Смерть Аттилы - Холланд Сесилия - Страница 19

Гепид подъехал к нему ближе. Его длинное обожженное солнцем лицо выражало удивление. Он наклонился вперед, чтобы посмотреть в лицо Дитрика.

— Сын короля? Как я могу знать, что ты не врешь?

— Клянусь Иисусом Христом, — сказал Дитрик. — Почему я должен тебе врать?

Гепид оглядел гуннов и снова перевел взгляд на Дитрика.

— По поручению кагана?

— Да.

Гепид кивнул ему и натянул поводья.

— Смотри, чтобы они ничего здесь не украли. Чем быстрее они отсюда уедут, тем для нас будет лучше.

Он развернул коня и поехал к своим всадникам. Глядя на него, Дитрик понял, каким он был напряженным, и как с каждым движением лошади тяжело шлепался обратно в седло, и какая у него была напряженная спина. Слова гепида были очень неприятны Дитрику. Он тоже развернулся и поехал к гуннам.

Его приветствовали все, кроме Яя, и когда гепиды поехали прочь, то все еще раз начали его поздравлять. Они трогали и гладили его в благодарность. Он оказался в середине отряда, и они продолжили путь. Такс подъехал к нему.

— Тебе они поверили, но не поверили бы нам. И тогда началась бы свара. Каган… — Такс покачал головой. — Ты знаешь, он очень разозлился на нас за то, что мы напали на стадо твоего отца. Он говорит, что когда мы так себя ведем, то германцы каждый раз начинают обладать над ним лишней властью. Да-да. Он бы сильно злился, если бы у нас сейчас начались неприятности с гепидами. Если бы тебя не было с нами, сейчас у нас были бы большие нелады с ними.

Все остальные гунны продолжали ехать одной группой и оживленно что-то говорить. Дитрик решил пошутить.

— Может, я обладаю волшебством, чтобы избегать беды.

— Если это так, то тебе это пригодится, когда ты станешь королем, — заметил Такс — Но ты не должен говорить об этом даже со мной.

Весь долгий день, пока они ехали по нескончаемой снежной равнине, солнце пыталось проглянуть сквозь плотные облака. День заканчивался, и оно начало спуск по небу на запад и наконец совсем пропало в тяжелых темных облаках, которые двигались, подгоняемые северным ветром. Сильно похолодало, и небо стало темным. Дитрик в дорогу приторочил к седлу тяжелый, подбитый мехом плащ, и ему захотелось надеть его. Но он решил его не надевать, пока гунны не наденут свои плащи. Он посмотрел вверх на нависшее небо. Ветер шумел и выл над головой.

— Снег, — сказал Такс — Сейчас начнется буря. Я надеюсь, что она не будет слишком долгой.

Он был взволнован. И Дитрику стало легче от того, что не он один боится.

— Где мы проведем ночь?

Такс пожал плечами. Он слегка приподнялся в седле и что-то выкрикнул на своем языке. Другие гунны ехали впереди неровным полукругом. Когда Такс окликнул их, они быстро сбились все вместе. Такс втиснулся со своей лошадкой в тесный круг, но Дитрик не стал этого делать, и круг замкнулся без него.

Собравшись вместе, гунны начали спорить о чем-то. Дитрик переменил положение, чтобы ему было видно Такса. Спорящие разделились на две группы — одна энергично указывала на юг, а другая — показывала на небо, землю и на север. Они начали спорить громче. Такс и еще несколько человек ничего не говорили. Яя относился к тем, кто хотел продолжать путь. Он наклонился вперед, тянул Такса за рукав и что-то кричал. Такс ему улыбнулся, но ничего не сказал и посмотрел вниз. Наконец те гунны, которые требовали остановки, перекричали всех остальных, а два человека, находившихся с группой, которая желала продолжать движение, быстро переметнулись на другую сторону. Теперь начали говорить Такс и другие гунны — трое из них захотели ехать вперед, а Такс хотел остановиться, и вдруг его поддержали все всадники, кроме трех или четырех, самых упрямых.

Все успокоились, и кучка всадников рассеялась.

Такс подскакал к Дитрику и улыбнулся ему, продолжая двигаться вперед. Дитрик поехал за ним, не совсем понимая, в чем тут дело. Сначала ему показалось, что Такс возвращается, и он подумал, может, они решили вернуться в Хунгвар и там переждать бурю. Но черная лошадка повернула. Дитрик ехал рядом с Таксом. Лошадка повернулась к его лошади и влекла за собой кругами около притоптанного места, где до этого что-то решали гунны.

