Аня из Авонлеи - Монтгомери Люси Мод - Страница 24

— Я думаю, многим из них пришлось бы тогда уносить ноги, пока целы, — промолвила мудрая Джейн.

— Может быть, и так, но это была бы их собственная вина: зачем у них такие скверные мысли?.. Но, так или иначе, сегодня мы можем высказывать все наши мысли, потому что собираемся думать только о прекрасном. Каждая из нас может сказать все, что придет ей в голову. Только это можно назвать настоящей беседой!.. Смотрите, вот тропинка, которую я никогда не видела прежде. Давайте исследуем ее.

Тропинка была извилистой и такой узкой, что, хотя девочки шли гуськом, лапы елей задевали их лица. Под елями виднелись бархатные подушки мха, а дальше, там, где деревья были меньше и росли они реже, землю покрывала самая разнообразная нежная и густая зелень.

— Сколько здесь куриной слепоты! — воскликнула Диана. — Я наберу букетик! Они такие милые!

— Как можно было дать таким прелестным растениям такое ужасное имя? — спросила Присилла.

— Должно быть, тот, кто первый так назвал их, или совсем был лишен воображения, или имел его в избытке, — отозвалась Аня. — О, девочки, взгляните на это!

"Это" было неглубоким лесным прудом посередине небольшой солнечной полянки, где кончалась тропинка. Ближе к лету это место просыхало и покрывалось густыми высокими папоротниками, но сейчас перед девочками лежала спокойная, ясная, как хрусталь блестящая поверхность. Стройные молодые березки кольцом окружали полянку, а маленькие папоротники украшали берега пруда зеленой бахромой.

— Какая прелесть! — воскликнула Джейн.

— Давайте потанцуем вокруг него как лесные нимфы, — предложила Аня, поставив на землю свою корзинку и протягивая руки подругам.

Но танец не удался, так как почва была болотистой и у Джейн увязли галоши.

— Те, кому приходится носить галоши, не могут быть лесными нимфами, — таково было ее заключение.

— Но мы должны хотя бы дать имя этому месту, прежде чем покинем его, — сказала Аня, уступая неоспоримой логике фактов. — Пусть каждая предложит имя, и мы кинем жребий. Диана?

— Березовый Пруд, — откликнулась Диана немедленно.

— Хрустальное Озеро, — сказала Джейн.

Аня, стоявшая позади них, взглядом умоляла Присиллу о менее банальном названии, и Присилла оказалась на высоте положения, выступив с величественным — Мерцающие Воды. Анин выбор пал на Зеркало Эльфов.

Эти названия были написаны на полосках березовой коры карандашом, с которым не расставалась "руководительница школы" Джейн, и сложены в Анину шляпу. Присилла закрыла глаза и вытащила одну из них.

— Хрустальное Озеро, — прочитала Джейн с торжеством.

Вот так пруд стал Хрустальным Озером, но если Аня даже и подумала, что случай сыграл с ним злую шутку, она не сказала этого вслух.

Пробравшись через разросшийся подлесок, девочки вышли на поросшее молодой зеленью заднее пастбище мистера Сайласа Слоана. За ним они обнаружили начало новой тропинки, убегающей в лес, и в результате голосования решили исследовать и ее, за что были вознаграждены целой чередой приятных сюрпризов. Сначала, огибая пастбище, они очутились под сводом сомкнувшихся вершинами диких вишен, усыпанных цветами. Каждая из девочек повесила шляпу на локоть и украсила голову венком из пушистых кремовых цветов. Затем тропинка сделала поворот направо и нырнула в еловый лес, такой густой и темный, что идти пришлось в полумраке, не видя ни кусочка неба, ни проблеска солнечного света.

— Здесь живут злые, проказливые эльфы, — шепнула Аня. — Но они не могут обидеть нас, потому что им не позволено делать зло весной. Вон один выглядывает на нас из-за той старой кривой ели… А разве вы не заметили целую компанию их на том большом мухоморе, мимо которого мы только что прошли? Добрые феи всегда обитают в солнечных местах.

— Я хотела бы, чтобы здесь действительно были феи, — заметила Джейн. — Как было бы хорошо, если бы они могли исполнить три желания… или хотя бы одно… Что бы вы пожелали, девочки, если бы вам пообещали исполнить одно ваше желание? Я хотела бы быть богатой, красивой и умной.

