Перекресток - Хомяков Петр Михайлович - Страница 46

– Могли бы ещё пару недель продержаться.

– А потом уж точно, охлаждение и забытье!

– Пожалуй…

– То-то и оно! Итак, Кондор, скандал в СМИ – за тобой. Полутяж, Парашютист, Юморист – на вас оргработа. Готовьте толпу к одновременным массовым акциям. А пока пусть на время затихнут. Алхимик, на тебе новые рецептуры огнесмесей. Чтобы в каждой кухне мог бы сварганить простой мальчишка.

– Условия применения не совсем ясны.

– Условия таковы… Колбочка или бутылочка: разбил о собачку, она и вспыхнула, как те качки на Ведьмином озере.

– Не о каждую собачку разобьёшь… Они лохматые, а головы маленькие! Это раз. Потом, дилетантам те смеси готовить трудно. Это два.

– Твои предложения!…

– Нечто типа напалма, но пожиже. Разбиваешь ёмкость об асфальт у ног собачки, она и оказывается в лужице. Если выбегает из неё, то все равно заляпывается смесью.

– И, разумеется, горит, горит… – Огнемётчик мечтательно зажмурился.

– Огнемётчик, без лишних эмоций. А то на тебя посмотреть, и мы все будем выглядеть как клуб садистов.

– А мы и так не ангелы, Экселенц, – заметил Юморист.

– Но ведь и не дьяволы, коллега, – поправил Граф.

– Мы молодцы, ребята!… Это безо всяких шуток. Итак, пока Кондор нагнетает страсти, Алхимик с бригадой огнемётчиков ищут инженерные решения.

– Экселенц, а, может быть, попроще? – спросил Полутяж.

– Как?

– Ну, например, взял ножовочку, хорошую, бошевскую – и рубанул ей как саблей. Знаете, как эффектно!…

– Это надо взять на вооружение. Более того, это должно стать нашим оружием не только против собак. Вроде бы просто инструмент, а действие ого-го-го! Но одно не заменяет другого.

Теперь Гироскоп… Мне кажется, в последнее время наши авиамодельные дела несколько заглохли. Или я ошибаюсь?

– Действительно заглохли немного.

– Кондор, в своих представительских эмпиреях забываешь, откуда ты родом. Что ж обижаешь родных авиаторов?

– Да я не забываю…

– Не оправдывайся. Денег сейчас немеряно. Самому лень, нет куража, или времени, не забывай о других! Ты ведь Кронпринц, ты должен держать в голове все! Итак, я не суюсь в детали, денег выдели Гироскопу даже больше, чем он просит. Авиамодельные кружки сейчас просто завалите деньгами и профильтруйте нашими людьми.

– Да их и так там полно!…

– Больше, ребята, больше! Авиация должна стать нашей поголовно! – Он поднял руку, останавливая возможные возражения Кондора и Гироскопа. – Ребята, не грузите деталями! Мысль вам в целом понятна. Я вижу.

Теперь к более земным делам нашей доблестной авиации. Изделий номер один и номер два, но особенно номер один, надо сейчас наделать как можно больше. В вашем распоряжении три недели.

– Задача понятна, но не по собакам же пулять изделиями номер два, тем более изделиями номер один.

– По собакам, Алхимик, по собакам!… Но… двуногим.

Все засмеялись.

Кампания в СМИ по поводу распоясавшихся владельцев собак, особенно бойцовых, пришлась как нельзя кстати всем. Кремлю надоело ходить оплёванным и наблюдать, как, словно на дрожжах, растёт сила, пока не подконтрольная ему. Олигархическим «демократическим» СМИ тоже хотелось бы уже отойти от взращивания врагов Кремлю, тем более, что эти волки могли бы представлять угрозу и для самих олигархов.

Поэтому все ухватились за «собачью тему» с радостью. Единственно, что осталось вне сферы внимания всех участников этой смены темы, так это степень эмоционального накала, к которому привыкло усыплённое за последние годы российское общество. И журналисты инстинктивно потакали этому вновь возникшему настроению масс.

