Судьба: Дитя Неба - Хэйдон Элизабет - Страница 48

Уничтожение армии Тристана ускорило этот процесс. Ужасное известие стремительно разнеслось по провинциям Роланда и соседних с ним земель Сорболда на юге, Гвинвуда на западе, Хинтервольда на севере и даже среди народов, населявших территории к востоку от Зубов. Лишь лиринское королевство Тириан, огромный лес, начинающийся от юго-западного морского побережья, не прислало посла в Илорк, продемонстрировав тем самым, что восхождение Акмеда на трон новоиспеченного королевства фирболгов не произвело на них никакого впечатления.

Все остальные соседствующие с Илорком государства постарались добиться мирных соглашений, не отказываясь от доходов, поступающих от торговли с болгами.

Особый интерес проявил Сорболд, засушливые земли которого изнемогали под палящими лучами солнца. Когда-то Сорболд являлся частью намерьенской империи, а теперь стал самостоятельной державой, связанной с Роландом лишь через стареющего Патриарха Сепульварты, главу религиозного ордена, чьим постулатам следовали в обоих государствах. Жители Сорболда мечтали получить доступ к прекрасному оружию, производившемуся в кузницах фирболгов. В Сорболде практически не было полезных ископаемых, а следовательно, не производилась сталь.

Сорболдцы пытались добиться поставок оружия через своего посла Сина Кроута, прославившегося тем, что он всегда добивался цели. Но Акмед, охотно подписывавший договоры на другие товары, отказался продавать оружие из своего арсенала Сорболду, посчитав неразумным вооружать соседнюю державу, какие бы обещания вечной дружбы ни давал ее посол. Наследному принцу Сорболда пришлось прикусить язык и криво улыбнуться, но все понимали, что к обсуждению этого вопроса еще придется вернуться. Однако пока сохранить мир удалось.

Как только были заключены торговые договора, король Акмед составил план защиты торговых и почтовых караванов от постоянных вспышек необъяснимой ярости и насилия, столь характерных для новой земли, где он, Грунтор и Рапсодия оказались после того, как покинули Корень.

Из Илорка еженедельно отправлялись торговые караваны под охраной пяти сотен солдат Тристана Стюарда, которые по очереди посещали все страны в центральной части континента — Бет-Корбэр, Сорболд, Сепульварту, через Кревенсфилдскую равнину шли в Бетани и Наварн, а затем через Тириан и Авондерр в Гвинвуд и Кандерр, на север к холодному Хинтервольду, затем на восток к жаркому Яриму и обратно, в Илорк. Маршрут был сравнительно легким, путь каравана пролегал через самые разные районы по древним намерьенским дорогам, построенным еще во времена расцвета империи.

С восстановлением сравнительно безопасной почтовой связи многие отдаленные страны перестали чувствовать себя изолированными — впервые за последние двадцать лет, поскольку вспышки насилия сделали путешествия из одной державы в другую слишком небезопасными. Теперь люди могли присоединяться к еженедельным караванам и с благодарностью пользовались их защитой.

Однако одной — тайной — группе путешественников, отправившейся в далекие земли, почтовые караваны обеспечивали нечто другое. У Искателей впервые появилась возможность вести поиски в пограничных районах, что давало им надежду вновь услышать Голос.

Даже болги, в течение пятисот лет обитавшие в тех же горах, ничего не знали о существовании Искателей, живших среди них. Это было тайное сообщество, членами которого становились те, кто услышал зов, и никто не знал, как оно возникло. Жестокие реалии жизни фирболгов в сочетании с полным отсутствием генеалогии позволяли сохранять существование Искателей в тайне. Тайна хранилась даже от членов семьи — она не передавалась от отца к сыну или от мужа к жене. Никто не знал об Искателях, кроме самих Искателей, но даже члены сообщества не стремились узнать имена тех, кто услышал зов.

