Вернись, бэби! - Хэран Мэв - Страница 20

На мгновение у нее мелькнула мысль, что произошла ошибка, и это было сродни облегчению, которое испытываешь, когда пробуждаешься от страшного сна и обнаруживаешь, что это был только сон. Но шестое чувство подсказывало, что она пытается обмануть себя и все происходящее – истинная правда.

Теперь стал понятен сатанинский огонек в глазах Энтони Льюиса. Когда-то давно Аманда причинила ему боль, и теперь у него появился шанс отыграться. А кроме того, на роль родного гнезда Стеллы Милтон как нельзя подходила утонченная и артистическая атмосфера дома Беатрис Мэннерз. Все сходится.

Интересно, подумала Молли, когда именно Аманда Льюис поменяла имя? Должно быть, вскоре после того, как оставила Джо в приюте. Образ матери-одиночки едва ли привлекал Стеллу Милтон.

В ее сознании возник облик холодной, сдержанной, блистательной женщины, которую она видела в ресторане. Такая женщина могла дать Джо увлекательную жизнь! Мысль о том, что Аманда стыдилась Джо и видела в нем только хнычущего малыша со всеми детскими болезнями, который испортит фигуру и разрушит утонченный имидж, привела Молли в ярость. Будь она проклята!

Сестра Мария сказала, что она была такой особенной, непохожей на других молодых мам. Красивой и уверенной в себе. Настолько, что даже слезинки не проронила при расставании с ребенком. Другие-то нечаянные мамаши хоть и не были такими красивыми и утонченными, но, по крайней мере, не были и бессердечными.

Молли настолько обуял праведный гнев, что она не заметила, как пришел Джо.

Выражение ее лица заставило его броситься к жене и обнять.

– Господи, Молли, что случилось? Что-нибудь с Эдди?

– Нет, нет, с ним все в порядке. – Она не знала, с чего начать.

Джо воспринял ее молчание как упрек.

– Прости, что я так задержался. Меня Грэхам поймал, уже в самых дверях. Этот тип спокойно смотреть не может на семейных людей. А все потому, что самому никогда неохота идти домой. Иди сюда, сядь, я принесу тебе стаканчик.

Молли осела на диван, призывая на помощь все свое мужество. А что, если она напутала с номером?

Он вернулся с двумя стаканами вина и сел рядом с ней.

– А теперь расскажи мне, что стряслось.

– Не знаю, как и сказать. И стоит ли.

– Ради бога, Молли, давай почленораздельнее. Ты же не хочешь сказать, что бросаешь меня? – Почему-то было приятно слышать в его голосе нотки ужаса. – Я понимаю, что со мной очень тяжело, вечно мне что-то мерещится, иногда я даже хлопаю дверью, но мне казалось, что в целом-то у нас все в порядке.

Она коснулась его лица.

– Нет. Я тебя не бросаю. Дело совсем в другом.

– Тогда в чем? – Не дожидаясь ответа, он принялся строить догадки. – Ты опять туда ездила, да? Ради бога, Молли, мы же, кажется, хотели сделать паузу? Послушай, я знаю, какое ты придаешь этому значение, и очень тронут. Я тоже об этом много думал. О том, что будет, когда мы ее найдем. Что это будет значить для Пэт. Для всех нас. И я подумал, не лучше ли нам бросить эту затею. Если бы она сама хотела меня найти, тогда другое дело. Но не могу же я грубо врываться в жизнь какой-то немолодой женщины! У нее наверняка есть семья. Я уже и так причинил боль Пэт и Эндрю и не хочу ее усугублять. Это моя проблема, и я решил, что надо кончать эти метания и принять жизнь как она есть. Мне и так уже повезло, у меня есть чудный малыш и фантастическая жена. Если этого мало, убейте меня!

Молли теребила в руках бахрому на диванной подушке. Разве она может бросить все после того, что узнала? Молчать о том, кто его мать?

Молли понимала, что это невозможно. Теперь – невозможно.

– Наверное, мне не следовало туда опять ехать, но я поехала, и кое-что произошло.

– Что же? – Джо насторожился.

– Тот человек признался, что знает Аманду Льюис, и после некоторых уговоров дал мне ее телефон. Удивляюсь, как мне это раньше не пришло в голову. У них ведь одна фамилия! – Молли не стала говорить, что втайне подозревала в этом несимпатичном ей мужчине отца Джо.

Тот медленно осмысливал услышанное.

– И эта женщина и есть моя мать?

