Волшебство Маккензи - Ховард Линда - Страница 22

– А кто бы был? – пробормотала Лорен, нежно улыбаясь маленькой девочке.

Ники, заслышав свое имя, остановилась посередине пируэта и одарила всех ангельской улыбкой, которая не обманула присутствующих ни на секунду.

– Мак опьянен ею, – вздохнула Марис. – Он даже глазом не моргнул, когда она разрисовала его ботинки «волшебным фломастером».

– Самый яркий показатель истиной любви, какие мне встречались в жизни, – сухо сказала Кэролайн. Она тронула тушью черные от природы ресницы Марис и отодвинулась в сторону, чтобы оценить свою работу. – Вот так. Мак должен быть настоящим сумасшедшим, чтобы покинуть тебя ради того, чтобы порезвиться в полудиких странах, в которых не имеют понятия о санитарии и шопинге.

Жизненной философией Кэролайн был девиз – «живи удобно!», для чего она прилагала чрезвычайные усилия. Она могла пройти пешком не одну милю в поисках пары идеально сидящих туфель. Это доставляло ей настоящее удовлетворение, так как на работе приходилось часами стоять на ногах. Как можно сосредоточиться, если обувь жмет?

– Не думаю, что Мака интересует шопинг, – задумчиво произнесла Шиа.

Она подхватила на руки Ники и, напевая бодрый мотивчик, закружилась по комнате с заливающейся смехом девочкой.

Раздался стук в дверь, в комнату заглянул Джон.

– Пора! – возвестил он. Потом его светло-голубые глаза остановились на Кэролайн. – Ого, мам, ты выглядишь отпадно!

– Умный мальчик, – одобрила она. – Я не забуду упомянуть тебя в завещании.

Он рассмеялся и исчез. Марис поднялась и глубоко вздохнула. Время пришло! Не важно, что они женаты более трех недель. Это было представление, и почти весь город собрался стать его свидетелями.

Шиа поставила Ники на пол и подала ей корзинку с розовыми лепестками, которая хранилась в кладовке, чтобы Ники не вздумалось разбросать их по всей комнате. Один раз им уже пришлось собирать с пола бархатные лепесточки, и этого с головой хватило.

Бэрри положила Зака рядом с Кэмероном. Оба младенца с полными животиками спали мирным сном. И в самое время: как раз пришла одна из племянниц Шиа присмотреть за ними, благодаря чему Бэрри могла принять участие в торжествах.

Зазвучала музыка, пора выходить.

Они покидали комнату друг за другом и в сопровождении мужчин Маккензи направлялись к выделенным им местам. Высокая фигура Зейна заполнила дверной проем. Марис сказала: «Нет!», и он усмехнулся, протягивая руку Бэрри.

– Минуточку! – Бэрри остановилась напротив Ники, поправила ленты в ее волосах и поудобнее пристроила корзинку в нетерпеливых маленьких ручках. – Делай с цветочками так, как ты делала прошлым вечером. Хорошо? Все помнишь?

Ники кивнула.

– Я блосу цитоцки на пол.

– Правильно, солнышко.

Сделав все, что было возможно, Бэрри направилась к Зейну, который обнял жену за талию и на секунду крепко прижал к себе, после чего они тоже вышли.

В дверь вошел Вульф, элегантный и строгий в черном смокинге.

– Пора, милая, – сказал он Марис.

Его черные глаза светились нежностью, когда он протянул руки и обнял дочь, покачивая вперед и назад, как делал всю ее жизнь. Марис положила голову на широкую отцовскую грудь, потрясенная неожиданным порывом любви к нему. Как же ей повезло с родителями!

– Я уже начал беспокоиться, сможешь ли ты отвлечься от лошадей достаточно надолго, чтобы влюбиться. Но теперь знаю, что тебе не понадобилось много времени.

Она засмеялась, не отрывая голову от его груди.

– Именно так я догадалась. – Марис подняла голову, ее глаза блестели от слез и смеха. – Я забыла о Фуроре и помнила только о Маке. Это похоже на любовь.

Вульф поцеловал дочь в макушку.

– Так и быть, тогда я его прощу.

– Деда! – Властный тоненький голосок прозвучал где-то в районе колена Вульфа. Они глянули вниз, где Ники дергала его за ногу. – Быстлей, нада блосать цитоцки.