Массы с энтузиазмом восприняли новый скандал. И большая часть была на стороне противников собак. Это сыграло потом большую роль в развитии событий. Между тем, проблема довольно быстро вышла из-под контроля именно из-за накала страстей. Когда у многих одновременно возникло через две недели желание несколько поутихомирить публику, в дело включились, ушедшие было в тень, Сварожичи.

Они буквально «ворвались в крепость на плечах врага». Кампания сразу приняла истеричный характер и вышла из-под контроля властей.

«Наши города для людей, а не для собак!», «Наша страна для людей, а не для собак!», «Бей собак!», «Собачьи головы», «Собачьи защитники». Эти, и тому подобные слоганы затопили улицы городов. Та ненависть, которая не могла обрушиться на власть, или на богатых, обрушилась на собак. Они стали олицетворением всего, что хотели, но пока не могли уничтожить социально активные слои, и особенно молодёжь.

Владельцы дорогих бойцовых пород, люди, как правило, состоятельные и уверенные в себе, начали огрызаться. Их собаки кусали всё больше людей. Ведь собаки чувствуют и настроения окружающих и настроения хозяев. Несколько случаев закончились для покусанных довольно трагично.

И тогда на экраны попало интервью с Интеллектуалом, снятое выездной бригадой за городом. Это интервью за немалые деньги широко растиражировали печатные и электронные СМИ.

Интеллектуал говорил мало, но веско. Основной тезис его речи был краток. «Мы просто уничтожим собак, мешающих нам жить. – И неожиданно закончил, – пока четвероногих.»

И началась вакханалия. Собак жгли, убивали, на дорогие бойцовые породы и их хозяев была объявлена настоящая охота. Попутно Сварожичи продавали значки, где силуэт разрубленной головы бультерьера был перечёркнут двумя стальными мечами. Разумеется, на войне, как на войне – жертвы были с обеих сторон. Но Сварожичи выступали как настоящие повстанцы, организованно, неплохо вооружённые. Правда, то, что у них было, формально нельзя было назвать оружием. Но оно от этого не становилось менее эффективным. На собаках и их хозяевах отрабатывались будущие организационные структуры, их схемы функционирования в случае настоящего восстания. А главное, будущие повстанцы почувствовали вкус вражьей крови, пусть пока только собачьей.

Власти поначалу растерялись, но довольно быстро поняли, чем это может грозить. Началось активное противодействие Сварожичам. Они ответили на это новым всплеском активности и выбросили в массы слоганы: «Собачьи защитники», «Ментовские собаки» и тому подобные эпитеты. Характерно, что большая часть народа была на стороне антисобачников, а затем Сварожичей. Защита ментами собачников вызвала очередной взрыв антимилицейских настроений.

Власти рассвирепели. Прокатилась волна арестов участников антисобачьих выступлений.

И тогда одно из отделений милиции Москвы, где особенно яростно боролись с антисобачниками, и накануне задержали и избили нескольких носителей Сварогового квадрата, ночью было обстреляно с дальней дистанции из неизвестного вида гранатомётов и огнемётов и сожжено дотла. Все находящиеся там погибли в страшном пожаре.

Создавалось впечатление, что по нему ударили каким-то аналогом «Катюши» с теми ужасными термитными снарядами, которые и в войну-то применялись только по окружённым, ибо считались запрещённым оружием. При этом стреляли с нескольких направлений из нескольких установок одновременно. Хотя всё это было невозможно ни технически, ни организационно. Таким системам просто негде было развернуться в переулках. Да и ничего даже близко похожего в это время рядом замечено не было.

Обо всём этом неким образом узнали и говорили все. Хотя официальных сообщений об инциденте в СМИ не попало.

Вся страна напряжённо затаила дыхание.

Глава 20

Этот мобильный телефон, купленный заранее, и, разумеется, зарегистрированный на другое лицо, Интеллектуал всегда возил с собой в выключенном состоянии. Он включал его раз в день на пятнадцать минут, с без пятнадцать три пополудни до трёх. И при этом находился на некотором отдалении от ближайшего звена тропы. По возможности, подальше. Это была связь с одним человеком, который очень много сделал в своё время для Интеллектуала. Он был ветераном спецслужб и находился в курсе дел профессора. В целом, он одобрял деятельность Интеллектуала, хотя, вполне возможно, у него были и иные резоны в их общении.