Миры обетованные - Холдеман Джо - Страница 60

Я запила таблетки водой. Переступая через Винчела, с трудом подавила в себе сильное желание попинать его ногами. Пилот попросил меня принести ему сандвич и пиво из холодильника. Чуть ниже холодильника, на полке стояла моя дорожная сумка. Я заглянула в нее. Газовый баллон исчез. Зато все девятнадцать унций золота оказались в целости и сохранности. Они были зашиты мною в потайное отделение, на самое дно сумки.

Я и себе прихватила сандвич. Мы ели молча, но в обстановке весьма компанейской.

— Ты уже получил свои сто тысяч? — спросила я.

— Получил. И все без обмана, — кивнул пилот. — Деньги вперед и наличными.

— И надеешься получить вдобавок пять процентов от суммы выкупа? — спросила я. — Пять процентов от пустоты в кармане, я имею в виду.

— Все возможно. Уоллис не объяснил мне, отчего красть нужно именно тебя. Имелись, значит, для этого основания, — сказал пилот..

— Если б ты развернул свой летающий гроб да отвез меня в Атланту, я бы отдала тебе тридцать восемь тысяч — золотом, — сказала я.

Пилот рассмеялся, даже не поглядев в мою сторону.

— Я б и за миллион не развернулся, леди. У меня ведь есть что беречь. Репутацию, понимаешь? Кроме того, Уоллису этот трюк вряд ли понравился бы, — вздохнул пилот. — Уоллис осерчал бы да, глядишь, и убил — бы меня. И я бы никогда больше не смог подняться в воздух.

— Вот и я боюсь, что меня убьют, — пожаловалась я пилоту. — Моего друга убили. Думаю, кто-то намерен и меня убрать.

— Исключено, — сказал летчик. — Все равно что чесать за левым ухом правой пяткой. Если бы мне понадобилось убить кого-нибудь в Новом Орлеане, я бы просто-напросто прогулялся по набережной, до воды. Там к твоим услугам десяток тысяч подонков, которые всадят нож в кого угодно за вознаграждение, на которое можно разве что позавтракать где-нибудь «У Бреннана». — Летчик положил руки на штурвал. — Зачем тебе столько золота?

— Везла в Ново-Йорк. Дефицит, потому что широко используется в электронике, — пояснила я. — Тебе известно хоть что-нибудь об Уоллисе?

— До вчерашнего дня о нем никто ничего не слышал, — пожал плечами летчик. — Но это ЛасВегас! Откуда-то появляются новые люди и вершат новые дела!

— А ты не допускаешь вариант, что Уоллис прибыл в Лас-Вегас с тайной миссией по линии правительства? — предположила я. — Я имею в виду правительство США.

— Что? — изумился летчик. — Так ты, значит, шпионка, засланная на планету с орбиты? Тогда здесь варится серьезная каша.

— Миры не засылают шпионов на Землю, — оскорбилась я за орбиту. — Это все равно что засылать агентов из Филадельфии шпионить в Нью-Джерси.

— Не думай, что это в принципе невозможно, — усмехнулся пилот. — Кстати, иногда я слушаю новости. Дело, похоже, приобретает скверный оборот. Ты должна быть благодарна судьбе за то, что в наши смутные времена судьба занесла тебя на Землю. Та переделка, в которую ты попала сейчас, — лишь исключение, подтверждающее правило.

— Еще бы! — с готовностью поддакнула я.

Хороши Переделочки, самая безобидная из которых — киднеппинг! Я не без удовольствия зевнула. Транквилизаторы делали свое дело.

— Иди в салон и поспи, — посоветовал мне пилот. — Но если услышишь вдруг громкий шум, знай, что у тебя в запасе есть лишь полсекунды на то, чтобы сунуть запястья в держатели на подлокотниках, а голову — в шлем-фиксатор. На своих маневрах те парни испытывают нагрузки — восемь к одному, если за единицу принять силу притяжения Земли.

Я решила не искушать судьбу — надела шлем, закрепила руки и так и уснула.

Когда я проснулась, за окном было темно.

— Как далеко нам ещё до цели? — зевнула я.

— До границы — около двухсот километров, — сказал летчик. — Идем на бреющем, благодаря радару.

Внизу, во тьме, что-то отсвечивало. Очевидно, мы летели над долиной, по которой змеилась река. В полете наш флаттер повторял изгибы речного русла.

— Как долго нам ещё находиться в пути? — поинтересовалась я.

