Страсть и блаженство - Ховард Ева - Страница 27

— Простите, не понял?

— Я рассказала о ваших шашнях с мисс Роуан.

— Как это понимать?

— Пожалуй, я чувствую себя немного виноватой, но раз Хоуп мне не поверила, то, видимо, никто от этого не пострадал, — сказала Лупе. Дэвид скрестил руки на груди, чтобы не задушить ее. — Только сейчас вы ненавидите меня больше прежнего, — добавила она, наконец встретившись с его глазами. — Если бы вы только занялись со мной любовью, когда я об этом просила, мне бы не надо было так ревновать вас к мисс Роуан. — Она вздохнула.

— Ну вот, мы снова взялись за старое, а?

— Если у вас встает на эту пышку, то почему не на меня?

— Мисс Фримен, я был бы признателен, если бы вы не выражались так фамильярно.

— Мистер Лоуренс, вы и вправду равнодушны ко мне или только притворяетесь равнодушным, потому что я ваша ученица? Если дело в последнем, вам следует знать, что половина старшеклассников спят со своими преподавателями.

— Этот слух, вероятно, соответствует действительности не больше, чем тот, который вы распространяете обо мне и мисс Роуан.

— Спросите мисс Роуан. Она в курсе всех наших секретов.

— Но вы ведь не знаете ни одного из ее секретов.

— Вы станете отрицать, что любите ее? — хитро спросила Лупе, заставляя своего учителя покраснеть.

— Вы просто маленькая фурия, — мягко сказал Дэвид, запихивая в портфель разные материалы.

— Я не хочу быть такой. Все дело в том, что я безумно влюбилась в вас.

— Приходите ко мне через десять лет. Если вы сохраните те же чувства, мы поговорим.

— Через десять лет вы начнете рассыпаться. Вы столько курите, что к тому времени умрете. Нам лучше не тратить времени.

Дэвид улыбнулся.

— Просто заприте дверь и наклоните меня через стол, — искушала она. — Видите, я даже юбку надела. Это ведь так легко.

— Барышня, если я вас наклоню через стол, то учиню порку.

— Идет!

— Лупе, уходите отсюда. Немедленно.

— Нет. Я хочу, чтобы вы выпороли меня.

— Интересно, уволят ли меня после этого?

— Ни за что, мистер Лоуренс.

— Мисс Фримен, в таком случае вам осталось сидеть, пока не выкурите сигарету.

Дэвид запер дверь, опустил шторы и полез в ящик стола за аккуратной школьной указкой, которую он купил в антиквариате Хьюго Сэндса. Затем он взял Лупе за руку и наклонил ее через письменный стол, с большим интересом прислушиваясь к ее вздохам.

— Мисс Фримен, вы встали так, будто делаете это не впервые, — сказал он, заметив, как она выгнула спину и выпрямила ноги. В этот холодный апрельский день она надела зимнюю форму — подходящую черно-белую плисовую клетчатую юбку, черную рубашку и белую блузу. Двуцветные кожаные туфли на высоких каблуках не вызывали нареканий, поскольку не выделялись на фоне остальной одежды. Короткие носки были белого цвета и контрастировали с ее оливкового цвета ногами.

— Мой дружок из второго класса раньше часто порол меня, — призналась она, повернув голову через плечо. — Он любил пороть ремнем, когда его самого пороли, и фантастически трахался.

— О! Теперь многое понятно.

— Но меня никогда не били палкой. Вот это мне нравится во взрослых мужчинах, они знают самые извращенные способы, как возбудить девушку.

— Мисс Фримен, вас здесь не будут возбуждать. Вы здесь для наказания. — Дэвид похлопал указкой по ладони и фыркнул. — Значит, ваш бывший дружок любил и то, и другое. Похоже, на вас можно положиться.

— О! Мы никогда не занимались любовью. Он говорил, что я слишком молода. Он лишь порол и связывал меня. Я обожала его.

— Значит, у вас большой опыт?

— Вам не кажется, что большинство девчонок знают о садо-мазо клубах?

— Может, это так в Голливуде.

— Я из Голливуда.

— Что ж, думаю, больше нельзя откладывать эту неприятную процедуру. — Дэвид вздохнул и приложил указку к ее попочке. — Барышня, запомните, что вы сами на это напросились.

— Запомню. Спасибо.

— Лупе, вы извиваетесь и ерзаете. Стойте спокойно или я не смогу как следует прицелиться.

