Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Собрание сочинений. Том 3

Шаламов Варлам Тихонович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Собрание сочинений. Том 3 - Шаламов Варлам Тихонович - Страница 24

Изменить размер шрифта:

ПТИЦЕЛОВ[20]

Согнулась западня

Под тяжестью синицы,

И вся ее родня

Кричит и суетится.

И падает затвор

Нехитрого снаряда,

А я стою, как вор,

И не спускаю взгляда

С испуганных пичуг

И, вне себя от счастья,

Разламываю вдруг

Ловушку ту на части.

И в мертвой тишине,

В моем немом волненье,

Я жду, когда ко мне

Приблизятся виденья.

Как будто Васнецов

Забрел в мои болота,

Где много мертвецов

И сказке есть работа.

Где терем-теремок —

Пожалуй, по созвучью —

Назвал тюрьмою Бог,

А не несчастный случай.

Где в заводях озер

Зеленых глаз Алены

Тону я до сих пор —

Охотник и влюбленный.

Где, стоя за спиной

Царевича Ивана,

Объеду шар земной

Без карты и без плана.

Уносит серый волк

К такой стране нездешней,

Где жизнь — не только долг,

Но также и надежда.

В морщинах скрыта грусть,

Но я не беспокоюсь.

Я солнцем оботрусь,

Когда росой умоюсь…

* * *

Замлела в наступившем штиле

Вся в белых рубчиках вода,

Как будто жизнь остановили

На синем море навсегда.

Быть может, это пароходы,

Как паровые утюги,

Разгладили морские воды

В гладильне матушки-тайги,

Чтоб на полночной гофрировке,

Средь мелких складок волновых,

Рыбачьей лодке дать сноровку

Держаться до сих пор в живых.

Перетерпевшая все шквалы,

Вчерашний грохот штормовой,

Девятым вымытая валом,

Она живой плывет домой.

Плывет на некий берег дальний,

Еще невидимый пока,

Ища в ночи причалов скальных

И заезжая в облака.

ПОХОРОНЫ

Под Новый год я выбрал дом,

Чтоб умереть без слез.

И дверь, оклеенную льдом,

Приотворил мороз.

И в дом ворвался белый пар

И пробежал к стене,

Улегся где-то возле нар

И лижет ноги мне.

Лохматый пудель, адский дух,

Он изменяет цвет;

Он бел, как лебединый пух,

Как новогодний дед.

В подсвечнике из кирпича,

У ночи на краю,

В углу оплывшая свеча

Качала тень мою.

И всем казалось — я живой,

Я буду есть и пить,

Я так качаю головой,

Что собираюсь жить.

Сказали утром наконец,

Промерзший хлеб деля:

Быть может, — он такой мертвец,

Что не возьмет земля!

Вбивают в камни аммонал,

Могилу рыть пора.

И содрогается запал

Бикфордова шнура.

И без одежды, без белья,

Костлявый и нагой,

Ложусь в могилу эту я,

Поскольку нет другой.

Не горсть земли, а горсть камней

Летит в мое лицо.

Больных ночей, тревожных дней

Смыкается кольцо.

* * *

Здесь первым искренним стихом

Я разжигал костер,

И пепел от людей тайком

В ладонях я растер.

Но, отогревшись, я не мог

Припомнить этих жарких строк.

И если снова тяжела

Рука колючих вьюг,

И если мертвый холод зла

Опять стоит вокруг,

Я снова — в новую пургу —

Костер стихами разожгу.

* * *

К так называемой победе,

Назло медведю и лисе,

Проеду на велосипеде

Вдоль по обочинам шоссе.

И вот земли-стенографистки

Рассказ на глине и песке:

Ее предсмертная записка,

Забытая невдалеке,

Зарытая в дорожных ямах,

В геологических шурфах.

Все, что не высказалось прямо,

Закоченело на губах…

Но кто прочтет иероглифы,

Какой придет Шамполион,

Чтоб разгадать глухие мифы, —

Услышать человечий стон.