Крадущиеся тени - Хупер Кей - Страница 64

В этот момент зазвонил телефон, и Мэтт мгновенно снял трубку. Он сказал «Алло», потом несколько раз повторил: «Да… да…» Глаза у него прищурились. Разговор оказался коротким, и, когда он повесил трубку, отрывисто поблагодарив собеседника, его лицо помрачнело.

– В чем дело? – спросил Бен.

– Расселл Шоу никогда не пытался покончить с собой, насколько известно Доку Манро.

– Но? – не отставал Бен, услышав колебание в голосе друга.

– Но его сын пытался. Майк Шоу вскрыл себе вены двенадцать лет назад, когда ему было всего четырнадцать.

– Его сын? – удивилась Кэсси. – Значит, у Люси Шоу есть внук?

– Да. Его мать умерла родами; Майка воспитали Расселл и Люси. До недавнего времени он жил с ними вместе, но в прошлом году перебрался в один из домиков у старой фабрики – это примерно в миле от города.

– Я каким-то образом могла с ним встретиться? – спросила Кэсси у Бена.

– Вряд ли ты могла с ним разминуться, – мрачно ответил Бен, – хотя скорее всего не обратила на него внимания. Майк Шоу работает в первую смену за стойкой бара в аптеке.

– Я с ним разговаривал, – сообщил Бишоп. – Меня поразило, что он испытывает нездоровый интерес к убийствам.

– В воскресенье у него должен быть выходной, – задумчиво проговорила Кэсси, припомнив, что по воскресеньям аптека не работает.

– И еще один – на неделе. – Бен взглянул на Мэтта и многозначительно поднял бровь. – Мы можем узнать, был ли он на работе в пятницу, когда пропала Диана Рэмзи?

– Да запросто, как только служба в церкви закончится и его босс вернется домой, но… – Мэтт торопливо перебрал папки с делами у себя на столе и открыл одну из них. – Кажется, я припоминаю… Черт! Вот оно.

– Что? – быстро спросил Бен.

– Майк Шоу – это один из тех, с кем, по свидетельству матери Айви Джеймсон, у Айви вышла крупная размолвка за несколько дней до того, как она была убита. Айви зашла в аптеку перекусить, и, похоже, ей не понравилось, как Майк варит кофе. Она закатила ему настоящую головомойку – одна только Айви так умела – в присутствии его босса и полудюжины посетителей.

– Можно предположить, что его это, наверное, сильно расстроило, – дипломатично заметил Бишоп.

– Он подходит по возрасту, – добавил Бен. – И физически очень силен.

– Итак, – подвел итог Мэтт. – Допустим, мы узнали, что в пятницу у него был выходной. Это дает нам достаточно оснований, чтобы обыскать его дом? Судья Хэйес подпишет ордер, Бен?

– На таких основаниях? Да, – ответил Бен. – Он подпишет ордер.

– Майк, зачем ты это делаешь? – Она старалась говорить как можно спокойнее, хотя никогда в жизни ей не было так страшно.

Он укоризненно прищелкнул языком и покачал головой.

– Потому что я могу это сделать! Потому что хочу.

Его внимание привлек замедляющийся ход музыкальной шкатулки; он нахмурился и торопливо про-шаркал по цементному полу к тяжелому старинному столу, на котором стояла шкатулка. Он взял ее в руки и завел, потом снова поставил на стол.

– Вот так, – пробормотал он удовлетворенно.

В нескольких шагах от нее у стены стояла старая железная койка. Она бросила взгляд в ту сторону, и ее страх возрос многократно. Неужели он собирается…

– Майк…

– Я хочу, чтобы ты молчала, – сказал он вполне миролюбиво. – Просто молчи и смотри.

Он раскрыл сумку из потертой, растрескавшейся кожи, тоже лежавшую на столе, и начал доставать из нее вещи.

Мясницкий нож.

Тесак.

Электрическую дрель.

– О господи, – прошептала она.

– Интересно, есть тут какой-нибудь закуток? – пробормотал он, озабоченно оглядываясь по сторонам. – Черт, надо было раньше проверить.

– Майк…

– Эй, гляди! Есть закуток! – Он повернул голову и улыбнулся ей. – Прямо позади тебя.

На столе зажужжал интерком, и Мэтт нетерпеливо ткнул пальцем в кнопку.

– Да?

– Шериф, вам звонит Ханна Пэйн, – объявила Шарон Уоткинс. – Она говорит, что это важно, и… мне кажется, вам стоит ее выслушать.