Задрав короткую юбку, Дэвид обнажил ее маленькую, но хорошо округлившуюся попочку, скрытую под идеально чистыми белыми хлопчатобумажными трусиками. Выдержав паузу, чтобы отдать этому священному зрелищу заслуженное почтение, он опробовал указку на своей ладони.

— Лупе, это, возможно, будет жалить, но не забудьте, где мы находимся. Я хочу, чтобы все прошло без лишнего шума. Понятно?

— В этой части здания никого нет. Я проверила.

Она опустила подбородок на руки и закрыла глаза.

Дэвид одним взмахом нанес первый удар указкой по самой середине симпатичных ягодиц. В серьезном мире порки этот удар был бы воспринят лишь легким заигрыванием, но Лупе затаила дыхание, переступила с ноги на ногу и тут же согнула колени.

— Я же сказал, стойте смирно.

— Хорошо.

Следующий удар пришелся ниже первого и был столь же сочным. Она что-то пробормотала, но на этот раз не сошла с места. Указка оставила едва заметный горизонтальный след на белой выпуклости ее попы. Одной рукой он придерживал ее за талию и тщательно прицеливался, чтобы удары были параллельными, три кряду один под другим, затем сверху снова три.

— Не устали?

— Нет, сэр!

— Я обнаружил, что порку лучше всего начинать потихоньку. Извините меня, мисс Фримен, но придется спустить трусики, хотя они изумительны, — сказал он, стягивая трусики на бедра и полностью обнажая ягодицы. Не смутившись, она ждала с затаенным дыханием.

Шлеп! Прозвучал резкий удар. С ее губ сорвался приглушенный крик.

— Помните, Лупе, никакого шума.

Дэвид наносил размеренные удары и не сразу отрывал указку, прежде чем наносить следующий. На тех местах оливкового цвета кожи, куда аккуратно опускалась указка, появлялись розоватые полосы. Лупе стонала после каждого удара, но подняла свою попу выше. Она признавала, что учитель способен быть очаровательно строгим. Оглянувшись, она с волнением увидела, как от сосредоточенности наморщился его лоб. Дэвид заметил, что она смотрит на него, и сощурил глаза. Она тут же отвернулась и уставилась перед собой.

— У вас такая миниатюрная попочка, что мне нелегко прицелиться, — жаловался он, нанося удары, от которых она вздрагивала. Дело приближалось к настоящей порке, и каждый удар не только жалил поверхность шелковистой кожи, но и глубоко отдавался в ее крепкой мускулистой плоти. Ей предоставилась краткая передышка между ударами, во время которой Дэвиду стоило огромной силы воли, чтобы нежно не погладить ее красневшую попочку.

— Похоже, вам больше нравится роскошная задница толстухи из соседнего кабинета.

— Лупе, с того момента, как вы вошли сюда, это третий грубый эпитет, который вы отпускаете в адрес моей симпатичной коллеги. — Теперь Дэвид в отместку за эти оскорбления в адрес мисс Роуан нанес самый крепкий удар. От него Лупе выпрямилась и, взвыв, схватилась за попу. — Продолжим?

Он снова наклонил ее через стол.

Лупе со злостью сбросила трусики и заняла прежнее положение, не прижимая ногу к ноге, как прежде, а широко расставила их. Она весьма соблазнительно выпятила свою восхитительную щель.

— Как нехорошо выставлять свои прелести перед женатым мужчиной, — корил он ее, нанося еще один крепкий удар. Она покачнулась, но устояла и покрылась потом от возбуждения. Не трогать ее означало блюсти самодисциплину, служившую Дэвиду необходимым противовесом всем остальным правилам, которые он нарушал.

— Я ждала, когда вы мне сделаете комплимент.

— Моя дорогая, вся эта беседа — комплимент. Однако решимость Дэвида начинала слабеть, когда ему вздумалось потрогать ее между ног указкой. Это позволило осторожно коснуться ее прелести, не пользуясь руками. Когда он убрал указку, та оказалась влажной. А Лупе, похоже, была готова вот-вот разразиться оргазмом.

Дэвид не мог устоять перед красотой и доступностью Лупе, дополненной ее изумительной реакцией на порку. Он повернул ее к себе лицом и взял за плечи.

— Если все останется между нами, вы испытаете райское наслаждение, — твердо пообещал он.