Следствие защиты - Ирвинг Клиффорд - Страница 44

Виляющие стройные ноги Мари с их изящными икрами покачивались в прозрачной воде бассейна. Мари разговаривала с двумя женщинами в индейских юбочках. Уоррен поймал ее взгляд, и она, извинившись перед собеседницами, подплыла к нему. Уоррен никогда по-настоящему не замечал, какой красивой она была. В ней больше бросалось в глаза другое: этот ведьминский смех и поток солдатских острот.

– Мне здесь очень нравится, – сказал Уоррен, – но я должен еще кое-куда съездить. Кое о чем позаботиться. Мне следовало сказать тебе об этом раньше. И, возможно, мне понадобится некоторая помощь.

– Мальчик, какой ты таинственный! – воскликнула Мари так, словно она давно уже об этом подозревала, а он вот только признался.

– Мне нужен человек, который мог бы постоять на шухере. И быть моим свидетелем. Но никаких вопросов.

– Только один, мой извращенный друг, если ты не возражаешь. Ты решил ограбить банк?

– Нет, сфотографировать автомобиль.

Мари не стала чинить допрос: она, казалось, предпочитала поэзию неизвестного грубой прозе реальности. Это как нельзя лучше подходило Уоррену. Мари была секретарем в суде Дуайта Бингема, что тоже было важно.

На темной улице, за полквартала от дома, где проходила вечеринка, Уоррен открыл дверцу своего “БМВ”.

– А камера у тебя с собой? – спросила Мари.

– Нет, мне придется… о проклятье! – простонал он. – Этот чертов фотоаппарат остался у Чарм.

Мари быстро дотронулась до его руки кончиками своих холодных пальцев.

– Не переживай! Камера есть у меня. И вспышка. И пленка. Просто заскочим ко мне, я все это прихвачу, а потом поедем туда, куда тебе нужно, и сделаем все, что надо.

Через полчаса Мари стояла переобутой в сандалии на ремешках и свободное хлопчатобумажное платье с поясом из многоцветного таиландского шелка. Она щелкнула задней крышечкой своего “Пентакса” и заправила свежий ролик “Кодак-200”. Было двадцать минут первого ночи. Уоррен направил машину в сторону Ричмонда.

Мари закрыла глаза и молчала почти до того момента, когда прибыли на место. Уоррен думал, что она спит.

– Хочешь шутку?

Прежде чем он успел ответить, Мари сказала:

– Как ты думаешь, почему у военных на одну мозговую клетку больше, чем у лошадей?

Загадки – это ее конек, догадался Уоррен и ответил, что не знает почему.

– Это для того, чтобы они не прудонили на улицах во время парадов.

Уоррен вежливо засмеялся, затем заметил впереди огни клуба “Экстаз”. Перед зданием клуба свет высоких уличных фонарей прорезал длинные ночные тени на автостоянке. Уоррен поставил “БМВ” в темный угол с наружной стороны стоянки, неподалеку от закусочной. В ярком свете подъездной площадки перед клубом, под красной неоновой надписью, появились несколько силуэтов: черных, словно вырезанных из жести, фигур. Взрыв громкого смеха последовал за раскатами музыки, вырвавшейся из двери в молчание ночи. Затем пневматическая дверь снова захлопнулась. Смех и музыка словно растворились в тишине.

– Этот автомобиль, который ты хочешь сфотографировать…

– Я вижу его.

Уоррен боялся, что “мерседес” окажется припаркованным слишком близко ко входу в клуб. Но машина стояла во втором ряду, где-то седьмой по счету от входной двери. Должно быть, Джонни Фей приехала поздно.

– Ты еще не хочешь объяснить мне, что все это значит? – спросила Мари.

– Откровенно говоря, нет.

Она рассмеялась.

– Что я могу на это сказать? О'кей! Я чем-то могу помочь?

– Покажи мне, как работает эта вспышка, затем сиди тихо и держи включенным мотор.

– Черт побери! Да это как в каком-нибудь старом фильме.

Уоррен машинально улыбнулся, однако сердце его сжалось и неожиданно изменило свой ритм. Он вспомнил те старые фильмы, о которых упомянула Мари, где в подобных сценах с героем обязательно случалось что-нибудь нехорошее.

