Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Собрание сочинений. Том 3

Шаламов Варлам Тихонович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Собрание сочинений. Том 3 - Шаламов Варлам Тихонович - Страница 54

Изменить размер шрифта:

* * *

А тополь так высок,

Что на сухой песок

Не упадет ни тени.

Иссохшая трава

К корням его прижалась.

Она едва жива

И вызывает жалость.

* * *[49]

Осторожно и негромко

Говорит со мной поземка,

В ноги тычется снежок,

Чтобы я не верил тучам,

Чтобы в путь по горным кручам

Я отправиться не мог.

Позабывшая окошко,

Ближе к печке жмется кошка —

Предсказатель холодов.

Угадать, узнать погоду

Помогает лишь природа

Нам на множество ладов.

Глухари и куропатки

Разгадали все загадки,

Что подстроила зима.

Я ж искал свои решенья

В человечьем ощущенье

Кожи, нервов и ума.

Я считал себя надменно

Инструментом совершенным

Опознанья бытия.

И в скитаньях по распадкам

Доверял своим догадкам,

А зверью не верил я.

А теперь — на всякий случай

Натащу побольше сучьев

И лучины наколю,

Потому что жаркой печи

Неразборчивые речи

Слушать вечером люблю.

Верю лишь лесному бреду:

Никуда я не поеду,

Никуда я не пойду.

Пусть укажут мне синицы

Верный путь за синей птицей

По торосистому льду.

* * *

Я нищий — может быть, и так.

Стихает птичий гам,

И кто-то солнце, как пятак,

Швырнул к моим ногам.

Шагну и солнце подниму,

Но только эту медь

В мою дорожную суму

Мне спрятать не суметь…

Светит солнце еле-еле,

Зацепилось за забор,

В перламутровой метели

Пробиваясь из-за гор.

И метель не может блеска

Золотого погасить,

И не может ветер резкий

Разорвать метели нить.

Но не то метель ночная:

Черный лес и черный снег.

В ней судьба твоя иная,

Безрассудный человек.

В двух шагах умрешь от дома,

Опрокинутый в сугроб,

В мире, вовсе незнакомом,

Без дорожек и без троп.

* * *

Не в картах правда, а в стихах

Про старое и новое.

Гадаю с рифмами в руках

На короля трефового,

Но не забуду я о том,

Что дальними дорогами

Ходил и я в казенный дом

За горными отрогами.

Слова ложатся на столе

В магической случайности,

И все, что вижу я во мгле,

Полно необычайности.

ВЫСОКИЕ ШИРОТЫ

О ПЕСНЕ[50]

Пусть по-топорному неровна

И не застругана строка,

Пусть неотесанные бревна

Лежат обвязкою стиха, —

Тепла изба моих зимовок —

Одноэтажный небоскреб,

Сундук неношеных обновок,

Глубоко спрятанный в сугроб,

Где не чужим заемным светом,

А жарким углем рдеет печь,

Где не сдержать ничьим запретам

Разгорячившуюся речь.

И я, и ты, и встречный каждый

На сердце песню бережет.

А жизнь с такою жадной жаждой

Освобожденья песни ждет.

Та песня петь не перестала,

Не потонула в вое вьюг,

И струнный звон сквозь звон металла

Такой же чистый сеет звук.

На чьем пиру ее похмелье?

Каким вином она пьяна?

На новоселье в подземелье

Она тайком приведена.

А может быть, всего уместней

Во избежание стыда

И не расспрашивать о песне,

И не искать ее следа.

Я много лет дробил каменья

Не гневным ямбом, а кайлом.

Я жил позором преступленья

И вечной правды торжеством.

Пусть не душой в заветной лире —

Я телом тленья убегу

В моей нетопленой квартире,

На обжигающем снегу.

Где над моим бессмертным телом,

Что на руках несла зима,

Металась вьюга в платье белом,

Уже сошедшая с ума,

Как деревенская кликуша,

Которой вовсе невдомек,

Что здесь хоронят раньше душу,

Сажая тело под замок.

Моя давнишняя подруга

Меня не чтит за мертвеца.

Она поет и пляшет — вьюга,

Поет и пляшет без конца.