Не люблю поддавки - Алешина Светлана - Страница 6

— Почему два, — не поняла я, вынимая телефон из сумки, — какие два пальца?

— Ну, два пальца, — Маринка потрясла у меня перед лицом рукой, — чтобы сразу моментально нажать «ноль» и «два» и звать милицию.

— Это когда меня убивать будут? — невесело усмехнулась я.

— Ну! — кивнула головой Маринка.

Я наконец-то достала телефон и ответила на звонок:

— Да!

— Салам и шолом, о светоч души моей! — про-, кричал Фима мне прямо в ухо. — Ты где?

— В машине, — ответила я, — а ты?

— И я тоже! — засмеялся Фима. — Кажется, мы с тобой дошли до абсолютной гармонии: испытываем одинаковые ощущения в одно и то же время. Что скажешь?

— Скажу, что у тебя с чувством юмора нелады, — заметила я.

— Это у тебя с ним не очень, солнышко мое, — запротестовал Фима, — ну, я в общем догадываюсь о причине твоего настроения. Я все узнал.

— Что ты узнал?

— Ну ты же оставила мне сообщение через секретаря. Забыла?

— К сожалению, нет, — ответила я, — То есть получается, что ты уже в курсе?

— Можно сказать, что в самом полном объеме, но… — Фима замялся, и я догадалась о причинах.

Их было несколько, а точнее — две. Фима очень правильно опасался говорить по телефону на темы, которые он считал серьезными, а вторая причина была банальнее. Он хотел слить свою информацию не просто так, а при личном общении. Меня это сегодня устраивало, как никогда. С Фимой мне нужно было посоветоваться.

— Ты хочешь что-то предложить? — якобы наивно спросила я, уже зная, чего мне ожидать.

— Только покушать, только покушать в приличном, светлом и людном месте, мечта моя, ты не подумай какого-нибудь свинства! — затараторил Фима, не изменяя своим радостным интонациям. — Фима чист и светел как в помыслах, так и во внешности! — выдал он под финиш и затаился в ожидании моей реакции.

— Ну и какое же светлое место вы выбрали, светлый юноша? — не выдержав и улыбнувшись, спросила я.

— Кафе «Лира» достойно вас, девушка? — поигрывая интонациями, спросил Фима.

— Мы туда уже едем, — сказала я.

— Кто это «мы», — заворчал Фима, — я вообще-то приглашал только тебя. Ты что же, даже на деловые свидания ездишь с дуэньями и евнухами?

Это несовременно!

Я покосилась на Маринку, напряженно прислушивающуюся к разговору.

— Я знала, что тебе приятно будет увидеть не только меня, но и Марину с Виктором, — быстро сказала я и отключилась, не давая Фиме возможности ответить. А ответить он вполне мог что-то такое, что Маринке бы не очень понравилось.

Фима вот уже несколько лет упорно, как помешанный горняк, разрабатывал совершенно пустую жилу, намереваясь найти там самородок. Так тонко и поэтически я назвала его маниакальное желание перевести наши с ним дружеские отношения в плоскость более чем дружескую. Я знала, что ему ничего не светит, но сам Фима категорически отказывался даже мысль допускать об этом. Я устала ему объяснять прописные истины и больше не заикалась об этом.

Договорившись с Фимой о встрече, мы поехали из этого тоскливого куриного захолустья в самый центр города, где на Немецкой улице располагалось кафе «Лира».

Не знаю, почему Фима часто назначал мне именно здесь встречи, хотя до его места работы это кафе находилось далековато. Но какие-то причины у Фимы для этого наверняка были, и я лично подозревала две.

Первая причина была культурной — в «Лире» лабал неплохой оркестр, который днем, когда не было наплыва среднестатистических клиентов, исполнял замечательные блюзовые композиции. Вторая причина была прозаичной и чисто мужской, то есть потребительской. Однажды Фима проболтался мне, что совсем недалеко от «Лиры» живет один его приятель, часто отсутствующий дома. А даже если он присутствует, то для лучшего друга, каковым, без сомнения, является Фима, тут же собраться и уйти к чертовой матери для него не составляет проблемы.

— Фима не хотел меня видеть? — настороженно спросила Маринка, заглядывая мне в глаза.

— Немного не так, — ушла я от ответа, стараясь потщательней сформулировать приемлемую версию.