Уоррен знал, где жила Джонни Фей, хотя никогда не был в ее аппартаментах. Он мог сделать свой снимок и на следующее утро, когда она наверняка еще спала бы. Ну, не наверняка – скорее всего. К тому же, во всех высотных домах имеются закрывающиеся подземные гаражи, так что ему, чтобы проникнуть туда, либо понадобилась бы электронная отмычка, либо пришлось бы каким-то образом найти доступ в гараж через здание. А там, должно быть, имелся служитель. Слишком рискованно. Хотя теперь, среди ночи, как осознал Уоррен, было еще рискованней. Ему ведь нужно было нечто большее, чем просто фотография; может быть, даже проба для химического анализа. Да будь ты поумнее: найми частного специалиста, который и сделает эту работу, посоветовал он себе и заколебался, пронзенный тонкой иглой разума.

– Вы мне нравитесь, мистер Блакборн, – сказала Мари.

– Чем же?

– Я сама пытаюсь это понять. Думаю, что это по большей части химия. Смотри …

Взяв из его рук камеру, Мари установила вспышку на корпусе аппарата.

– Ставишь ее на некотором расстоянии, вот здесь. Когда нажмешь на эту кнопку и появится красный огонек, это будет означать, что все системы включены.

Она проверила, как работает вспышка, и мгновенно блеснул яркий свет.

– Теперь можешь щелкать, только всякий раз следи за тем, чтобы красный огонек зажегся снова.

– Я все понял, – сказал Уоррен, однако решимости у него поубавилось.

Если я подожду еще день, пока найму кого-то другого, то за это время автомобиль обязательно перекрасят. Потому что так обычно и случается. Ты знаешь, что должен что-то сделать, но под благовидным предлогом откладываешь, а затем без всякого предупреждения эта возможность ускользает, появляются какие-то новые помехи – ну а потом – становится слишком поздно.

Так что начинай, Уоррен. Сделай это сейчас, приказал он себе.

– Мари, возможно, мне понадобится, чтобы ты засвидетельствовала то, что я сейчас буду делать. Внимательно следи за мной.

– Мой сын кричит это, когда прыгает с вышки в соседнем пруду.

По теплому ночному воздуху улицы Уоррен двинулся в направлении клуба “Экстаз”. Все тихо, решил он. Делай это быстро.

Мари действительно видела все. Видела, как Уоррен присел на корточки, добравшись до светлого “мерседеса” со стороны водительского сиденья, и поднял “Пентакс”. Видела тощего и низенького чернокожего мужчину, который повернул голову в сторону Уоррена. Видела, как этот мужчина пристально всматривался, затем исчез за дверью. Мари услышала басовый ритм рок-н-ролла, потом опять наступила тишина.

Уоррен стоял спиной к клубу. Он включил вспышку, и тут же появился красный огонек. Автомобили загораживали тусклый свет, лившийся из зарешеченного фонаря на автостоянке. Вглядываясь сквозь видоискатель, Уоррен обнаруживал, что, оказывается, сфокусировать объектив на маленькой синей царапине, украшавшей крыло “мерседеса”, будет гораздо сложнее, чем он предполагал. Уоррен даже вспотел.

Он сделал один снимок, с удовлетворением отметив, как быстро и ярко мелькнул поток белого света, затем отступил на шаг вправо и щелкнул еще раз.

Но как я докажу, что это тот самый автомобиль? Ее автомобиль, подумал он.

Отходим назад, берем в рамку всю машину. Теперь еще раз: передний номерной знак и крыло. Это будет неопровержимый набор фотокадров.

Мари услышала сумасшедший раскат музыки, когда открылась входная дверь и из клуба выскочили тот самый тощий чернокожий человечек и какой-то его бледнолиций компаньон, в спешке толкавшие друг друга плечами. Мари наклонилась и открыла водительскую дверцу. Дважды она громко выкрикнула имя Уоррена.

На расстояние в пятнадцать футов Уоррен настроил камеру вручную. Теперь в рамку попадал весь автомобиль, включая крыло и передние номера. Он снова прижался глазом к видоискателю. Неожиданно изображение потемнело и смазалось. Что-то с силой дернуло за камеру.

Что же это?

Фрэнк Сойер, в той же черной майке, тех же хлопчатобумажных брюках, в которых он был в “Астродоуме”, стоял, ухватившись одной рукой за объектив аппарата. Он был сухопар и дик, как койот. Дракон, вытатуированный на его плече, изогнулся.