Любовник в отставке - Алешина Светлана - Страница 17

Нет, это вовсе не было любовью с первого взгляда с его стороны. Хотя потом, познакомившись поближе, он и начал испытывать к Веронике какое-то теплое чувство. Но все же главное, что его больше всего интересовало в ней, так это возможность существенно поправить свое материальное положение. Тогда и жить с Дашей станет необязательно.

Хотя пока он и не собирался окончательно разрывать брак с Дашей. Это была сделка, условия которой хочешь — но хочешь, а соблюдать приходилось. Но ведь ей в первую очередь нужна печать в паспорте, ну и пусть она там остается, зато жить вместе совсем необязательно. Даша и сама не очень-то страдает от того, что он ушел из дома. А Вероника… У нее есть деньги. Точнее, они есть у папаши Буракова, но это ничего не значит. Он знал, что Вероника — единственная дочь отставного полковника, причем горячо любимая. И если он, пустив в ход все свое мужское обаяние, сумеет покорить девушку, то наверняка она станет содержать его. И от нее он получит больше, чем от Рауфа. А фактически, по документам, останется мужем Даши. И все будут довольны.

Да и обаять-то Веронику оказалось совсем нетрудно! В ней было много самоуверенности и спокойствия человека, не привыкшего зарабатывать тяжелым трудом, но требующего к себе особого внимания. И Ариф быстро разгадал ее сущность. Конечно, он, неглупый мужик, понял, что эта милашка комплексует из-за своей хромоты. Он понял также, что самоуверенность и демонстративный эгоизм на самом деле лишь маска, забрало, которым она защищала ранимую душу. Он понял, что эта женщина будет ценить мужчину, обольстившего и взявшего ее. И он сделал решительный ход.

— Может быть, останетесь с нами? Пообедаем… Жена Рауфа приготовила сегодня долму. Она очень вкусно готовит, не пожалеете, — обратился он к Веронике, когда та уже собиралась уходить.

— А что это такое? — озадаченно спросила Вероника.

— Вы не ели долму! — преувеличенно трагическим тоном вскричал Ариф. — Тогда вам тем более стоит остаться и попробовать. Это блюдо из шариков баранины в виноградных листьях.

— Спасибо, но я вегетарианка.

— Как интересно! Как интересно! Это придает вам еще большую оригинальность! А я думал, что вы просто таинственная.

— Ну что вы… — оторопела от таких комплиментов Вероника.

— Вы и в самом деле покрыты мраком тайны. Для меня, по крайней мере, — загадочно произнес Ариф.

— Почему?

— Потому что отказываетесь от долмы, — ответил Ариф и вдруг с ходу предложил:

— А хотите посмотреть мои картины?

— Хочу, — откликнулась Вероника с неким вызовом.

С этого и начался их роман. В тот же вечер Вероника познакомила Арифа со своей экстравагантной матерью, которой он очень понравился-. Лучшего возлюбленного для дочери Антонина Сергеевна и не желала, тем более что он весь вечер говорил о море, курортах и пляжах южных широт, где с молодости любила бывать ведущая актриса потаковского драматического театра, вечно в сладких грезах и ожидании чего-то необычного — вполне соответствующее времяпрепровождение для актрисы.

После того как Ариф ушел, она сразу же заявила дочери:

— Ника, он просто прелесть! Умен, обаятелен, талантлив! Обожает море и солнце, как и я. Думаю, он и в постели походит на арабского скакуна. Я так рада за тебя! Слава богу, ты не выбрала правильного идиота из окружения твоего отца.

С того момента Ариф стал «пунктиком» для Вероники. Симпатия быстро переросла у нее в беззаветную любовь. Атлетически сложенный брюнет Ариф прочно вошел в ее жизнь. Буквально все в нем покоряло девушку: репутация непризнанного гения, сочетавшаяся с брутальными, почти уголовными замашками, далекие от безупречности манеры в отношении с другими мужчинами, которых он воспринимал как соперников, и тут же подчеркнутое внимание к своей женщине, загадочный голос с этаким холодком и походка гуляющего тигра. Даже то, что на него засматривались девушки, когда они гуляли по городу или проводили время в ночном клубе, Вероника воспринимала как должное. Такой парень, рассуждала она, составит пару любой смазливой девчонке. Естественно, она питала иллюзии, что с его стороны наблюдается к ней большое и светлое чувство.