Половина всадников тоже ездили кругами и утаптывали снег. Остальные поехали прочь. Такс и Дитрик проехали три круга, и оказалось, что лошади утоптали большое пространство. Такс остановился и сказал Дитрику:

— Надеюсь, что снег перестанет идти. Мне не хотелось бы, чтобы нас тут занесло. Поедем поищем, чтобы из чего-нибудь сложить костер.

Он начал пересекать утоптанный круг, они еще не доехали до его края, как к ним присоединился Яя. Он и Дитрик зло посмотрели друг на друга и отвели взгляды прочь. Такс, казалось, ничего не замечал. Дитрик и Яя ехали по разные стороны от него, и он повел их вперед через равнину.

Дитрик подумал, где в этой бесконечной снежной пустыне Такс собирается найти дрова. От приближавшейся бури в воздухе пахло горечью. Из-под облаков пробивался грязно-желтый свет. Такс широким полукругом развернул всех на восток. Внезапно он издал резкий крик, и его лошадка начала пробиваться через снег, а потом Дитрик увидел, что он вел их к лощине.

Лощина была узкой, но она была выше человеческого роста и поросла кустарником. Такс въехал туда, и Яя пробился сразу за ним, оттеснив Дитрика. Он задержался, потому что испугался, что Яя может причинить ему какую-нибудь неприятность. Склоны лощинки поднимались с каждой стороны, так что ему было некуда деваться. Он слышал, как впереди прорывался через кустарник Такс, но в темноте лощины он его не видел.

Вдруг с одной стороны лощины между Таксом и Яя послышался звук ужасного фырканья. Дитрик рывком остановил коня. Он ожидал, что из перепутавшегося кустарника на стене лощины вылетит медведь. Такс и Яя завопили. Такс скакал навстречу Дитрику, направляя лошадку вверх по откосу лощины.

— Яя! — крикнул он, потом что-то добавил по-гуннски. Яя соскочил с коня и отправился в кусты. С ним было копье, и он вонзал его в темные заросли кустарников. Конь Дитрика начал волноваться, а злое громкое фырканье стало сильнее.

Яя заорал, из кустов выскочило небольшое плотное животное. Яя мог в тот момент убить это животное. Оно на своих коротеньких ножках поскользнулось на крутом откосе и начало подниматься снова, но Яя отошел в сторону.

— Дитрик! — завопил он. — Дитрик, убей его!

Яя захохотал. Животное метнулось к Дитрику, продолжая фыркать. Его полосатый мех поднялся вверх. Дитрик не мог двинуться с места.

Ему показалось, что зверь оскалил свои изогнутые клыки. Его конь заржал и поднялся на дыбы, и темное животное проскользнуло почти под ногами коня. Он опять поднялся на дыбы и споткнулся. Дитрик начал соскальзывать с седла, потом упал, ударив локоть о покрытый снегом камень. Он закричал. Лицо ожег холодный снег.

Яя хохотал над ним. Дитрик сел, вытирая снег с лица. Такс ехал по лощине к ним.

— Что случилось?

Он посмотрел на Яя, потом на Дитрика. Лицо у него не изменилось.

— Нам нужно поймать твою лошадь.

Он проехал мимо Дитрика, а за ним ехал Яя, продолжая смеяться. Дитрик поднялся на ноги. Он кипел от ярости. В первый раз он понял, что ненавидит Яя.

Когда они поймали его коня, то вернулись в лощинку и собрали много веток. Всеx связали и потащили за конями в лагерь. К тому времени совершенно стемнело. Другие гунны сделали из снега стену, чтобы защититься от ветра. Они также разожгли костер и поставили вариться еду. Пока кипел суп, они уселись все вместе, как стая животных. От всех воняло отсыревшим мехом, потом и особенным сладковатым запахом, присущим всем гуннам. Снег не переставал идти, отражаясь в свете костра, пар от тающих снежинок тянулся наискосок в порывах ветра. Огонь начинал шуметь и плеваться, когда в него попадали большие хлопья снега. Под навесом снежных стен, когда с одной стороны к нему тесно прижимался Такс, а с другой — какой-то гунн и когда перед ним и за ним сидели гунны, Дитрику стало тепло.

Они ели жидкую похлебку из разваренного зерна с сушеным мясом, пили растопленный снег и напиток Белый Брат. Чтобы экономить дрова, не часто подкладывали их в костер. Вне небольшого круга огня огромная темнота дрожала от порывов ночного ветрам Лошади двинулись на огонек, зашли за снежную стену и Начали дремать. Дитрик чувствовал себя пьяным от усталости.