Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Собрание сочинений. Том 3

Шаламов Варлам Тихонович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Собрание сочинений. Том 3 - Шаламов Варлам Тихонович - Страница 17

Изменить размер шрифта:

* * *

С годами все безоговорочней

Суждений прежняя беспечность,

Что в собранной по капле горечи

И есть единственная вечность.

Затихнут крики тарабарщины,

И надоест подобострастье,

И мы придем, вернувшись с барщины,

Показывать Господни страсти.

И, исполнители мистерии

В притихшем, судорожном зале,

Мы были то, во что мы верили,

И то, что мы изображали.

И шепот наш, как усилителем

Подхваченный сердечным эхом,

Как крик, ударит в уши зрителя,

И будет вовсе не до смеха.

Ему покажут нашу сторону

По синей стрелочке компаса,

Где нас расклевывали вороны,

Добравшись до живого мяса,

И где черты ее фантазии,

Ее повадок азиатских

Не превзошли ль в разнообразии

Какой-нибудь геенны адской.

Хранили мы тела нетленные,

Как бы застывшие в движенье,

Распятые и убиенные

И воскрешенные к сраженьям.

И бледным северным сиянием

Качая призрачные скалы,

Светили мы на расстоянии

Как бы с какого пьедестала.

Мы не гнались в тайге за модами,

Всю жизнь шагая узкой тропкой,

И первородство мы не продали

За чечевичную похлебку.

И вот, пройдя пути голгофские,

Чуть не утратив дара речи,

Вернулись в улицы московские

Ученики или предтечи.

КОПЬЕ АХИЛЛА

Когда я остаюсь один,

Я вышибаю клином клин,

Рисую, словно не нарочно,

Черты пугающих картин,

Недавно сделавшихся прошлым.

Былые боли и тщеты

Той молчаливой нищеты

Почти насильно заставляю

Явиться вновь из темноты

Глухого призрачного края.

И в укрепленье чьих-то воль

Здесь героическую роль

Всему дает воспоминанье,

Что причиняло раньше боль.

Что было горем и страданьем.

А мне без боли нет житья,

Недаром слышал где-то я,

Что лечит раны за могилой

Удар целебного копья —

Оружья мертвого Ахилла.

ПЕРСТЕНЬ

Смейся, пой, пляши и лги,

Только перстень береги.

Ласковый подарок мой

Светлою слезой омой.

Если ты не веришь мне,

При ущербной злой луне

Палец с перстнем отруби,

В белый снег пролей рубин.

И, закутавшись в туман,

Помни — это не обман,

Не закрыть рассветной мглой

Ненаглядный перстень мой.

Проведи перед лицом

Окровавленным кольцом

И закатный перстня цвет

Помни много, много лет.

УТРО СТРЕЛЕЦКОЙ КАЗНИ[14]

В предсмертных новеньких рубахах

В пасхальном пламени свечей

Стрельцы готовы лечь на плаху

И ожидают палачей.

Они — мятежники — на дыбе

Царю успели показать

Невозмутимые улыбки

И безмятежные глаза.

Они здесь все — одной породы,

Один другому друг и брат,

Они здесь все чернобороды,

У всех один небесный взгляд.

Они затем с лицом нездешним

И неожиданно тихи,

Что на глазах полков потешных

Им отпускаются грехи.

Пускай намыливают петли,

На камне точат топоры.

В лицо им бьет последний ветер

Земной нерадостной поры.

Они с Никитой Пустосвятом

Увидят райский вертоград.

Они бывалые солдаты

И не боятся умирать.

Их жены, матери, невесты

Бесслезно с ними до конца.

Их место здесь — на Лобном месте,

Как сыновьям, мужьям, отцам.

Твердят слова любви и мести,

Поют раскольничьи стихи.

Они — замес того же теста,

Закваска муки и тоски.

Они, не мудрствуя лукаво,

А защищая честь и дом,

Свое отыскивают право

Перед отечества судом.

И эта русская телега

Под скрип немазаных осей

Доставит в рай еще до снега

Груз этой муки, боли всей.

В руках, тяжелых, как оглобли,

Что к небу тянут напослед,

С таких же мест, таких же лобных,

Кровавый разливая свет.

Несут к судейскому престолу

Свою упрямую мольбу.

Ответа требуют простого

И не винят ни в чем судьбу.

И несмываемым позором

Окрасит царское крыльцо

В национальные узоры

Темнеющая кровь стрельцов.