— А как же? — Маринка сверлила меня взглядом, упорно добиваясь правды. Пришлось ей предоставить правду, достаточно правдоподобную, между прочим. Здорово я сказала, да?

— Он удивился, что я не одна в машине, и когда я ему объяснила, кто со мною, ну ты это сама слышала, то он сказал, что тебя-то лично он будет очень рад видеть.

— Да? — с сомнением переспросила Маринка. — А я что-то такого и не просекла. Он точно это сказал?

— Да точно, точно, — раздраженно произнесла я, усилив свою правдоподобную правду еще и капелькой артистизма, — я даже немного огорчилась. Про меня он не сказал, что очень рад будет видеть, только про тебя.

Маринка помолчала и снисходительно похлопала меня по руке.

— Не огорчайся, Оль, мужики, они все такие.

Черт их разберет. Вертихвосты, одним словом. Не огорчайся. Будет и на твоей улице… этот…

— Фима? — с надеждой переспросила я.

— Праздник! — отрезала Маринка. — Праздник!

Мы с ней переглянулись и рассмеялись.

Итак, кафе «Лира» располагалось на проспекте, называемом по традиции Немецкой улицей.

Улица эта была пешеходная, поэтому «Ладу» пришлось оставить за полквартала от кафе на Радищевской.

Мы вышли из машины. Виктор запер машину, проверил двери на всякий случай и, осмотревшись по сторонам, пошел позади нас с Маринкой.

Виктор всегда легко входил в обязанности бодигарда, как только в нем как в охраннике возникала такая потребность. Вот как сейчас, например.

События, разворачивающиеся вокруг самоубийства Юлии Пузановой, были настолько неожиданно пугающими и откровенно озадачивающими, что не знаю, как Маринке, а мне бодигард ну никак бы не помешал.

Фима нас уже ждал. Он сидел в первом зале за крайним столиком, слева около окна, закрытого белой шторой. Оркестр наигрывал печальную композицию. Посетителей было немного.

— Здравствуй, Оля, всем привет, тебе, Мариночка, привет особый, — как всегда многословно и вычурно, поздоровался с нами Фима. — Здесь сегодня неплохо кормят. Есть хотите, девушки?

Мы с Маринкой отказались, уступив только повторным домоганиям и согласившись на апельсиновый сок. Виктор взял себе чаю с пирожным.

Везет ему: он такой худой, что даже два пирожных ему нипочем, а тут… Но не будем о грустном, и так все набекрень.

— Ну что, Оля, — сказал Фима, иронично поглядывая на меня. — Можно сказать, что ты немножко вляпалась, так сказать, вляпалась опосредованно, то есть косвенно. Это называется «невезуха».

— Да мы уж в курсе, — пробурчала Маринка.

— А как это можно вляпаться косвенно? — спросила я, видя по Фиме, что пока ничего страшного не происходит.

Фима, обычно не умеющий сдерживать ни чувств, ни тем более выражения лица, сегодня был настроен достаточно благодушно. Ну, может быть, совсем чуть-чуть только какое-то напряжение проскальзывало у него в острых быстрых взглядах, бросаемых на меня, да движения были немного резковатыми.

Но нужно знать Фиму, он весь немного такой порывистый, как… не скажу кто, и так все ясно.

— А вот сейчас я вам и объясню, девушка, что значит вляпаться опосредованно, — посулил Фима. — Привожу самый простой пример, например, как говорил наш современный Златоуст по имени Михаил Сергеевич. Опосредованно — это когда кто-то начинает утверждать тебе, что ты верблюд, а ты должна доказывать обратное, потому что считаешь, что на сие животное не похожа ни фига.

— А на кого похожа? — зачем-то спросила Маринка. Ей, наверное, хотелось, чтобы Фима и ее не обходил вниманием.

— Ольга Юрьевна похожа на девушку моей мечты, — серьезно сказал Фима и тут же пересел на свою любимую тему. — Ольга Юрьевна — это один из необходимейших компонентов моего понятия о счастье. Открываешь утром глаза, а рядом… хм… твоя, Маринка, начальница.

— Знаю, знаю, — поморщилась я, — и о продолжении догадываюсь: «…и тут открывается дверь и входит твоя жена». Не нужны мне эти эквилибры, и прекрати отвлекаться от темы, пожалуйста.