Чужая война - Игнатова Наталья Владимировна - Страница 51

И ругался на зароллаше Элидор. Ругался, то ли от злости на то, что слишком долго шефанго не вмешивался, то ли, наоборот, злился на непрошеное вмешательство. А может, просто так ругался, от полноты чувств. От того, что взлетало и опускалось лезвие топора, словно вплетая свой мотив в узорный ритм танца его меча. От того, что двое их было… нет, трое – разъяренной кошкой подлетел Сим, отводя душу на всех языках Материка, и отводя весьма многоэтажно. Трое – это совсем не то, что один. Да. Втроем-неважно, против одного или против десятка, – они были непобедимы.

Нет. Вчетвером. Стоя на коленях возле почти погасшего костра, смотрела на короткую агонию боя Кина. И с этим ее взглядом, с теплой синевой огромных глаз, с этой надеждой и уверенностью – неважно, против десятка или против всего мира…

Они. Были. Непобедимы.

Эльрик де Фокс

Убивать холлморка, даже такого невероятного бойца, как наш Спутник, – грязная работа. Но добивать холлморка…

Это, скажу я вам, совсем не то, что убивать. Да уж. Это намного грязнее.

Когда голова Спутника отлетела в сторону, а туловище развалилось пополам и подогнулись подрубленные ноги, Сим перестал наконец щериться и визжать, как урожденный сипангец, и торжествующе развернулся к нам с Элидором. Дитя дитем. А ведь вроде умный мужик.

Теперь главное не мешкать.

Безголовое, разрубленное туловище уже корчилось на траве, пытаясь подтянуться само к себе. Да уж. Сказал так сказал. Скажите лучше, если умеете.

Сим побелел и отскочил в сторону.

– Иди к Кине, – рыкнул Элидор.

Гоббер дернул к девочке – только пятки сверкнули.

Вдвоем с эльфом мы быстро отделили от уворачивающегося туловища руки и ноги. Не давая им расползтись (как звучит, а! Видели бы вы, как это смотрится!), принялись заталкивать конечности в костер. Я лезвием топора заставлял их оставаться там, куда положили, а Элидор быстро заваливал корчащиеся в судорогах руки и ноги охапками хвороста.

Эх, была у меня выпивка!

Флягу пришлось опустошить в начавший угасать костер, и огонь жадно выметнулся, пожирая странное угощение. Еще бы! Под такую выпивку и залежалая мертвечина пойдет. Два литра спирта! Два литра! И какого!

Сима рвет в кустах.

Кина плачет.

Ее бьет жуткая дрожь.

В конце концов, когда жареным мясом воняло уже невыносимо, я отпустил Элидора. Конечности теперь не выползут, а тело без них вполне безобидно.

Эльф отошел было к менестрельке. Потом обернулся:

– Спасибо, де Фокс.

– Не за что.

– Ты сделал все, чтобы я сам мог его прикончить.

– Не люблю руки пачкать.

Элидор пожал плечами. И ушел.

Вот ведь… А услышать благодарность было приятно. И чего я на эльфа окрысился? Потому и окрысился, что порадовался. Вечно у меня все не как у людей. Чтобы не размышлять на эту тему, я забросил в костер яростно шипящую голову Спутника. На лету эта мерзость умудрилась Вцепиться мне в палец. Бр-р-р. Сперва Кина укусила, теперь этот…

В итоге голова полетела в огонь вместе с многострадальной перчаткой.

Пытаясь вытрясти из фляжки хоть капельку в собственную глотку, я услышал, как с тихим хлопком лопаются глазные яблоки холлморка. Выползший из кустов гоббер тоже слышал это. И кажется, видел. Во всяком случае, его тут же унесло обратно.

Похоже, что у меня в конце концов тоже началось что-то вроде истерики. Уж больно спокойно воспринимал я царящее вокруг безумие. Жареных мертвецов, дергающиеся под слоем сушняка ноги и руки. Щелкающую зубами башку с вытекшими глазами…

Да, собственно, какая разница?

Лишь бы горел огонь.

А потом мы заснули рядом с прогоревшим костром. Без охраны. Без караула. Даже не потрудившись отойти хоть чуть-чуть подальше от дороги.

И, видимо, Темный хранил нас весь остаток ночи.

Проснулись мы, когда вовсю уже начался новый день. Действительно новый. По сравнению с предыдущими четырьмя этот день был похож на первый с создания мира. Свежий. Светлый. Сияющий.

И Кина готовила завтрак, не обращая внимания на обгоревшие кости под слоем пепла и углей.

Она посмотрела на нас и сказала:

– Какие же все мужчины лентяи! Солнце вон уж где, а вы все еще спите. Стыдно.

Но стыдно нам не было.

Нет. Ни чуточки.

ИГРОКИ

– Вы играете нечестно.

– А ты? Фигура такой мощи не оговаривалась.

– Я и не вводил ее.

– Тогда откуда он взялся, этот Князь? Он играет за твой цвет.

– Он играет сам за себя.

– Ты теряешь контроль?

– Да нет же. Просто появился еще один Игрок.

– Бред!

– Не больший, чем ваша придумка. Вы не имели права Использовать мои фигуры.

– О чем ты?

– Об этих четверых. Вы играете белыми, не троньте Черных.

– Они объединились без нашего вмешательства.

– Врете!

– Выбирай выражения. И, кстати, ты ввел в Игру Древних И Тварей.

– Имею право.

– А мы имеем право использовать нашу четверку.

– Вашу?

– Разумеется.

– Не обожгитесь, когда потянетесь к ним ручками, Величайшие. Очень скоро они станут ничьими.

– Хочешь сделку?

– Ну?

– Отзови Тварей, и мы поделим этих четверых.

– Разделившись, они потеряют силу.

– Может, оно и к лучшему, а?

– Может быть. Хорошо. Я подумаю.

ФИГУРЫ

Готская империя. Дорога к замку Шотэ

– Ну что, господа. Прикрываться именем Белого Креста нам строго-настрого запрещено. Придется стать наемниками – на большее мы не годимся. – Элидор обвел развалившуюся на травке компанию суровым взглядом.

– А вот как мы будем объяснять присутствие с нами дамы?

– Да чего там объяснять-то? – искренне удивился Сим. – Дама, она же завсегда. Она ведь на то и дама. Ну а мы… Мы при даме. Дама при нас. Дама с нами то есть и без нас никуда, а мы без нее, потому как…

– Сим.

– Понял. Молчу.

– Лучше подумайте, как мы будем объяснять присутствие шефанго, – хмуро посоветовал Эльрик. – Что же до дамы, то где примут нас, там примут и Кину.

– А где примут Кину, там примут и нас, – поддержал гоббер. – Правда ведь, принц, даму всегда принимают, ну и нас терпят, потому что, как я уже говорил…

– Логики не лишено, – неохотно признал Элидор. – Кине действительно везде будут рады…

– А вы за свиту сойдете, – весело подала голос эльфийка. – За охрану мою.

– Дослужились, называется, – пробурчал Эльрик. Негромко, но так, чтобы все слышали.

– Ничего, принц, – утешил его Сим. – Поработаешь на Белый Крест лет сто, глядишь, повышение дадут. Ну а пока, извини, свободно только место телохранителя.