Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Собрание сочинений. Том 3

Шаламов Варлам Тихонович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Собрание сочинений. Том 3 - Шаламов Варлам Тихонович - Страница 45

Изменить размер шрифта:

* * *[43]

На этой горной высоте

Еще остались камни те,

Где ветер высек имена,

Где ветер выбил письмена,

Которые прочел бы Бог,

Когда б читать умел и мог.

СЕЛЬСКИЕ КАРТИНКИ

Синеглазенький ребенок,

Позабытый на скамье,

Невзначай упал спросонок

Прямо на спину свинье.

Но свинья посторонилась,

Отодвинулась быстрей

И не очень удивилась,

Зная здешних матерей.

Но, конечно, завизжала

И на помощь позвала:

И она детей рожала,

Тоже матерью была.

Ей ребенка было жалко,

И поэтому сейчас

По свинье гуляет палка

Благодарности от нас.

Все судачат с важным видом,

И разносится окрест:

Если Бог тебя не выдаст,

То свинья тебя не съест.

* * *

О, если б я в жизни был только туристом,

Разреженный воздух горы

Вдыхал бы, считая себя альпинистом,

Участником некой игры.

Но воздух усталое сердце ломает,

Гоня из предсердий последнюю кровь.

И мир, что меня хорошо понимает,

Щетинится, злобится вновь.

И горы, и лес сговорились заочно

До смерти, до гроба меня довести.

И малое счастье, как сердце, непрочно,

И близок конец пути…

* * *

Ты душу вывернешь до дна,

До помраченья света.

И сдачу даст тебе луна

Латунною монетой.

Увы, не каждому рабу,

Не дожидаясь гроба,

Дано испытывать судьбу —

А мы такие оба.

* * *

И мне, конечно, не найти

Пургой завеянные тропы,

Пургой закопанные трупы,

Потерянные пути…

* * *

Верьте, смерть не так жестока

От руки пурги.

Остановка кровотока —

Это пустяки…

* * *

Два журнальных мудреца

Жарким спором озабочены:

У героя нет лица,

Как же дать ему пощечину?

* * *

По долинам, по распадкам

Пишут письма куропатки.

Клинописный этот шрифт

Разобрал бы только Свифт.

* * *

Всю ночь мои портреты

Рисует мне река,

Когда луна при этом

Доверчиво близка.

Река способна литься

Без славы и следа,

Диплома живописца

Не зная никогда.

Расстегнут ворот шуба,

Надетой кое-как.

Мои кривятся губы,

Рассыпался табак.

Я нынче льда бледнее

В привычном забытьи.

И звезды мне роднее,

Чем близкие мои.

Какой небесной глубью

Я нынче завладел.

И где же самолюбью

И место и предел?

Оно в куски разбито,

Топталось неспроста.

Мучительного быта

Железная пята.

Из склеенных кусочков,

Оно — как жизнь моя —

В любой неловкой строчке,

Какую вывел я.

Житейские волненья,

И приступы тоски,

И птичьи песнопенья,

Сцепленные в стихи,

Где рифмы-шестеренки

Такой вращают вал,

Что с солнцем вперегонки

Кружиться заставлял.

Тяжелое вращенье

Болот, морей и скал,

Земли, — чьего прощенья

Я вовсе не искал,

Когда, опережая

Мои мечты и сны,

Вся жизнь, как жизнь чужая,

Видна со стороны.

Брожу, и нет границы

Моей ночной земли.

На ней ни я, ни птицы

Покоя не нашли.

Любой летящий рябчик

Приятней мне иных

Писателей и стряпчих,

И страшно молвить — книг.

И я своим занятьем

Навеки соблазнен:

Не вырасту из платья

Ребяческих времен.

И только в этом дело,

В бессонном этом сне,

Другого нет удела,

И нет покоя мне.

Каким считать недугом

Привычный этот бред?

Блистательным испугом,

Известным с детских лет.

Приклады, пули, плети,

Чужие кулаки —

Что пред ними эти

Наивные стихи?