Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Собрание сочинений. Том 3

Шаламов Варлам Тихонович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Собрание сочинений. Том 3 - Шаламов Варлам Тихонович - Страница 25

Изменить размер шрифта:

ГОРА

В сияющем известняке,

В граните черно-буром,

Гора спускается к реке,

Зажав подснежники в руке,

Навстречу людям хмурым.

Остановившись над ключом,

Как и во время оно,

Она не грезит нипочем

Ни силикатным кирпичом,

Ни железобетоном.

* * *

Он сменит без людей, без книг,

Одной природе веря,

Свой человеческий язык

На междометья зверя.

Руками выроет ночлег

В хрустящих листьях шалых

Тот одичалый человек,

Интеллигент бывалый.

И выступающим ребром

Натягивая кожу,

Различья меж добром и злом

Определить не может.

Но вдруг, умывшись на заре

Водою ключевою,

Поднимет очи он горе

И, точно волк, завоет…

ЕЩЕ ИЮЛЬ

Ты лжешь, что, запрокинув голову,

Я синий воздух жадно пью, —

Небес расплавленное олово

В июле в глотку льют мою,

Чтобы себя не выдал голосом,

Чтоб удивляться перестал,

Чтобы похожи были волосы

На этот льющийся металл.

* * *

Возможно ль этот тайный спор

Меня с самим собою

Простому сердцу вперекор —

Назвать моей судьбою?

Возможно ль подчиниться мне

Какой-то тяжкой силе,

Чтобы не изнутри — извне

Пришла и воскресила?

Или спасенье только есть

В мечтаниях бродяги,

В оберегаемых, как честь,

Клочках моей бумаги.

ИЮЛЬ[21]

Все соловьи осоловели

И не рокочут ввечеру,

Они уж целых две недели

В плетеной нежатся постели

На охлаждающем ветру.

Колючим колосом усатым

Трясет раскормленный ячмень,

И день малиной ноздреватой,

Черносмородинным агатом

Синиц заманивает в тень.

Здесь сущий рай для птиц бездомных,

Для залетевших далеко,

Им от прохлады полутемной

В кустах, достаточно укромных,

Бывает на сердце легко.

И я шепчу стихи синицам,

Губами тихо шевеля,

И я разыгрываю в лицах,

В зверях, растениях и птицах,

Что сочинила мне земля.

Она к моей спине прижалась

И мне готова передать

Все, что в душе у ней осталось,

Всю нерастраченную малость —

Всю неземную благодать.

Жарой коробятся страницы,

Тетрадка валится из рук,

И в поле душно, как в больнице,

И на своих вязальных спицах

Плетет ловушку мне паук.

И мотыльки щекочут щеку,

Перебивая мой рассказ,

И на ветру скрипит осока,

И ястреба кружат высоко,

Меня не упуская с глаз.

ГРОЗА[22]

Смешались облака и волны,

И мира вывернут испод,

По трещинам зубчатых молний

Разламывается небосвод.

По желтой глиняной корчаге

Гуляют грома кулаки,

Вода спускается в овраги,

Держась руками за пеньки.

Но, в сто плетей дубася тело

Пятнистой, как змея, реки,

Гроза так бережно-умело

Цветов расправит лепестки.

Все то, что было твердой почвой,

Вдруг уплывает из-под ног,

И все земное так непрочно,

И нет путей и нет дорог.

Пока прохожий куст лиловый

Не сунет руку сквозь забор,

И за плечо не остановит,

И не завяжет разговор.

И вот я — дома, у калитки,

И все несчастья далеки,

Когда я, вымокший до нитки,

Несу за пазухой стихи.

Гнездо стихов грозой разбито,

И желторотые птенцы

Пищат, познав крушенье быта,

Его начала и концы.

ТАЙГА[23]

Тайга молчальница от века

И рада быть глухонемой,

Она не любит человека

И не зовет его домой.

Ей благозвучней вопли сычьи,

Чем нарушающее сон

Крикливое косноязычье

Всех человеческих племен.

Но если голосом ребенка

Попросят помощи у ней,

Она тотчас бежит вдогонку

И будет матери нежней.

Она заманит чудесами,

Грозы покажет фейерверк

И птиц над черными лесами,

Шутя, подбрасывает вверх.

Раскрашенные безделушки

Цветов качает на лугу.

У ней и камни — погремушки…

Алмазы брошены в снегу.

А гам, смещая все масштабы,

Со здравым смыслом не в ладу,

Смущает взрослым душу, дабы

Потом не жечь ее в аду.

И в этих знаках, в этих жестах

Воинствующей немоты

Я вижу истинное место

Моей ребяческой мечты.

Тайга смещает все масштабы

И наши путает пути,

Хотя воистину могла бы

Сердечно к взрослым подойти.

И тот, кто, в сущности, не молод,

Кто, безусловно, не юнец,

Тот видит лишь гранит и холод,

Что достигает дна сердец.

И в снеговом однообразье

Гора проходит за горой.

Уж лучше б вымазала грязью,

Землей испачкала сырой.

А здесь лишь камень известковый

И снег небесной чистоты,

И мы горды такой обновой,

Таким подобием мечты.