Шарон проработала в департаменте шерифа больше, чем он сам, поэтому Мэтт был склонен считаться с ее мнением.

– Ладно, соедините.

– Четвертая линия.

– Спасибо, Шарон. – Он нажал нужную кнопку и включил громкую связь. – Шериф Данбар слушает. Вы хотели поговорить со мной, мисс Пэйн?

– О да, шериф, я… мне надо с вами поговорить.

Голос у нее был молодой, неуверенный и очень испуганный, поэтому Мэтт решил, что с ней надо обращаться помягче.

– О чем, мисс Пэйн?

– Ну в общем… Джо зашел в класс, где я их нашла, и он говорит, что не стоит мне вас беспокоить, да еще в воскресенье, но я ужасно волнуюсь, шериф! Они просто лежали в классе, вроде как их просто кто-то забыл, но мне кажется, на них кровь, а теперь она… она пропала!

– Начните все сначала, Ханна, – терпеливо попросил Мэтт. – Где вы находитесь и что вы нашли? И кто пропал?

– Я в церкви, шериф, в баптистской церкви на Дубовом Ручье. И я нашла пару черных кожаных перчаток в одном из классов воскресной школы. Это мужские перчатки, и на них кровь…

– Ясно. – В голосе Мэтта уже чувствовалось напряжение. – А на перчатках есть какая-нибудь метка, мисс Пэйн? Вы не догадываетесь, кому бы они могли принадлежать?

– Ну… я потому и волнуюсь. Потому что на подкладке вышиты инициалы М.Ш. – так красиво вышиты, одна только мисс Люси так умеет. Он был у нее в классе, значит, это Майк. Но наверху среди молящихся его нет, я проверяла. И ее тоже нигде нет, а она должна была играть на органе, и я точно знаю, что она бы не ушла, не найдя себе замену, тем более что она сама мне сказала, что идет проверять орган…

– Ханна. – Голос Мэтта внезапно охрип. – Кто пропал? О ком вы говорите?

– Эбби пропала. Миссис Монтгомери.

Глава 19

– Видишь, не надо было делать мне гадости, Эбби, – мягко сказал Майк.

– Гадости? Майк, разве я когда-нибудь делала тебе гадости?

Лишь одна мысль засела в голове у Эбби: надо заставить его говорить, надо тянуть время, оттягивать неизбежное. Она понятия не имела, который теперь час, но предполагала, что где-то через полчаса Мэтт приедет за ней в церковь и узнает, что она пропала. Но как он найдет ее здесь, в этом месте? Где она? Какой-то подвал, но где? Она не узнавала вокруг ни одного знакомого предмета, ни один звук не мог подсказать ей, что за здание высится над этим полутемным и затхлым подвалом.

– А кредит? – Он взял нож и поднял его острием вверх, изучая сверкающее лезвие. – Мне нужен был кредит, чтобы купить к Рождеству «Мустанг-95». Надо было дать мне денег, Эбби.

Она не стала даже пытаться втолковать ему, что нельзя требовать в долг больше, чем можешь покрыть из своих доходов. Вместо этого она твердо сказала:

– Я сожалею, Майк.

– Да уж, держу пари, что ты сожалеешь. Теперь.

Она судорожно сглотнула. Поблескивающее лезвие мясницкого ножа, который он продолжал вращать в руках, завораживало ее. «Продолжай говорить. Просто говори, что в голову придет», – приказала она себе.

– А как же Джилл Керквуд? Она тоже делала тебе гадости, Майк?

– Она смеялась надо мной. Она и Бекки. Они обе смеялись надо мной. За это они и поплатились.

Он на минутку отложил нож, чтобы в очередной раз завести музыкальную шкатулку, потом снова взялся за нож.

– Откуда ты знаешь, что они говорили о тебе, Майк?

Он повернулся к ней со скоростью нападающей кобры, его симпатичное лицо превратилось в жуткую маску лютой злобы.

– Ты что, оглохла? Я их видел. Наклонились друг к дружке, шушукались, хихикали. Ясное дело, они говорили обо мне! Смеялись надо мной. Но ведь теперь они больше не смеются, правда, Эбби? И я держу пари, теперь ты жалеешь, что не дала мне денег, правда?

– Правда, – прошептала она. – Я очень жалею, Майк.

Тревога Мэтта повисла в воздухе как нечто осязаемое, а его мысли стали настолько громкими, что Кэсси едва не оглохла, стараясь оградить себя от обрушившейся на нее бури эмоций, хотя и старалась изо всех сил.