Врагов выбирай сам - Игнатова Наталья Владимировна - Страница 94

Интересная наука статистика. В Единой Земле пять тысяч сто восемь приходских церквей. И в двухстах из них пресвитеры одолеваемы разнообразными болезнями. За месяц во всех епархиях умерло двадцать приходских священников. А за десять лет – четыре тысячи восемьсот.

Все.

Все, за исключением тех двух сотен, что живы еще, но болеют.

На смену умершим батюшкам приходили молодые и, видимо, менее подверженные всякого рода заболеваниям. Артур как в воду глядел: в большинстве своем они начали учиться уже после двести одиннадцатого года

Двести одиннадцатый. Трудный выдался год. В мае, на октаву Пасхи, был рукоположен Сватоплук Элиато. Он не пожелал принять под свою руку Добротицу, полагающуюся ему по праву наследования, заявил, что мир дольний прекрасен, но горние высоты неудержимо влекут его душу, и принял окончательное решение уйти от суеты. У большинства епископов рукоположение вызвало справедливый гнев: где видано, чтобы сан принимал отрок, едва достигший двенадцати лет? Однако тихий скандал в церкви очень быстро сменился бедой, потрясшей всю Единую Землю: голодные псы заели Софию Элиато.

И ситуация стала, мягко говоря, сложной.

Сватоплук... отец Адам, принявший сан, наследовать уже не мог. Других детей от старшей жены у герцога не было. В двести двадцатом году родилась, правда, девочка, да что толку? Разве что Его Высочество и вправду отдаст младшую дочь за Варга. Не сказать чтобы сам Варг был от этой идеи в восторге, но он обещал сделать то, что велит Старый. А со Старым герцог договорится.

Да, но при чем тут приходские священники?

Четыре тысячи восемьсот человек за десять лет... Стоп-стоп, не за десять – за девять, десятый год вот он, на дворе. И все равно раньше умирали меньше. Начало странного скачка приходится на двести двадцать четвертый год от Дня Гнева, две тысячи двести двадцать пятый от Рождества Христова, и...

И что?

В коротком сообщении Артура кроме просьбы поинтересоваться здоровьем святых отцов еще несколько слов:

«Не крещен. Правнук. Церковь 2225».

Мальчик-мальчик, вожжами бы тебя за твою лаконичность.

Что знаменательного помимо падежа священников случилось в жизни церкви за две тысячи двести двадцать пятый год?

Отец Адам стал епископом Добротицким.

Отец Адам... И тут не обошлось.

А будь у Артура рация, можно было прямо сейчас приказать ему возвращаться в Сегед. Пропади пропадом Серый лес со всеми своими эльфами.

– Это нужно сделать!

– Нет.

– Нужно! И ты это понимаешь. Не можешь не понимать, не совсем же ты кретин, какие-то мозги все-таки есть.

– Нет.

– Оно и видно.

Альберт надулся и какое-то время молчал. Обиженно молчал. Вызывающе обиженно.

Это всегда срабатывало, сработало и сейчас – старший сколько мог выдерживал паузу, но в конце концов заговорил первым:

– Мы не должны так поступать. Каким бы он ни был, он человек, и ворожить на него нельзя.

– Грешно! – ядовито прокомментировал Альберт.

– Да.

– Дурак.

– Знаю. Но если мы начнем ворожить, чем мы будем лучше всякой нечисти?

– Я! Я, а не мы! Это не ворожба – это направленное заклинание, принципиально новое, понятно тебе? Не колдовство! Ма-ги-я!

– Это злое заклинание.

– Гос-споди, – прошипел Альберт, – какой ты все-таки тупой, а! Не бывает злых заклинаний. И добрых не бывает. Если чудовищ наводит на нас... – короткий взгляд в сторону навострившего уши Галеша, – ну, ты знаешь кто, он получит по мозгам. Его это даже не убьет, ясно? Просто подумает в другой раз, прежде чем гадить. А если это тот, с Триглава, ничего с твоим... не случится. Ну?

– Нельзя.

– Да почему?!

– Если это он и твое заклинание причинит ему вред... – Артур развел руками. – Это ведь совсем не то, что кулаком в ухо сунуть. Заклинание, направленное во зло, – суть ворожба. Колдовство.

– Нет-ну-какой-же-ты-все-таки-придурок!!!

Альберт грохнул для разрядки сразу десятью молниями и замолчал снова.

Ночь вокруг тоже притихла.