— Минут двадцать с хвостиком. Даже меньше, если все пройдет гладко, — сказал пилот.

В этот момент по радио на весь салон прогремело:

— Полиция штата Орегон. Вы идете без бортовых огней. — Казалось, голос проникал к нам через стенки флаттера отовсюду. — Будьте добры, удостове… Шум прекратился. Полная тишина. Я убедилась, что крепеж — в норме.

Внезапно раздался дикий рев и небо и пейзаж за окнами озарились ярким голубым огнем. Земля перевернулась, меня со страшной силой вдавило в кресло, как будто какой-то очень толстый человек вдруг плюхнулся всей своей тяжестью ко мне на колени и вдобавок улегся на меня спиной, растирая меня в порошок. Я почувствовала, как гримаса исказила мое лицо. На висках и скулах натянулась кожа. Глаза полезли из орбит. Барабанные перепонки должны были вотвот лопнуть от напряжения. Обшивка флаттера содрогалась. И вдруг наступил миг, когда мы оказались в состоянии невесомости.

— Не смей снимать ремни! — крикнул мне пилот. — Мне надо ещё кое-что сделать, прежде чем я уйду от их радара.

Правой рукой он играл на клавишах и кнопках приборной доски. Флаттер стремительно падал вниз, и все же мы находились выше самых высоких горных вершин.

— Что там с Винчелом? — спросила я, страшась взглянуть назад.

— Это не тот человек, из-за которого я бы беспокоился, — бросил пилот и вновь предупредил меня: — Держись!

И снова где-то совсем рядом с бортом прогрохотал взрыв. Флаттер вошел в пике. Затем мы стремглав пронеслись над склоном гигантской горы — в ушах родилась нестерпимая боль, словно кто-то со всей силы ударил ладонями по барабанным перепонкам.

— Зевни! — приказал пилот.

Я исполнила приказание, и в тот же миг уши вновь заложило. По мере того как мы уходили от земли, напряжение возрастало; подбородок вдавило мне в горло, локти и грудь отчаянно заломило. Опять мы резко помчались ввысь, наращивая скорость. Потом все кончилось.

— И часто тебе приходится вытворять подобные номера? — спросила я.

— Достаточно часто, чтобы не разучиться их вытворять. Оттого-то мне и звонят, предлагая принять заказы. — Пилот покрутил ручку настройки радара. На экране вспыхнули три яркие точки, но их относило, как ветром листья, куда-то прочь. Они на наших глазах тускнели. — Орегонские копы мне до лампочки. Но они могут поднять в воздух пограничную авиацию. Хотя граница, конечно, очень длинная. Они должны занять верные позиции, а на это требуется время.

— А если успеют? — спросила я.

— Вероятно, попробуют нас сбить, — поморщился пилот. Он с отвращением рассматривал новую зеленую точку на экране локатора. — Правда, до сих пор им не удавалось сбить меня.

— Почему ты не вышел на связь с ними и не сообщил им, что на борту твоего флаттера безвинный человек?

— Это значило бы засветить нашу позицию. Не волнуйся. Я пройду над землей, практически касаясь брюхом колючек кактусов. Причем пройду со скоростью, раз в пять или шесть превышающей звуковую. Мы нырнем за горизонт, только нас и видели. Да, вот и Невада.

И действительно, не похоже было, что летчик сильно волнуется. Я, правда, засомневалась — в норме ли его психика?

Мы с ним, как сумасшедшие, метались из стороны в сторону, а он с неослабевающим интересом вглядывался в огоньки, мелькающие на экране радара. Мы шли очень низко над землей по очень сложной траектории, повторяющей земной рельеф. Через несколько минут пилот погасил эк-ран, откинулся на спинку кресла.

— Вот и все. Мы дома, — сказал пилот.

— Здесь они не имеют права нас преследовать? — спросила я.

— Международный инцидент. — Пилот нажал на какую-то клавишу. — Контроль. Прибыл Баркер, восемь-четыре-семь-шесть. На борту — заложница. Держу курс на Лас-Вегас. Прошу разрешения на посадку в Вегасе, два-четыре, семь-девять, сектор ОЛ.

— Поздравляем с прибытием, — ответили Баркеру по радио. — Что за заложница с тобой?

— Марианна О'Хара. Кличка — Мэри Хокинс. Заказ Ландреса Уоллиса.

— Все в порядке. Информация принята, — сказали Баркеру с земли.