась под ногами у всех остальных со специальными лампами, пробозаборниками и другой непонятной техникой. Впрочем, они тоже кончили свое дело в считанные минуты. Последними отстрелялись дежурные подметалы. Выпущенное ими море санитарной пены поглотило и обесцветило лужицы крови, застоявшейся на полу, после чего в прах обратилась и сама пена.