Пыль небес - Игнатова Наталья Владимировна - Страница 46

– У нас хорошо с боеприпасами, – Эрик подошел ближе, – у нас с тобой нехорошо.

– Обычное дело, – сказал Тир, – я вообще нехороший. А откуда оно здесь? Все это. Не в Вотаншилле ведь сделали.

– Тебе виднее откуда, раз ты их опознал. Саэти – это такая яма, сюда валится все, начиная с религии и заканчивая домашней выпечкой. Вот и винтовки свалились. Хотя… их-то, по-моему, дед подарил. Он ходит по мирам, как по родному замку. Казимир? – Эрик отошел в сторону, высматривая светлого князя. Тот убрел куда-то за стеллажи с ящиками и отозвался не сразу.

– Нашли что-нибудь по душе? – громко спросил Эрик.

– Похоже, что да. Не совсем такое, как дома, но очень похожее.

– Отлично! Так, Мал, Риттер, берите Шаграта, и пусть князь покажет вам, что он там отыскал и как этим пользоваться. Падре…

– Угу.

– Что произошло? – заговорил Эрик гораздо тише, как только троица скрылась из вида.

Тир пожал плечами.

– Суслик, – Эрик покачал головой, – ты лучше объясни, потому что иначе я никуда вас не отпущу.

– А всех и не надо, – сказал Тир. – Стая мне там не нужна, от них вреда больше, чем пользы.

– А от тебя? Если ты будешь падать в обморок при виде оружия…

– Разве я падаю в обморок?

– Да, – сказал Падре. – Я тебя поймал. Никто не заметил.

– Твою мать, – буркнул Тир.

– Это-то не беда, – сказал Эрик серьезно, – ты много на что остро реагируешь…

– Угу, – повторил Падре, – ты же демон, они все дерганые. Тонкая душевная организация.

Тир переводил взгляд с одного на другого, напоминал себе, что с этими людьми он вместе летает и что для них естественно знать его настоящего, такого, какой он есть.

Сбежать, однако, все равно хотелось.

– Что не так с этими винтовками? – спросил Эрик. – Ты выбрал именно их, но именно их ты… боишься?

– Это оптимальный вариант, Эрик. Я же сказал, они эффективны и просты в обращении. Я знаю, что с ними делать, могу научить кого угодно. И я не боюсь. Это больше не повторится. Я просто… меня убили из такой штуки. А я вспомнил.

– Давай, – велел Падре, – рассказывай. Иначе не отпустит.

– Да там… – Тир поморщился, – там и рассказывать-то особо нечего. Убили и убили. И поделом.

– Кто?

– Понятия не имею. Полицейский… то есть стражник. Я сам дурак. Не попробовал бы сбежать – не стреляли бы. Я им живым был нужен.

Он сам был виноват. Он в большинстве своих неприятностей был виноват сам, просто потому, что был таким, какой есть. Можно сколько угодно следовать своим правилам, можно не ошибаться, можно избегать опасностей, но если ты живешь за счет убийства людей, люди все равно будут пытаться убить тебя. Это справедливо.

Однако те люди не пытались его убить. Им он действительно был нужен живым. Просто все очень неудачно совпало.

Хозяин велел ему подготовить жертву для ритуала, а ритуал отложил. Зверь остался с жертвой один на один. В убежище, о местонахождении которого было известно только хозяину. Жертва подожгла дом. Зверь всегда боялся огня, он сбежал из убежища и лишь чуть-чуть опередил окружавших дом стражников. Для них пожар стал такой же неожиданностью, как для самого Зверя. Они растерялись. Увидели, что цель уходит. Открыли огонь на поражение.

Кто-то из них попал. И убил. Вот и все.

– Зверь? – переспросил Падре. – Так тебя зовут Зверь?

– Звали. – Тир мотнул головой и сказал по-русски: – Олег Зверь. Это все неправда…

Он встретил два недоумевающих взгляда и повторил на вальденском:

– Это все неправда. Это все уже неважно.