Вероника, конечно, в чем-то нравилась Арифу. К тому же она любила его с какой-то патологической страстью, а таким знойным мужчинам, как этот азербайджанец, воспитанный в духе самолюбования и живущий по принципу «любить того, кто меня любит», именно это и было нужно для полного комфорта. Однако большой любви он к ней не испытывал. И лишись Вероника денег — она лишилась бы для него львиной доли своей привлекательности.

Отцу Вероники, человеку прямому в своих высказываниях, выбор дочери сразу не понравился, о чем он не раз, собственно, ей и говорил. Но Ариф был вообще из тех мужчин, которые производят на большинство женщин магическое действие. Так часто бывает со страстными натурами, когда грубая натура их избранника облечена в рамки внешнего приличия. А если он еще и талантлив хоть немного и делает вид, что любит, то успех ему обеспечен. Женщины ставят своего избранника на постамент и начинают поклоняться ему как божеству.

Такая история произошла и с Вероникой. Даже узнав о том, что Ариф официально женат, она не охладела к нему. А, кажется, даже стала любить еще сильнее. А потом… Потом Даша умерла.

Вероника совершенно вышла из-под контроля отца. Хлопнув дверью после очередного скандала, они с Арифом уединились на даче отца недалеко от Тарасова, и все пошло наперекор желанию отставного полковника. Ариф мог там спокойно заниматься живописью, жил на всем готовом, по сути дела — на деньги Вероники. А она полностью растворилась в любимом человеке. Девушка самозабвенно занималась домом, кухней, сопровождала возлюбленного во время посещения им художественных салонов, где он общался с единомышленниками и пытался продавать картины. Вероника старалась предугадать любое желание своего ненаглядного, чтобы он, не дай бог, не обиделся и не разочаровался в ней. Не дай бог, не ушел от нее.

Внутренне она тем не менее понимала, что он бы давно ушел, если бы не был столь зависим от нее материально. Ведь дурочкой она не была. И все равно при мысли о том, что Ариф может исчезнуть из ее жизни, Веронику бросало в дрожь. Для нее уже давно не было секретом, что суженый — человек своевольный и властный, что он и не думает улаживать отношения с ее отцом, которые не сложились сразу же после их знакомства. Может быть, в глубине души она отдавала себе отчет, что Арифу просто удобно с ней, что он эксплуатирует ее любовь. Пусть! Сердцу-то не прикажешь. А оно обливалось кровью от невыносимой мысли, что может наступить день, когда она станет больше не нужна Арифу. Как же она будет дальше жить? Нет, даже подумать о таком Веронике было страшно. Пускай лучше прожигает жизнь, но рядом с ней! Остается стиснуть зубы и терпеть, смотря любовным взглядом на созданное ею божество. Вероника взяла за правило оправдывать все поступки любимого, даже его внешне прохладное отношение к ней. А оно проступало все чаще. Но Вероника молчала, покорно перенося свою участь. Она стойко сносила горькую обиду и только украдкой плакала по ночам. Так она молча страдала от неразделенной любви, но ничего не могла с ней и с собой поделать…

Родители Даши жили в поселке Заречном. Именно там и был обнаружен труп Рауфа Амирбекова — случайно, благодаря развернувшимся строительным работам.

Лариса приехала в поселок в разгар рабочего дня. В облаках пыли двигались бульдозеры, словно танки на ничейной земле. Дом Беловых отделяла от улицы давно не стриженная живая изгородь, пыль посеребрила кустарники. Старый дом не мешало бы покрасить и подремонтировать, но жильцы не торопились этого делать, надеясь, видимо, что вскоре его снесут и взамен они получат новую благоустроенную квартиру в многоэтажке.

Звонка здесь не наблюдалось, и Лариса постучала в окно. Женщина, появившаяся на пороге дома, выглядела усталой и подавленной. Она была в темном неброском платье без рукавов и фартуке, сшитом скорее всего ею же самой вручную. На костлявом осунувшемся лице женщины явственно проступали оставленные временем и жизненными невзгодами следы. За руку женщина держала малыша лет двух.