На пути к войне - Ингрид Чарльз - Страница 49

Палатон быстро зашагал по проходу между полками, уверенно выбирая путь на поворотах и перекрестках, как будто чувствовал дорогу инстинктивно. Рэнд прибавил шагу, чтобы не отставать. Его нога заныла, напоминая, что к такой быстрой ходьбе он еще не готов. Потирая бедро, он ковылял следом за Палатоном, не рискуя остановиться.

Внезапно Палатон замер перед небольшой затененной нишей.

— Что это? — спросил Рэнд.

— Пламя, вырезанное на камне — стилизованный символ дома. Четвертого Дома.

— Я думал, их всего три.

Несмотря на необходимость срочно искать выход, ниша привлекла внимание Палатона, и он шагнул к ней.

— Так и есть. Мало кто знает, что существовал четвертый Дом, уничтоженный на заре нашей технической цивилизации. Мне говорили об этом, но я не знал, стоит ли верить… а теперь Земной дом дал мне доказательство. Неужели они на что-то надеялись, желая убить меня? Неужели предвидели, что я открою эту тайну? — Оказавшись внутри ниши, заставленной книжными шкафами и столами, Палатон выпрямился, разглядывая символ. — Пламя из пепла… моя мать знала об этом. Во дворцовой галерее висит ее гобелен — когда-нибудь я покажу его тебе, если смогу. Она была настоящей мастерицей и воспроизвела этот символ, никогда не видев его… — Палатон открыл ящик стола и пробежался по папкам, читая надписи на них с такой скоростью, что Рэнд не успевал следить за ним. Здесь был только текст — никаких рисунков.

Палатон закрыл ящик. Обернувшись налево, он открыл другой деревянный стол — простой, но изящный. Палатон провел пальцем по документам внутри одного из ящиков, бегло просматривая их заголовки.

— Смотри, — позвал он Рэнда, — это настолько древние манускрипты, что они могли бы рассыпаться в прах от малейшего прикосновения. Но их сохранили — вместе с остальными. Слушай: «Корень, который дал жизнь всем нам, поразила тяжкая болезнь, и мы должны обрубить его, дабы не дать загнить ветвям».

Рэнд заметил прозрачную пленку, покрывающую каждую страницу.

— Этот Дом был развращенным?

— Так считалось, — Палатон сунул рукопись в стол. — По-видимому, остальные три Дома объединились, чтобы уничтожить четвертый. Но что заставило их так поступить? — он продолжил просматривать папки, заинтересовался еще одной и вытащил ее. Внезапно его бормотание прервалось.

— Что там?

Палатон поднял голову.

— Ничего такого, что я мог бы объяснить тебе, — на его лице отразилась боль, и он закрыл папку. С явной досадой он продолжал: — Некоторые ответы, хотя и не все, вызывают мучительные вопросы. И земляне во многом повинны в этом. Чоя десятилетиями охотились за подобными свидетельствами, разыскивали их и уничтожали все, что только осталось от Огненного дома. Земной дом участвовал в этом, но тайно принимал тех, кого только мог отыскать, пытаясь с их помощью улучшить свой род. Самых чистокровных чоя, которых только можно было найти, они использовали в генетических экспериментах, — Палатон с отвращением сунул папку в ящик. — Я думал, мы уже давно отказались от подобных опытов.

— Может быть, благодаря им вы остались такими, какие есть сейчас? — предположил Рэнд.

— Возможно, — Палатон выпрямился. — Все эти сведения бесценны, но я не могу унести с собой ни малейшей их частицы, — он остановился. Крошечный белый треугольник бумаги виднелся на столе сбоку. Подойдя к столу, Палатон открыл картотеку. Папку, которую он только что держал в руках, просматривали совсем недавно.

Рэнд уловил звук, от которого по его телу побежали мурашки страха. Он резко обернулся, насторожившись.

— Палатон…

— Слышу, — он помедлил. — Это для меня.

— Что?

Палатон взглянул на него с усмешкой.

— Это мой смертный приговор, — аккуратно вырвав лист в одной из папок, он спрятал его под одежду. — Иногда документы могут принести огромную пользу, — он захлопнул папку и положил ее на место. — Подобно любой хорошей философии, они ставят больше вопросов, чем дают ответов. Теперь у меня есть имя, — выпрямившись, он на мгновение задумался, и его глаза озарила какая-то догадка. — Как думаешь, ты сможешь бежать?

