Изумруды к свадьбе - Холт Виктория - Страница 1

Виктория Холт

Изумруды к свадьбе

1

Даже когда поезд, следовавший по небольшой железнодорожной ветке, уже остановился на станции назначения, я все еще продолжала тихонько шептать:

– Еще не поздно, еще не поздно. У тебя есть время прямо сейчас повернуть назад...

Прошлой ночью мне пришлось пересечь пролив Па-де-Кале, а затем целый день ехать в поезде. Я настойчиво пыталась как-то укрепить свой дух, убеждая себя в том, что я вовсе не какая-то легкомысленная девчонка, а весьма здравомыслящая женщина, бесповоротно решившая предпринять определенные шаги и не отступать от задуманного. А что будет со мной, когда я наконец прибуду в замок, не знает никто. Я продолжала твердить себе, что в любом случае должна сохранять достоинство и вести себя так, чтобы ни один человек не заметил моего смятения и беспокойства. Никто в мире не должен даже заподозрить, сколь роковое значение может иметь для меня отказ от места.

К счастью, мой внешний вид – впервые в жизни – играл мне на руку. Мне исполнилось уже двадцать восемь лет, а моя коричневая дорожная накидка и мягкая шляпа такого же цвета придавали моей внешности вполне респектабельный вид. Даже после утомительной ночи в поезде я выглядела довольно прилично.

Я не была замужем и поэтому часто ловила на себе жалостливые взгляды знакомых и даже слышала иногда, как за моей спиной меня частенько называли старой девой. Это, конечно, раздражало, но лишь с той точки зрения, что в основе такого отношения было заложено распространенное мнение о том, что главным и единственным призванием любой женщины являются семья, дети и муж.

Ах, эта мужская самонадеянность! Мнение, справедливость которого я решила отрицать сразу же после своего двадцать третьего дня рождения. Ведь в жизни у женщины могут быть совсем иные интересы; и я утешала себя тем, что нашла себе иную точку опоры.

Поезд остановился. Единственным, помимо меня, сошедшим пассажиром была деревенская женщина, державшая в одной руке корзинку с яйцами и прижимавшая другой живую курицу.

Я вытащила из вагона свой багаж – несколько мест, ибо я привезла с собой все, что у меня было: небольшой гардероб, различные материалы и инструменты, которые я использовала в своей работе.

Единственный носильщик стоял у барьера.

– Добрый день, мадам, – сказал он женщине. – Если вы не поторопитесь, ребенок родится прежде, чем вы доберетесь до места. Я слышал, что схватки у Мари начались часа три назад. Акушерка уже там.

– Дай Бог, чтобы на этот раз оказался мальчик. А то все девочки, девочки... И куда только смотрит Бог...

Однако носильщика больше интересовала я, чем пол ожидаемого младенца. Я была уверена в том, что, разговаривая с женщиной, он наблюдает за мной.

Все мои чемоданы и сумки были уже на перроне, начальник станции шагнул вперед, намереваясь дать свисток к отходу поезда, как вдруг на платформе появился запыхавшийся пожилой человек.

– Эй, Жозеф! – приветствовал его носильщик и кивнул в мою сторону.

Тот, кого назвали Жозефом, взглянул на меня и отрицательно покачал головой.

– Вы из замка Гайяр? – спросила я по-французски, на котором говорила довольно хорошо еще с детства.

Моя мать была француженкой, и когда мы оставались с ней одни, то разговаривали между собой по-французски. Хотя в присутствии отца всегда говорили только по-английски.

Жозеф подошел ко мне, недоверчиво глядя на меня и приоткрыв рот от удивления.

– Да, мадемуазель, но...

– Вы приехали встретить меня?

– Мадемуазель, я приехал встретить месье Лоусона, – произнес он, с трудом произнося иностранное имя.

Я улыбнулась и попыталась вести себя как можно более непринужденно, думая о том, что это всего лишь начало тех испытаний, на которые я сама себя обрекла. Я указала на бирки на чемоданах, где было написано «Д. Лоусон».

Сообразив потом, что Жозеф, возможно, не умеет читать, я пояснила ему, что я мадемуазель Лоусон.

