Судьба: Дитя Неба - Хэйдон Элизабет - Страница 49

Болги не знали подробностей. Однако они поняли, что прежде неприступная крепость стала постепенно рассыпаться в прах; пограничные патрули, державшие горы под жестким контролем, практически исчезли после первых столетий семисотлетней войны. Прошло еще пятьсот лет непрерывных сражений, и болги наконец набрались мужества и решили воспользоваться тем, что силы намерьенов истощены.

Сначала осторожно, а потом все более уверенно отдельные кланы начали селиться на границах владений Гвиллиама. Повелитель намерьенов был слишком занят другими проблемами, чтобы обращать внимание на оборванных обитателей пещер, пробиравшихся из бескрайних степей к дальним границам. Доклады о пропавших патрулях затерялись среди сообщений об огромных потерях, которые его армия несла в сражениях с Энвин. Равнодушие Гвиллиама в конечном счете и привело к падению его королевства.

Когда армия Энвин приготовилась к последней осаде, болги воспользовались этим, чтобы захватить Канриф. Гвиллиам исчез, и Анборн, младший сын Гвиллиама и его генерал, встал перед трудным выбором: отступать, пока еще осталась такая возможность, или вести войну на два фронта, против внешних и внутренних врагов. Он правильно оценил ситуацию и понял, что не в силах продолжать неравное сражение, к тому же горы почти полностью находились в руках фирболгов. Канриф, красивейший самоцвет в короне намерьенской империи, распростершейся от гор до западного морского побережья, включавшей множество больших и малых городов, покрытой сетью превосходных дорог и акведуков, украшенной великолепными базиликами и имевшей морские порты с тысячами кораблей, рухнул, словно карточный домик, и попал в жадно протянутые руки существ, считавшихся чудовищами.

Естественно, после падения Канрифа началось его безудержное разграбление, ведь Анборну пришлось оставить большую часть собранных сокровищ — к счастью, многое удалось спрятать в библиотеке, запертой на музыкальный замок, который болги так и не сумели открыть. Фирболги поделили и унесли добычу, но кое-что просто уничтожили. Так погибло многое из того, что так ценили намерьены: картины, произведения искусства, карты и артефакты, привезенные из старого мира, музейные экспонаты и удивительные изобретения. Одна частная библиотека с редчайшими манускриптами была торжественно сожжена во время празднования победы.

Однако за те вещи, которые фирболги ценили, разгорались жестокие схватки. Домашний скот, ткани, оружие и доспехи, запасы еды — все это болги уносили с собой. Любили они и ювелирные украшения. Даже сейчас, пять столетий спустя, можно было встретить оборванных женщин или даже мужчин болгов, расхаживающих по коридорам Канрифа в прекрасных ожерельях или изысканных кольцах и браслетах, вплетенных в волосы.

Золотые монеты, сначала заинтересовавшие болгов своим блеском, довольно быстро оказались среди мусора. В культуре фирболгов отсутствовало понятие денег, хотя они нередко обменивали одни полезные вещи на другие. Блестящий, тяжелый металл, изумительно красивый, был слишком мягким для производства оружия, а значит, не имел никакой ценности, поэтому болги спокойно его выбрасывали, если им удавалось отыскать золото в оставленных домах намерьенов.

Но монеты представляли ценность для Искателей, поскольку на них стоял Знак.

Вообще Знак часто встречался в городе виллимов. Он являлся символом, лишенным смысла для болгов, поскольку изображал вещи, которых они никогда не видели. На заднем плане сияла звезда, возвышавшаяся над вставшими на задние лапы львом и грифоном — существами, болгам неведомыми. Здесь также имелось изображение Земли и растущего на ней дуба, корни которого пронизывали ее сверху донизу, и вновь болги не имели ни малейшего понятия о том, что это может означать.

Искатели ценили все, что принадлежало виллимам и что им удавалось найти, но, чтобы занять место в тайном братстве и считать себя достойным его представителем, каждый из них должен был отыскать нечто имеющее Знак.

