Черный фрегат - Хоус Чарльз - Страница 7

— Она там, — прошептал он. — Теперь мы на верном пути — никаких скал или подводных камней.

Он завернул за угол и подошел к двери, ведущей на кухню. В конюшнях горел свет и было слышно, как там громко разговаривают люди. Дверь в кухню оставалась приоткрытой и оттуда доносился звон посуды и запах готовящейся пищи. Хозяйка громко раздавала указания, и служанки суетливо исполняли их.

С беспечным видом и заискивающей улыбкой Мартин подошел к двери, постучал и немного подождал. На его: стук никто не отреагировал. Улыбка на его лице вновь сменилась угрюмостью. Он постучал еще раз, сильнее. Во дворе раздался какой-то шум. Несколько мужчин пошли к воротам конюшни посмотреть, в чем дело. Звуки на кухне затихли и послышались приближающие шаги. Чья-то рука уверенно распахнула дверь. На пороге появилась женщина:

— Что тебе надо? Честные люди заходят с парадного входа, а не подкрадываются сзади.

На секунду Мартин нахмурился, но потом снова заулыбался:

— Здесь два господина, хозяйка, и, если вам будет угодно, они хотели бы поговорить с Нэлли Энтик.

— Господина!? Ха-ха! — загоготала она. — Да эти господа оберут бедную девушку до нитки и глазом не моргнут.

Из конюший вышли двое мужчин. Служанки на кухне оставили работу и хихикали. Мартин не нашелся, что ответить, и покраснел еще больше, чем раньше. Хозяйка заметила это и заорала так, что было слышно в другом конце дома:

— Нэлли Энтик! Нэлли! Черт бы побрал эту девку! Она что, оглохла? Нэлли Энтик, здесь в кухне один господин. Он хочет поговорить с тобой. У него такая красная физиономия, что хоть прикуривай от нее.

Из кухни раздался дружный смех, а из конюшни — грубый хохот. Филип Маршам решил отойти в тень. Ему не хотелось быть замеченным рядом с человеком, который навлек на себя столько насмешек. Мартин, в свою очередь, гордо и хвастливо выступил вперед. В это время на лестнице послышались быстрые, легкие шаги и из кухни вышла девушка. На ее лице было явное раздражение, но, как ни странно, оно придавало ей особую прелесть.

— Где этот негодяй? — она вышла на порог и лицом к лицу столкнулась с Мартином.

— Так это ты? — она ухмыльнулась. — Я так и думала! Ну… — Она вдруг замолчала, заметив Фила. Он стоял в тени, чуть поодаль. — Кто это? — спросила девушка. Хозяйка вернулась на кухню. Девушки опять принялись за работу, а мужчины скрылись в конюшне.

— Он такой же негодяй. — Мартин разозлился и схватил ее за руку. — Так-то ты встречаешь старых знакомых? Мне грубишь, а ему мило улыбаешься!

Она выхватила руку и дала ему такую пощечину, что он закачался. Нельзя сказать, что ему это понравилось, но он сдержал ярость.

— Ладно, цыпочка, — начал он заискивающе. — Забудем старое. Скажи лучше, не протянет ли он руку помощи своему брату?

Девушка рассмеялась.

— Последний раз, когда он вспоминал о тебе, он сказал, что сам заплатит могильщику, чтобы тот выкопал для тебя яму, и сделает это с большим удовольствием. Когда же все будет кончено, он даже камня не поставит на том месте. И если весь свет забудет о тебе так же скоро, как и он, то тем лучше для света.

— Нет, он не мог говорить это серьезно.

— Говорил же.

Мартин грубо выругался. Из кухни раздался голос хозяйки:

— Нэлли Энтик, Нэлли! Бездельница! Заканчивай!

— Иди в конюшню, — прошептала девушка. — Скажи им, что я велела тебе подождать там. Через час она успокоится. Может быть, я даже смогу провести тебя внутрь.

Она еще раз быстро взглянула на стройную фигуру Фила, улыбнулась и скрылась в кухне.