Именно зов собрал их вместе. Больше у них не было ничего общего. Одной из причин этого являлось усиливающееся загрязнение наследственных линий фирболгов, они постепенно вырождались как нация, поскольку смешали свою кровь практически со всеми попадавшимися на их пути народами. Теперь уже не осталось чистокровных фирболгов. Другой причиной являлось то, что они всегда встречались в темноте, а посему не могли видеть остальных членов сообщества. Это значит, никто из них не мог знать, что у всех наблюдалось более значительное сходство с людьми, чем у других болгов.

Но и внешность не являлась главным фактором, объединяющим Искателей. Если бы болги в большинстве своем не погибали молодыми, то можно было бы заметить, что среди Искателей существовала тенденция к долгожительству, во всяком случае по стандартам болгов. Но поскольку жизнь в Илорке была трудна и опасна, эта особенность не перешла в тенденцию. Даже четверка, захватившая власть в Илорке, понесла потери — их осталось только трое; Вторая женщина, девушка со светлыми волосами по имени Джо, которая, по мнению болгов, являлась второй, менее любимой наложницей Акмеда, умерла, когда деревья начали терять листву, по прошествии всего одного сезона после своего появления.

Хотя Искатели не замечали некоторого физического сходства между собой или склонности к более значительной продолжительности жизни, они уяснили одну замечательную уникальную способность, их объединяющую: все они обладали свойством распознавать местонахождение вещей, принадлежавших виллимам, в особенности если они обладали Знаком.

Болги являлись расой, не склонной к сложению легенд, поэтому сведения об их истории были чрезвычайно скудными. Но одну легенду знали все кланы: и Глаза, шпионы, обитавшие на вершинах гор; и Когти, населявшие западные территории Илорка, которые заканчивались огромным сухим каньоном и Проклятой Пустошью; и Потрошители, агрессивные, склонные к насилию кланы Скрытого Королевства, жившие за каньоном.

Все фирболги, независимо от того, к какому клану они принадлежали, слышали истории о том, как они отобрали гору у короля виллимов.

Перед тем как они пришли в Канриф — одно из чудес света, которое неуклонно разрушалось под воздействием времени, но теперь медленно восстанавливалось самими болгами, — фирболги селились в пещерах и больше походили на охотившихся на них медведей и подземных волков, чем на людей. Они жили в темноте и принимали в свою среду всех, кто мог иметь с ними общее потомство. Фирболги были разбросаны по всему свету, но далеко не все из них знали об этом, поскольку их представления о мире ограничивались пещерами и склонами гор, где они боролись за жизнь и пищу.

Во всяком случае, так было до тех пор, пока не появились виллимы. Фирболги заметили намерьенов почти сразу же. Оборванный караван спасшихся после кораблекрушения остатков Третьего флота казался вполне подходящим объектом для грабежа: уязвимые, предельно уставшие, лишившиеся последних надежд — так они выглядели со стороны. Болги прекрасно чувствовали подобные вещи. Но прибывших оказалось не менее пятидесяти тысяч, и болги отступили в свои темные пещеры. Они издали наблюдали, как вновь прибывшие превратили горы в города с высокими зданиями, засеяли поля, построили запутанные лабиринты туннелей — возникла империя, которую Гвиллиам назвал Канрифом, на намерьенском языке это слово обозначало «столетие», поскольку он дал клятву, что через сто лет Канриф станет настоящим чудом.

Время шло, империя намерьенов росла, и болгам приходилось уходить все глубже и глубже в свои пещеры или перебираться все дальше и дальше на восток. А потом началась война.

Сражение Гвиллиама со своей женой и королевой Энвин, дочерью драконихи Элинсинос, началось после события, названного намерьенами Печальным Ударом, — пощечины, которой Гвиллиам наградил Энвин во время одной из ссор. Разразившаяся после этого война привела к уничтожению городов и самих намерьенов: империя распалась на две части, одни решили следовать за Энвин, другие за Гвиллиамом. Кровавый конфликт привел к разделению многих семей, эта участь не миновала и сыновей Гвиллиама и Энвин. Ллаурон и Анборн вступили в непримиримую войну, а старший сын, Эдвин Гриффит, вообще ушел из семьи.