– Да. Когда я у него попросила телефон, он истерически засмеялся и сказал, что наконец-то она заплатит по счетам. Потом добавил, что она изменила фамилию. Теперь я понимаю, почему он так странно себя вел.

– Молли, ты меня совсем запутала. О чем ты?

– Джо, я позвонила по этому номеру.

– Ты что хочешь сказать?! – Джо взорвался. – Ты понимаешь, что она могла бросить трубку – и все! И наотрез отказаться со мной встретиться!

– Да не собиралась я с ней говорить! Только хотела проверить, что номер настоящий. Вдруг бы это оказался не тот? А ты бы уже стал надеяться. Дело в другом. Я узнала голос на автоответчике.

– Ты что, хочешь сказать, мы ее знаем?

– В каком-то смысле, но не в том, как ты думаешь.

– Хватит, Молли, я ничего не понимаю. Кто это был, скажи, ради бога!

– Лучше тебе самому послушать этот автоответчик. – Она набрала номер и протянула мужу трубку.

Глава 10

На лице Джо отразилась смесь недоумения и недоверия. Он медленно положил трубку и повернулся к Молли.

– Но ведь это автоответчик Стеллы Милтон. Не хочешь же ты сказать, что она и есть моя родная мать?

– Я понимаю, для тебя это невероятный шок, но это так и есть, я правда так думаю. Только тогда ее звали иначе. Ее звали Аманда Льюис. Стелла Милтон – ее сценическое имя.

Джо присел, и оба стали мысленно вызывать в памяти образ этой женщины, каждый – на свой лад. Стелла Милтон, идущая голышом на камеру во «Французской любовнице». Стелла Милтон, соблазняющая собственного дядюшку в «Семейных узах». Стелла Милтон на мотоцикле в «Обманчивых поворотах».

– Черт побери! У меня же в комнате висел ее плакат. Я был тогда в шестом классе! В мотоциклетном костюме, с расстегнутой «молнией» на куртке.

Он откинулся на спинку и уперся взглядом в потолок, придя в замешательство от своих воспоминаний.

– Господи, Молли! Ты уверена?

– Почти. Единственный человек, кто может сказать, правда это или нет, – только Стелла Милтон.

– И что ты предлагаешь мне теперь делать? Позвонить и сказать: «Привет, мамуля, я тот малыш, от которого ты избавилась двадцать пять лет назад. Я уже подрос. Не хочешь на меня посмотреть?»

– Ну, может быть, стоит повести себя немного более сдержанно, – предложила Молли. Ей очень не понравилась прозвучавшая в его голосе горькая ирония. – Скажи ей ровно столько, чтобы она поняла, кто ты такой, а остальное пусть решает сама. – Она повернулась к нему и погладила по щеке. – Знаешь, тебе вообще ничего не надо делать. Подумай не спеша и реши, как лучше поступить.

– А ты пробовала спать с неразорвавшейся бомбой под подушкой? – вскочил Джо. – Это ничуть не лучше! – Он отвернулся. – Я не могу сейчас ничего решать. Я слишком устал. Надо пойти выспаться. Если получится.

Молли посмотрела на парадную сервировку стола, со свечами и красивыми салфетками, и задула свечи. Любовно приготовленный томатный соус она отправила в ведро, после чего налила себе еще вина. А чего, собственно, она ждала? Что Джо бросится к ней в объятия, осыплет поцелуями и примется благодарить за преподнесенную ему бомбу?

Медленно, словно с каждым шагом преодолевая глубокий ров, она ступала по кухне, ликвидируя следы несостоявшегося праздничного ужина, после чего тяжело села к столу в горьком одиночестве.

В спальне Джо разделся до трусов, небрежно бросив одежду на стул. Обычно он ее аккуратно складывал, но сегодня был особый случай. Он погасил свет и взбил подушку, пытаясь найти удобное положение. Чувствовал он себя так, будто у него разыгралась какая-то очень болезненная форма аллергии. Он никак не мог устроиться. Вдруг стали чесаться разные места, и вообще возник какой-то общий дискомфорт. Раньше с ним такого не бывало. И потом, это непривычное сердцебиение. Сердце стучало чаще и громче, нет, такого с ним никогда не случалось. Где-то в глубине души, под толстым слоем дурных предчувствий и злости на Молли за то, что присвоила себе его мечту и, предприняв несколько конкретных шагов, воплотила ее в жизнь, теплился небольшой огонек возбуждения. Молли уверена, что нашла его настоящую мать, и это – прекрасная, потрясающая, блистательная женщина, человек из совершенно другого мира.