Фил и Мартин вошли в конюшню и сели на скамью у стены. Никто из находившихся там не удостоил вниманием двух незнакомцев в поношенных сюртуках и запыленных ботинках. Люди в конюшне были преисполнены такой гордости, как если бы служили во дворце. Они вели разговоры о скачках, охоте и ярмарочных базарах. Лошади мирно жевали овес. Все было пропитано конским запахом. В это время из гостиницы пришел кучер в ливрее. Вид у него был важный, холеный и надменный. Это вызывало уважение конюхов и они закивали ему головами и поприветствовали его. Он вальяжно уселся среди них и завел разговор о погоде и дорогах. Он чувствовал себя расковано, как человек, который знает свое место в обществе. Конюхи смотрели на него как на важную персону и ему хотелось быть великодушным с ними.

— Издалека приехали? — спросил его морщинистый старик.

— Да, из Ларвуда.

— Лошади хорошо перенесли дорогу? Все-таки день пути.

— Да, лошади отличные. Но многое зависит от умелого возничего. Важно, кто держит поводья. — Он покровительственно окинул взглядом собравшихся. — Да, возничий и кормежка. — Он кивнул одному из мужчин. — Очень важно, чтобы вечером лошадей хорошо накормили. Насыпьте им в кормушку отборной ячменной соломы или пшеницы и оставьте их. Увидите, для них нет ничего более полезного, чем сытная еда и хороший отдых. Отдых и кормежка — все, что им нужно, чтобы завтра снова отправиться в путь.

Раздались дружные возгласы одобрения.

— Далеко едите? — опять спросил кто-то.

— Да, в Линкольн.

По конюшне прошел удивленный шепот. Уважение к кучеру выросло еще больше.

— Давно в пути?

— Да, ровно шесть недель.

— Нужны немалые деньги, чтобы так путешествовать.

— Да, да. — Он снисходительно улыбнулся. — В Англии найдется мало священников, которые могут позволить себе поездку на остров Уайт. Преподобный доктор Маршам может. Он не из тех, кто станет скупиться, когда его жена больна. Он посетил немало известных домов и я повидал много почтенных господ, пока мы были в пути.

Фил поднял глаза и спросил:

— А где живет этот доктор Маршам?

Бесцеремонность, с которой молодой человек обратился к такой могущественной персоне в ливрее, возмутила всех присутствующих. Больше всех это задело, пожалуй, саму персону. Кучер презрительно поднял брови и ответил с таким видом, чтобы показать всем, что он выше всяких условностей.

— Он прибыл из таких мест, молодой человек, о которых вы, наверняка, и слыхом не слыхивали, поскольку не высовываете нос дальше своего дома. Из Литтл Гримсби.

Мартин посмотрел на Фила:

— У вас, кажется, одна фамилия. Ты когда-нибудь был в Литтл Гримсби?

— Никогда.

На этом они забыли о Филипе Маршаме. Во всяком случае, они вели себя так, как если бы его не было вовсе.

— Мало кто из священников ездит в собственной карете, — сказал один из присутствующих с преувеличенным подобострастием, чтобы снискать к себе благосклонность кучера.

— Да, очень немногие, — ответил тот, улыбаясь. — У доктора Маршама хорошие связи. Несколько лет назад один его дальний родственник оставил ему приличное состояние, хотя оно у него и без того было одним из самых больших в стране. В его жилах течет самая благородная кровь Англии. Вы удивитесь, если я вам назову те семьи, с которыми он состоит в родстве.

Разговор продолжался в том же духе. В этот момент из темноты появился мальчик. Он нашел Мартина, тронул его за плечо и сделал знак рукой. Мартин, который давно подавлял в себе негодование, встал.

— Пора. Давно пора.

Шатаясь, он протиснулся сквозь кучку сидящих к выходу, но тут заметил, что потерял Фила, и обернулся. Фил продолжал сидеть на скамье и пристально смотрел на сбрую, висевшую напротив него на стене.

— Давай же, — закричал Мартин, — давай, поторапливайся! Ты что, голову потерял?

Фил быстро очнулся, встал и вышел вслед за Мартином из конюшни. Он был настолько поглощен своими мыслями, что не видел ничего вокруг себя и слепо следовал по пятам за Мартином. Не слышал он и того, как дружно рассмеялись конюхи ему вслед.

Мальчик привел их на кухню. Там на широком столе уже стояли тарелки. Нэлли Энтик была одна и поджидала их. Мартина она встретила холодно, а вот на Фила посмотрела с нескрываемым любопытством. Юноша сел в углу рядом с камином, где еще недавно на вертеле жарилось мясо. Нэлли поставила перед ними кувшин с пивом и все, что осталось от пирога с олениной.