В первые годы после изгнания виллимов задача была сравнительно несложной. Но по мере того как одно столетие сменяло другое, найти что-нибудь становилось все труднее, требовалась удача или долгие дни упорного труда среди развалин древнего города. Каждая новая находка была поводом для радости, поскольку всегда существовала надежда, что Голос требовал найти именно этот предмет. В течение столетий удалось разыскать множество вещей, но среди них не оказалось той, которую хотел получить Голос. Со временем стало ясно: все, что можно было найти внутри Горы или за Пустошью, в Скрытом королевстве, уже найдено.

Однако Искатели последних поколений ощущали присутствие нескольких вещей в отдаленных местах. Большинство из них находилось на территории Роланда, а посему их поиски были невозможны. Ряд предметов скрывался в Сорболде, но только заключение торговых договоров и появление караванов дало Искателям шанс покинуть горы, чтобы добраться до них.

Появление Темного Человека, называвшего себя Змеиным Королем, наконец дало надежду Искателям вернуть свои сокровища из Сорболда.

А его уход позволил Искателям отправиться в Сорболд.

Хагрейт сидел у костра возле казарм, похлебка в старом котелке начала остывать, но он даже не прикоснулся к ней. Пока другие солдаты его полка, отобранные из наиболее сильных мужчин кланов Глаза и Когтя, обитавших во Внутренних Зубах, жадно поглощали пищу в неверном свете костра, он наблюдал, прислушивался, дожидаясь Знака.

Сначала он почти ничего не услышал. Звук заглушали бренчание котелков, ворчание и возня. Но затем он услышал пять звуков, повторенных дважды, и опустил глаза в кружку.

Сегодня место встречи будет в Руке.

В самых темных частях лабиринта, называвшегося Склеп Сайгрид, или Селение Мертвых, тайно встретились четыре человека. До них доносился шум работающих древних кузниц, где ковали оружие, доспехи и сталь для Восстановления, лязг и грохот, вызывавшие в сердцах тревогу. Если бы болги умели читать, вряд ли они стали бы добровольно прятаться среди надгробных надписей, шедших вдоль стен коридоров и отмечавших места последнего упокоения наместников и судей, духовников и советников давно прошедшей эры намерьенов, чья мудрость теперь покоилась в могилах.

Хагрейт присел на корточки в Большом пальце Руки, восточном туннеле, ведущем к центральной части, которая носила название Ладони и куда выходили остальные четыре туннеля. Под курткой он прятал предмет, завернутый в кожу, — пропуск для вступления в братство. Он обнаружил его случайно во время маневров в Скрытом Королевстве — зов прозвучал четко и ясно — в сгнившем ящике посреди торфяного болота, в которое превратился лиринский город; на фарфоровой тарелке не только был отчетливо виден знак, но она оказалась целой, нетронутой временем. И если он заставит себя перестать трястись, то у него будет шанс показать ее другим.

Кринсель, одна из самых могущественных Искателей и любимая повивальная бабка Первой женщины, кивнула ему в темноте. Она держала фитиль сальной свечи, на конце которого тлел крохотный огонек, единственный источник света в непроглядной тьме. Кринсель сидела скрестив ноги внутри Ладони, откуда могла видеть остальных Искателей, устроившихся в пальцевых туннелях, сходящихся в центральной части. Рядом с ее левой ногой лежали веревки, в случае опасности она могла мгновенно перекрыть все туннели.

Хагрейт не шевельнулся, и глаза Кринсель сузились, превратившись в темные щели.

— Дай.

Стараясь сдержать дрожь в руках, Хагрейт подполз к тому месту, где соединялись Большой палец и Ладонь, и, осторожно вытащив из-под куртки сверток, протянул его Кринсель, которая спокойно взяла его и поднесла к чадящей свече, чтобы лучше рассмотреть. Ее глаза округлились, а на лице появилась улыбка.

— Это Знак, — благоговейно произнесла она. Затем повернулась к Хагрейту и торжественно произнесла: — Ты — Искатель.

Хагрейт с облегчением склонил голову, чувствуя, как отпускает напряжение. На лбу выступил пот.