– Тебя продал твой хозяин, – медленно произнес Эрик. – Ты говорил мне, что очень дорого стоишь… Так и есть. И это действительно уже неважно. Ты жив, значит, тебя не убили. Ты живой. Это главное. А я тебе не хозяин, ты мне не принадлежишь, значит, продать тебя я не смогу. Нельзя продавать то, что тебе не принадлежит. Поправь, если ошибаюсь.

– Не сейчас, – сказал Тир, – сейчас я не готов вести дискуссию о праве собственности и торговых сделках. Так мы можем взять эти винтовки, ваше сиятельство?

– Вы можете взять что угодно из того, с чем ты умеешь обращаться и можешь научить остальных.

– Отлично. Тогда вперед.

– Зверь, – пробормотал Падре, – а машину назвал Блудницей. Суслик, твоя наглость превосходит воображение. Неудивительно, что ты все время попадаешь в неприятности.

Оружие, которое нашел Казимир, всем было хорошо, кроме одного: оно было рассчитано на специалиста. Многофункциональное устройство, способное, в зависимости от выбранного режима, поражать противника па расстоянии чем-то вроде очень длинного бича, использоваться как длинное лезвие, как нож или как помесь шокера с кастетом. Фантастическая штучка. Тир в такие не верил, потому что не мог понять, каким образом энергия в них преобразуется в материю. А когда увидел оружие наяву – давно, еще пять лет назад, – усомнился в целесообразности его массового изготовления.

И ведь не ошибся. Казимир сам сказал, что у него на родине дуэльными бронами – да, так они назывались – пользовались только дворяне, да и то не все. С бронами дворяне охотились в каких-то их, дворянских, специальных заповедниках, на каких-то их, заповедных, специальных хищников. Ну и друг на друга. Дуэльные же броны-то.

Ясно было, что в умелых руках дуэльный брон – штука опасная. А уж пара – а броны Казимира были парными – опасна вдвойне. Но умелые руки были только у Казимира… ну может, Тир сумел бы в кратчайшие сроки научиться владению этим странным оружием. А остальные? Им понадобилось бы не меньше полугода на обучение, если все другие дела забросить.

На то, чтобы научиться стрелять из «Перкунасов», привыкнуть к тактильным ощущениям, к мощности выстрела, к тому, что не нужно брать упреждение, у Стаи ушло две недели.

Тир знал, что Шаграт умеет стрелять из арбалета, знал, что стрелять из арбалета умеют Риттер и Мал, но к тому, что стрелять из арбалета умеет Падре, он оказался не готов.

– Этому в семинарии учат? – уточнил он почти серьезно, потому что от нравов и обычаев Саэти привык ожидать чего угодно.

– Я в армии служил, – благодушно объяснил Падре. – С четырнадцати лет и до семнадцати. А в семинарии вообще не учился, меня в монастыре рукоположили, когда девятнадцать исполнилось.

Сейчас ему было двадцать. И армейских навыков Падре еще не утратил.

– Как тебя из армии в монастырь-то занесло? – безнадежно спросил Тир.

– Душевная склонность, Суслик. Тяга к мирной жизни, утешению страждущих и наставлению заблудших. К тому же я законнорожденный, без порока на теле, незазорный в поведении своем и супружестве, что большая редкость в наши суровые времена.

Риттер, случившийся рядом, издал неопределенное скептическое междометие, но не уточнил, к которому из перечисленных тезисов относился скепсис.

А Падре не шутил. Был серьезен и отвечал честно. И Тир не стал спрашивать, как же его из священников занесло в пилоты. Это он понимал без объяснений. Небо есть небо, от него, как от себя самого, деться некуда, хоть в монастырь попади, хоть в преисподнюю.

ГЛАВА 10

До места все, кроме Тира и Казимира, добирались своим ходом.

Болиды не были созданы для дальних перелетов, и к отдаленным целям пилоты вместе с машинами добирались на авианесущих шлиссдарках. В пилотском кресле, пусть и удобном, устаешь меньше чем за десять часов, а от Рогера до Кунгейже, самого южного города Измита, было почти двое суток полета.

И все же добирались своим ходом. Потому что группа болидов в цветах Геллета, удалившись от Геллета, привлекала ненужное внимание. Даже отправься они на разных шлиссдарках, те люди, которые ожидали действий от Эрика, заметили бы и сосчитали подозрительные машины.