Элегия погибшей звезды - Хэйдон Элизабет - Страница 19

Послышался едва различимый шорох — это пришел Врит, квартирмейстер, в чьи обязанности входил учет всех запасов и снабжение всем необходимым королевства и особенно армии. Врит родился с изуродованной стопой, и в возрасте десяти лет его оставили умирать на вершине скалы Курмен. Рапсодия спасла маленького болга и, обнаружив у него практически на первых же занятиях поразительные способности к математике и педантичность, когда речь шла о деталях, решила, что он как никто другой справится с задачей обеспечения всем необходимым Илорка, который постепенно превращался из разоренных земель, населенных мародерами, в единое королевство, чья армия внушала страх, правитель пользовался уважением, а товары — неизменным спросом.

Гриил, архонт, занимавшийся добычей полезных ископаемых и получивший имя Лицо Горы, пришел вместе с Рэлбаксом, в чью задачу входило руководить образованием населения огромного королевства. Они тут же уселись в туннеле, который соответствовал среднему пальцу руки.

Наконец прибыл архонт, который не был болгом. Три года назад Акмед и Рапсодия спасли Омета из рабства в Яриме. Его мать продала мальчика главе Гильдии Ворона, и он трудился на фабрике изразцов в городе, расположенном посреди пустыни, и с радостью признал Илорк своим домом.

«В этих горах живет величие, — сказала ему когда-то Рапсодия. — Ты можешь стать его частью. Вырежи свое имя на древних скалах, чтобы оно осталось в истории».

Ее слова глубоко запали юноше в душу и помогли занять положение, окутанное самой непроницаемой завесой тайны из всех, что выпали на долю архонтов.

Омет был строителем Светолова.

Несколько мгновений прошло в мертвой тишине, а потом все десять архонтов одновременно почувствовали присутствие короля. Они знали, что если бы Акмед захотел остаться незамеченным, так бы и было, однако легкое движение воздуха и гудение, возникшее в туннеле, без слов сказало архонтам, что им следует отбросить все посторонние мысли и сосредоточить внимание на происходящем. Даже если бы кто-нибудь из архонтов и не почувствовал приближения короля, он не мог бы не заметить огромную тень высотой в семь с половиной футов, которая маячила за спиной Акмеда.

Все одновременно собрались в Руке, и король знаком показал, чтобы они сели. Грунтор стоял в Большом пальце, Кринсель, повитуха, уселась на каменном полу перед ним. Кубила и Харран устроились перед входом в соседний проход, указательный палец, юноша вытянул перед собой длинные тощие ноги и, откинувшись назад, оперся на ладони, она же, наоборот, подобрала колени и обхватила их руками, словно пыталась согреться. Омет и оружейник Йен выбрали следующий проход, остальные равномерно распределились в других пальцах.

Когда все расселись, молчаливые и неподвижные, Акмед занял свое место в широкой центральной пещере на ладони Руки, усевшись на стул, который, видимо, специально поставили здесь для этой церемонии.

— Дети мои, — заговорил он своим скрипучим голосом, лишенным каких бы то ни было эмоций, — ваши испытания практически подошли к концу.

Ответом ему было несколько вздохов облегчения, которые разнеслись по безмолвным туннелям, и Акмед, несмотря на царивший здесь мрак, заглянул в глаза каждому из своих учеников.

Для Харран, мастера истории, которой едва исполнилось пятнадцать, новость была особенно радостной. Ей пришлось выучить наизусть сотни генеалогий, намерьенских, наинских, лиринских и болгов; она прочла и запомнила целые страницы текстов на семи языках, которые ей показывали только один раз, причем часть этих языков были мертвыми; знала имена вождей всех кланов болгов, а также каждого солдата, служащего в армии; провела ряд исследований в Великой библиотеке Канрифа, где библиотекари и студенты под ее руководством по очереди старательно изучали древние манускрипты.

Увидев облегчение, появившееся в ее глазах, Акмед едва заметно улыбнулся.

— Это не означает, что испытания закончились, Харран, — сухо заметил он. — Мир устроен таким образом, что ваши знания будут постоянно подвергаться проверке, которая завершится только с вашей смертью. Прежде чем меч покидает кузницу, его качество проверяют, опуская клинок в воду, но это не настоящее испытание. Настоящее испытание состоится позже, в бою. Но на данный момент я удовлетворен.