Испугалась.

А ведь идея была хорошая, отличная просто была идея. Альберт над ней весь вечер думал, пока собирались и пока ехали. Найти канал, через который митрополит связан с чудовищами, и ударить. Легонечко. В четверть силы. Он бы и в полную силу мог, чтоб сразу в пепел, но старший твердит, что людей убивать нельзя. Нельзя так нельзя, Альберт согласен не убивать. Ведь согласен же. А этот... Уперся как баран.

– Смирение и милосердие, – процедил маг сквозь зубы. – Ударили по правой щеке – подставь левую, да?

– Нет, но...

– Они, значит, могут нас поедом есть, а им за это – ничего. А если голодный пес откусил тебе правую ногу, отдай ему левую. И голову, если попросит, да?

– Да нет же...

– Тогда почему нельзя?

– Это колдовство... – Артур искал слова. – Это грех. Зло. Я... я не смогу молиться за тебя, если буду знать, что ты, что... Ну, как в Развалинах, помнишь, когда ты жертву принял?

– Да плевать мне!

Напоминание о принятой жертве напомнило и о том, что с того дня не раз и не два мелькала мысль: повторить бы удачный опыт, поэкспериментировать, рассчитать зависимость притока энергии от количества – или качества? – отнятых жизней.

Плохие мысли.

Как сказал бы Артур: злые.

– Плевать мне на твои молитвы, братец, – продолжил Альберт вслух, – в Цитадели я без тебя справился, и дальше, знаешь, не помру. А из-за твоего упрямства нас сейчас заесть могут, как маленьких. Мы до Стополья еле живые доехали, забыл уже?

– Не забыл. И как ты в Цитадели Павших «справился» – тоже помню.

– Из-за тебя все, – уставился маг в огонь, – сам не живешь, и мне не даешь. Дрянь всякая снится. Зако правильно сказал: я спать без молитв твоих дурацких не могу, а тебе это и надо.

– Так тебе «плевать» или ты спать не можешь? – невинным тоном уточнил Артур.

– Да иди ты! Скотина. Хоть бы обиделся из вежливости.

– На тебя?

– Скотина и есть.

– Я думал, вы никогда не ссоритесь, – нерешительно произнес Галеш.

И оба брата уставились на него через огонь. Удивленно так.

– Ссоримся? – переспросили хором. – Мы?!

– Просто он тупой, – снисходительно сказал Альберт.

– Маленький он еще. И глупый, – пожал плечами Артур.

В темной ночи, от звезд к земле и от земли к звездам – гибкая сверкающая решетка. Узор заклинаний яркими пятнами расцвечивает строгое сияние золота и хрусталя.

Надежная опора или прочная клетка?

Не думать об этом. Или думать не так.

«Господи, спасибо Тебе за терпение и милость...»

«Толку нам с Его милости! Лучше бы митрополиту треснули...»

А на подходах к Серому лесу нечисть сгинула. Последние две ночи прошли на удивление спокойно, и не жаждал человечьей кровушки никто, кроме комаров. Этих, правда, было столько, что Альберт почти всерьез задумался о защитных полях. Лес близко, воздух влажный, трава кругом – комарам самая жизнь.

Впрочем, обошлись без полей. У старшего среди прочей экипировки нашлась какая-то дурно пахнущая водица. Артур побрызгал ею кустики поодаль от лагеря, и комарье устремилось туда, сразу позабыв о людях.

– А я знаю, что это, – сообщил Галеш, настраивая гитару.

Братья на его заявление никак не отреагировали. О том, что полевое снаряжение рыцаря Храма включает в себя множество очень странных и очень полезных вещей, известно всем. Кто-то знает больше, кто-то меньше А осведомленность Галеша давно уже стала привычной.

Музыкант подождал, подождал... понял, что тема никому не интересна, и развивать ее не стал.

– Ты лучше об эльфах расскажи, – попросил Артур. – Как нам себя вести завтра, чтобы сразу не расстреляли?

– Да никак, – пожал плечами Гатеш, – только за оружие не хватайся. А ты, Альберт, заклинаний не твори. Эльфы вовсе не злые, что бы о них ни рассказывали, и убивают они не со зла. Люди для них. как комары для людей, – кивнул он в сторону обрызганных приманкой кустов. – не беспокоят, и ладно. У меня есть дозволение приходить в Серый лес, когда вздумается, может быть, со мной дозорные пропустят и вас. А может быть, нет. Не знаю.