Как обычно, смешной выговор Ники заставил Вульфа засмеяться.

– Хорошо, кексик.

Он наклонился и взял внучку за свободную руку, не позволяя выбежать вперед и начать «блосать цитоцки» раньше времени.

Втроем они направились к центральному проходу. Марис нагнулась и поцеловала Ники в щечку.

– Ты готова?

Ники кивнула, сжимая корзинку обеими руками и оглядываясь вокруг широко открытыми синими глазами, засветившимися от волнения.

– Тогда иди вперед.

Марис осторожно подтолкнула Ники в середину прохода. Церковь сияла от множества зажженных свечей, и, казалось, в их сторону повернулись сотни улыбающихся лиц.

Ники вышла в центральный проход, словно мисс Америка на круг почета. Раздаривая улыбки направо и налево, она изящным движением опустила руку в корзину и достала лепесток. Один. Разжала пальчики и позволила ему спланировать на пол, после чего потянулась за следующим. Ники по одному доставала лепестки и роняла их на ковер с удивительной точностью, не спеша, один раз даже наклонилась, чтобы поправить лепесток, который упал слишком близко к другому.

– О, Боже! – Марис чувствовала, как рядом сотрясается от смеха Вульф. – Она слишком наслаждается своей ролью. С такой скоростью и до полуночи не доберется до алтаря.

Люди оборачивались друг к другу и смеялись над такой сосредоточенностью Ники на своей задаче. Бэрри спрятала лицо и беспомощно задыхалась от смеха на плече у мужа. Зейн усмехался, Ченс хохотал в голос. Стоя у алтаря, Мак широко улыбался маленькому чертенку, завоевавшему его сердце. Пианист огляделся, понял, в чем причина задержки, и храбро продолжил музицировать.

Опьяненная всеобщим вниманием, Ники начала импровизировать. Следующий розовый лепесток полетел через плечо назад. Священник не мог вздохнуть, его лицо покраснело от усилий сдержать неприличный смех.

Ники поднялась на носочки и запустила лепестки по кругу. Несколько из них выскользнули из корзинки, и девочка, нахмурившись, подобрала их и вернула на место.

«Мне нельзя смеяться, – твердила про себя Марис, чувствуя как смех запузырился и неудержимо начал рваться наружу. – Если я начну, то буду смеяться до слез и испорчу макияж».

Она зажала рот рукой, но это не помогло. Перехватило дыхание, горло что-то сжало, и веселый смех вырвался на волю.

Ники остановилась и повернулась в их сторону, ожидая похвалы за отлично проделанную работу.

– Блосай… я имела в виду, разбрасывай лепестки, – с трудом выговорила Марис между взрывами смеха.

Маленькая головка наклонилась.

– Холосо? – спросила малышка, доставая полную горсть лепестков и бросая их вверх.

Прогресс! Целую горсть, а не один.

– Очень хорошо, – одобрила Марис в надежде, что это ускорит продвижение к цели.

Это и на самом деле помогло. Облачко за облачком, лепестки взлетали вверх, и Ники, набирая скорость, продвигалась к алтарю. Наконец, она прошла весь путь и с сияющей улыбкой обратилась к Маку:

– Концились цитоцки!

– Ты все сделала правильно, – похвалил он, с трудом выговаривая слова от смеха.

Закончив миссию, малышка важно направилась к скамье, где сидели Зейн и Бэрри, и протянула ручки, чтобы ей помогли занять свое место.

Со вздохом облегчения пианист заиграл знакомую мелодию "Here Comes the Bride"[6]. Вульф и Марис начали торжественно двигаться к алтарю. Все присутствующие поднялись и, улыбаясь, проводили глазами невесту с отцом.

Так как свадьбу организовывали за очень короткое время, то не было ни подружек невесты, ни шафера. Мак в гордом одиночестве ожидал Марис у алтаря. Он смотрел на приближающуюся невесту, и официальное выражение его лица смягчилось, а синие глаза продолжали сиять от недавнего смеха. Как только Марис остановилась рядом, он нежно взял ее за руку. За спиной раздался счастливый вздох его матери, в котором одновременно слышались слезы.

Принимая во внимание, что Марис и Мак уже были женаты, было решено пропустить часть службы со словами «кто отдает эту женщину». Вульф ласково обнял дочь, поцеловал ее в щеку, пожал Маку руку и занял предназначенное ему место рядом с Мэри.