— Я хотела бы быть высокой и стройной, — отозвалась Диана.

— Я хотела бы быть знаменитой, — сказала Присилла.

Аня подумала было о своих волосах, но отвергла эту мысль как недостойную.

— Я хотела бы, чтобы была весна… в каждом сердце и всю жизнь, — сказала она.

— Но это, — возразила Присилла, — все равно что пожелать, чтобы этот мир стал раем.

— Частью рая. В других его частях будет лето или осень… и даже немножко зимы. Я думаю, даже на небесах мне иногда хотелось бы блестящих заснеженных полей и серебристого инея. А тебе, Джейн, разве нет?

— Я… я не знаю, — ответила Джейн растерянно. Джейн была хорошей девушкой и доброй прихожанкой, добросовестно старалась быть достойной своей профессии и всегда верила всему, чему ее учили. Но она никогда не думала о небесах больше, чем это было совершенно необходимо.

— Минни спросила меня на днях, будем ли мы на небесах носить каждый день выходные платья, — засмеялась Диана.

— Ты не сказала ей, что будем? — поинтересовалась Аня.

— Боже мой, конечно нет! Я сказала, что там мы вообще не будем думать о платьях.

— О, я полагаю, что будем… немного, — сказала Аня серьезно. — Там, в вечности, будет много времени, так что хватит, чтобы подумать и о платьях без ущерба для более важных дел. Я думаю, там мы все будем носить красивые платья… одеяния, пожалуй, будет более подходящим словом. Первые несколько столетий я хотела бы носить розовое, — я уверена, потребуется немало времени, чтобы этот цвет мне надоел. Я очень его люблю, но, увы, никогда не смогу носить в этом мире.

За еловым лесом тропинка спускалась к новой солнечной полянке, где бежал ручей, через который вел бревенчатый мостик; а затем явилось, великолепие залитого солнцем березового леса, где воздух напоминал прозрачное золотистое вино, листва была свежей и нежно-зеленой, а земля под деревьями — мозаикой трепещущего солнечного света. И снова дикие вишни, и маленькая долина гибких молодых елей. И наконец, холм, такой крутой, что девочки запыхались, взбираясь на него. Но когда они достигли вершины и вышли на открытое место, оказалось, что там ожидал их главный из сюрпризов дня.

Позади них тянулись задние поля ферм, расположившихся вдоль «верхней» дороги в Кармоди, а прямо перед ними, окруженный с трех сторон буками и елями, но открытый с юга, лежал маленький ровный участок, а на нем сад… или то, что когда-то было садом. Он был обнесен полуразрушенной каменной оградой, заросшей мхом и травой, а вдоль его восточной стороны шел ряд буйно цветущих садовых вишен, похожих на огромные сугробы. Здесь все еще можно было различить и следы прежних дорожек, и двойные шпалеры розовых кустов посередине, но все остальное пространство было настоящим морем нарциссов, желтых и белых, в самом своем воздушном и обильном цвету, чуть покачиваемых ветром над сочной и буйной зеленой травой.

— Ах, какая красота! — воскликнули три девочки хором; Аня лишь смотрела в красноречивом молчании восторга.

— Но откуда же здесь взялся этот сад? — спросила Присилла с недоумением.

— Это, должно быть, сад Эстер Грей, — сказала Диана. — Я слышала о нем от мамы, но никогда прежде его не видела и даже не предполагала, что он все еще существует. Ты слышала эту историю, Аня?

— Нет, но имя кажется мне знакомым.

— О, ты видела его на кладбище. Она похоронена у ограды, под тополями — небольшой бурый камень, и на нем высечены открытые врата и надпись: "Священной памяти Эстер Грей, умершей в возрасте 22 лет". А рядом могила Джордана Грея, но на ней нет надгробия. Удивительно, Аня, что Марилла никогда не рассказывала тебе эту историю. Но, впрочем, это было тридцать лет назад, и все уже забыли…

— Ну, если есть история, мы должны ее услышать, — заявила Аня. — Давайте сядем прямо здесь, среди нарциссов, и Диана нам расскажет… Ах, девочки, здесь их сотни — все вокруг усеяно ими, словно в саду расстелили ковер, сотканный из солнечных и лунных лучей. Ради этого открытия стоило идти так далеко! Подумать только, что я целых шесть лет жила всего лишь в миле от этого места и ни разу его не видела!.. Рассказывай, Диана.