Кости Рэнда ныли. Легкие обжигала соль, слабо перемещающаяся в воздухе, но он твердо ответил:

— У меня открылось второе дыхание. Куда бежать?

Палатон указал направление. Рэнд сорвался с места, слыша рядом топот ног чоя. По туннелю загрохотало эхо. Рэнд мельком подумал, что сейчас они несутся, как табун мустангов в прерии. Он сдерживал дыхание, пока они не достигли внезапного расширения туннеля и выхода из него, ослепившего их солнечным светом и оглушительными криками преследователей, только что заметивших их. Палатон, не замедляя бега, свернул в сторону. Им следовало обогнуть гору, и тогда они были бы на свободе. Но эта мысль не пришла к нему. Рэнд пригнул голову и помчался за ним.

Руфин ждала их на трапе, глиссер был готов к вылету. Трап задрожал от их быстрых шагов. Рэнд споткнулся, но Палатон подхватил его и втолкнул внутрь. На взлетную полосу легли лиловые тени.

— Хорошо, что тезару не положено покидать свой глиссер, — заметила Руфин. — Мне пришлось отбиваться от непрошенных гостей. Меня не слишком удивил такой прием, но, похоже, они решили проводить вас прямо в преисподнюю.

Палатон с трудом перевел дыхание.

— Скорее улетай отсюда… пока они не решили… сбить нас.

— Пристегнитесь, — решительно скомандовала Руфин, закрыла люк и поспешила в кабину.

Палатон оглянулся, и увидел, что Рэнд буквально ползет к креслу. Лицо мальчика было серовато-бледным. Палатон помог ему встать.

Глиссер сорвался с места неожиданно. Рэнд повалился в кресло, позволив Палатону пристегнуть его.

— С тобой все в порядке?

Рэнд кивнул, слишком усталый, чтобы говорить.

— Вряд ли такой цвет лица обычен для людей.

Разжав спекшиеся губы, Рэнд заметил:

— Только для мертвых, — и закашлялся.

Разыскав флягу с холодным напитком, Палатон протянул ее Рэнду.

— Знаешь, если для тебя это имеет какое-нибудь значение, я поражен твоей выносливостью.

Рэнд осушил флягу одним глотком.

— Для меня это много значит, — пробормотал он и обмяк в кресле.

Палатон посмотрел в иллюминатор.

— Воображаю, как мы поразили и их: мы обогнули гору быстрее, чем они успели пройти через храм и перехватить нас, — он пошарил рукой под рубашкой, бумага захрустела. — Но вряд ли нам еще когда-нибудь придется так бегать.

— Вот и хорошо, — Рэнд приложил холодную флягу ко лбу, его грудь еще тяжело вздымалась от судорожного дыхания.

Глиссер быстро набрал скорость, оторвался от земли и устремился в небо. Руфин издала вопль явного торжества.

Палатон сухо заметил:

— Похоже, мы наконец-то оторвались от них, — и откинулся на спинку кресла.

Глава 23

На Чаролон надвигался летний вечер — до наступления темноты оставалось еще несколько часов, но сумерки мало-помалу сгущались. Чирек пробирался между подвыпившими простолюдинами по движущейся дорожке. Днем ее не включали — солнечные батареи города уже давно были истощены, отдавая всю энергию на поддержание работы охладительных систем, и ни у кого из нынешних чоя не хватало психических способностей заставить ленту двигаться.

Какой-то бродяга налетел на Чирека, схватил его за рукав и остановился. Чирек выпрямился. Он немного наклонился, чтобы этот вонючий чоя как следует расслышал его, и приглушил голоса, поскольку был лишен возможности управлять ими с помощью бахдара.

— Отправляйся домой. Палатон больше ничем не сможет помочь вам.

Бродяга растерянно провел ладонью по своему роговому гребню, как будто неожиданность лишила его способности мыслить. Чирек добавил:

— Наш Бог не сводит с вас глаз. Иди домой, прежде чем Он узнает, что ты пропустил появление Преображенного.

Бродяга торопливо вытер рот ладонью и поклонился.

— Простите. Я… я ухожу, — он попятился, шагнул в сторону и затерялся в толпе.

Чирек смотрел ему вслед, размышляя, принесут ли пользу его слова. Если нет, значит, он прожил жизнь впустую. Он отряхнул рукав, избавляясь от грязи, но не от зловония бродяги, подобрал свою сумку и пошел дальше.