Он посмотрел на оружейника.

— Йен, я знаю, из какого металла ты сделан, поскольку обрабатывал его собственными руками, но я еще не бросил тебя на каменный пол, чтобы посмотреть, что будет — рассыплешься ли ты на мелкие осколки или запоешь.

Кузнец сглотнул, но промолчал.

Затем король повернулся к архонту, которого обучал тайнам дипломатии и хитростям торговли.

— Кубила, мне известно, на что ты способен, я учил тебя быстро оценивать ситуацию и мгновенно принимать решение, однако ты еще должен показать, кто победит: ты или приближающаяся буря. Но пока хватит испытаний. Вы мои архонты, хранители тысячи и одного нашего секрета. Запомните, вы должны знать их и оберегать.

Его ученики начали удивленно переглядываться. До сих пор король ни разу не употреблял этого непонятного выражения. Акмед заметил их смущение и повернулся к Трагу, которому суждено было стать Голосом, и кивнул ему, разрешая говорить. Траг откашлялся.

— Мы храним множество секретов, сир, — произнес он голосом, лишенным резких интонаций, присущих языку болгов. — Но что вы имели в виду, когда сказали, что их тысяча и один?

В разноцветных глазах короля — одном светлом, а другом темном — появилось напряженное выражение.

— Кто из вас может ответить?

Архонты снова переглянулись и тут же дружно повернулись к королю.

— Секреты укреплений, постов и туннелей с ловушками, — испуганно прошептал мастер туннелей, Дрикэк.

— Тайны шпионов, — добавил Траг.

— Тайны Светолова, — проговорил Омет.

Он разговаривал на болгише с ужасным акцентом, резавшим уши болгов, но ни один из архонтов даже не поморщился.

— Это все достойные ответы, — кивнул король. — Но существует другая, более важная тайна, и я сейчас вам ее открою, и вы должны будете хранить ее в самом сердце и оберегать ценой собственной жизни. Однако мы владеем и другими, менее значительными секретами. — Он повернулся к квартирмейстеру Вриту. — Как долго мы сможем продержаться в осаде, если нас окружат со всех сторон и отрежут от остального мира?

— Два месяца и шестнадцать дней в это время года, — механически ответил Врит, поскольку уже делал это множество раз на нескольких языках. Архонты привыкли отвечать на подобные вопросы с самого детства. — Зимой на два дня меньше.

— Сколько наших купцов в настоящий момент находится за пределами Илорка?

— Сто двенадцать, — отозвался Кубила.

— Сколько тайных маршрутов, которыми пользуются почтовые голуби Роланда, удалось обнаружить мастеру ястребов?

— Девять, — выдохнул Траг.

— Что лежит на дне прохода, открывшегося после взрыва Светолова?

— Мы еще не знаем, сир, — смущенно произнес Дрикэк.

Давать такой ответ архонты ненавидели, но знали, что и с ним не должны задерживаться, чтобы король не подумал, будто они пытаются скрыть недостатки своей подготовки. Король удовлетворенно кивнул.

— Все эти маленькие тайны и множество других как раз и составляют тысячу. Но ведь есть еще одна. Какая?

Акмед несколько мгновений молча их разглядывал, а потом, не говоря ни слова, показал на Харран. Она задумалась всего на пару секунд:

— Почему вы нас отобрали и для чего готовили.

— Вот именно, — с довольным видом сказал Акмед. — Ваше обучение закончено, по крайней мере та его часть, благодаря которой вы стали архонтами. Сегодня я в последний раз обращаюсь к вам как к ученикам: в чем тайна мудрости?

Ответил Гриил, мастер шахт.

— Прежде чем что-нибудь сделать, представь свои действия так, будто ты их выполнял уже миллион раз.

— А также прежде чем говорить, — добавил Йен.

Акмед снова кивнул, а затем знаком показал, чтобы они приблизились.

— Все это время я открывал вам самые разные тайны, кроме одной, о которой знаем только я и Грунтор. — «И Рапсодия, — с горечью подумал он, — но она ее не сберегла». — Однако, если я хочу, чтобы вы справились с возложенными на вас миссиями, между нами не должно быть тайн. И потому сейчас я поделюсь с вами тысяча первым секретом. Нам понадобится свет, чтобы вы смогли осознать всю его важность.