Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Собрание сочинений. Том 3

Шаламов Варлам Тихонович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Собрание сочинений. Том 3 - Шаламов Варлам Тихонович - Страница 55

Изменить размер шрифта:

Не для анютиных ли глазок,

Не для лобастых ли камней

Я сочинил немало сказок

По образцу Четьи-Миней?

Но все, что я шептал сердечно

Деревьям, скалам и реке,

Все, что звучало безупречно

На этом горном языке, —

Псалмы, элегии и оды,

Что я для них слагать привык,

Не поддаются переводу

На человеческий язык.

Так в чем решенье той задачи,

Оно совсем не в пустяках.

В том, чтоб тетрадь тряслась от плача

В любых натруженных руках.

И чтоб любитель просвещенья,

Знаток глазастого стиха,

Ценил узорное тисненье

Зеленой кожи лопуха.

И чтоб лицо бросала в краску

От возмущенья и стыда

Земная горечь русской сказки

Среди беспамятного льда.

Весною все кричало, пело,

Река гремела возле скал,

И торопливо, неумело

В подлеске ландыш зацветал.

Но день за днем одно ненастье,

И редкий, жгучий солнца луч

Как ослепительное счастье

Порой выглядывал из туч.

За эти солнечные нити

Цветок цеплялся как слепой

И лез туда в поток событий,

Готовый жертвовать собой.

И кое-как листы расправя,

И солнцу выйдя на поклон,

О славе думать был не вправе,

О слове вольном думал он.

Так где же песня в самом деле?

Немало стоило труда,

Чтоб разметать слова в метели,

Их завалить кусками льда.

Но песня петь не перестала

Про чью-то боль, про чью-то честь.

У ней и мужества достало

Мученья славе предпочесть.

Она звучит в едином хоре

Зверей, растений, облаков.

Ей вторит Берингово море —

Стихия вовсе не стихов.

И на ветру скрипят ворота

Раскрепощенных городов,

И песня выйдет из болота

И доберется до садов.

Пусть сапоги в грязи и глине,

Она уверенно идет.

И рот ее в лесной малине,

Сведенный судорогой рот.

Она оранжевою пылью

Покрыта с ног до головы,

Она стоит таежной былью

Перед заставами Москвы.

Она свои расскажет сказки,

Она такое пропоет,

Что без профессорской указки

Едва ли школьник разберет.

И ей не нужно хрестоматий —

Ей нужны уши и сердца

И тот, дрожащий над кроватью,

Огонь лучинного светца,

Чтоб в рукописной смутной строчке

Открыть укрывшуюся суть

И не искать ближайшей точки,

А — до рассвета не уснуть.

* * *

Ни шагу обратно! Ни шагу!

Приглушены сердца толчки.

И снег шелестит, как бумага,

Разорванная в клочки.

Сухой, вездесущий, летучий,

Он бьет меня по щекам,

И слишком пощечины жгучи,

Чтоб их отнести к пустякам…

ПЛАВКА

Пускай всем жаром изложенья

Течет в изложницы металл —

Стихов бесшумного движенья

Тысячеградусный накал.

Пускай с самим собою в споре

Так много тратится труда —

Руда, в которой примесь горя,

Не очень плавкая руда.

Но я ее засыплю в строки,

Чтоб раскалилась добела,

Чтоб из огня густым потоком

Жизнь в формы слова потекла.

И пусть в той дерзостной отливке

Смиренье стали огневой

Хранит твоих речей отрывки

И затаенный голос твой.

Ты — как закваска детской сказки

В земной квартирной суетне,

Где страсть совсем не для острастки

Дается жизнью нынче мне.

БУМАГА

Под жестким сапогом

Ты захрустишь, как снег,

Ты пискнешь, как птенец.

Но думать о другом

Не может человек,

Когда он не мертвец.

Напрасно со стола

Упала, шелестя,

Как будто слабый стон

Сдержать ты не могла,

И падаешь, грустя,

На каменный балкон…