– Из Англии? – спросил он.

Я утвердительно кивнула.

– Мне сказали, что должен приехать английский джентльмен.

– Это ошибка. Приехала английская дама.

Он в замешательстве почесал голову.

– Не могли бы мы уже отправиться в путь? – спросила я и оглянулась, осматривая свой багаж. Тем временем носильщик ленивым шагом направился в нашу сторону, и, когда он подошел достаточно близко, я произнесла довольно уверенно: – Будьте любезны, погрузите мой багаж. Мы отправляемся в замок.

В течение многих лет я училась в любой ситуации держать себя в руках, и поэтому никто не заметил ни моего страха, ни моего беспокойства. Я вела себя очень непринужденно, как будто была хозяйкой положения. Жозеф и носильщик отнесли мои вещи в стоявшую неподалеку коляску, и через несколько минут мы уже были в пути.

– Далеко ли до замка? – спросила я.

– Километра два или около того, мадемуазель. Вы его скоро увидите.

Я с тоской смотрела на раскинувшиеся вокруг виноградники. Был конец октября, и урожай уже собрали. Мы проехали через небольшой городок, на центральной площади которого возвышались церковь и мэрия. И вот впереди показался замок.

Я никогда не забуду этого момента. Присущая мне от природы сдержанность, которой, как я думала, мне было не занимать, вмиг испарилась. Я мгновенно забыла обо всех трудностях, которым так безрассудно решила себя подвергнуть. Несмотря на тревожные перспективы и вероятные опасности, которые, как подсказывал мне мой разум, были совершенно неизбежны, я громко рассмеялась:

– Мне все равно, что со мной может случиться. Я рада, что приехала сюда!

К счастью, я произнесла это по-английски, и Жозеф ничего не понял.

– Жозеф, это замок Гайяр?

– Да, мадемуазель.

– Причем это не единственный замок Гайяр во Франции. Я знаю еще один, в Нормандии. В том замке содержали взятого в плен Ричарда Львиное Сердце. – Жозеф хмыкнул, а я продолжала: – Руины всегда восхитительны, а старые замки, пережившие века, впечатляют еще больше.

– В старом замке есть несколько потайных ходов. К несчастью, в годы террора он сильно пострадал. – Жозеф подстегнул лошадей.

– К счастью, он все же уцелел! – произнесла я с несколько чрезмерным волнением в голосе, которого, надеюсь, Жозеф не заметил.

Я была совершенно очарована внешним видом замка. Мне сразу захотелось пожить в нем, изучить его до мельчайших деталей. Казалось, это место притягивало как магнит, а если меня здесь не примут и отошлют обратно, я буду очень несчастна.

Где-то на севере Англии у меня была дальняя родственница – кузина моего отца, о которой он часто вспоминал. «Если со мной что-нибудь случится, ты всегда можешь обратиться к Джейн, – говорил он. – Она очень непростая женщина, и тебе придется нелегко, но, во всяком случае, она всегда выполнит свой долг».

Хорошенькая перспектива для женщины, лишенной той привлекательности, которая является столь необходимой для того, чтобы выйти замуж, и создавшей себе непреодолимую преграду в общении, имя которой – гордость.

Кузина Джейн... Никогда! – сказала я себе. Лучше стать гувернанткой, зависящей от капризов безразличных хозяев или несносных детей, которые иногда могут быть дьявольски жестокими. Или пойти в услужение к какой-нибудь ворчливой старой даме, став ее компаньонкой. Я буду, конечно, несчастна и не потому, что передо мной откроется темная пропасть одиночества и унижения, а потому, что у меня не будет возможности заниматься работой, которую я любила больше всего на свете.

Развернувшаяся передо мной картина определенно отличалась от той, что я себе представляла. Увиденное превзошло все мои ожидания.

Итак, я предалась созерцанию величественного замка пятнадцатого века, гордо возвышавшегося среди бескрайних виноградников. Мой натренированный глаз мог определить его возраст с точностью до одного-двух десятилетий. В шестнадцатом и семнадцатом веках замок был значительно перестроен, но эти переделки и пристройки никоим образом не нарушили его очарования – наоборот, они придали ему особый стиль.