Новое откровение - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 6

Глава II. Откровение

С известной долей облегчения я могу теперь обратиться к менее личной стороне этого великого предмета. Выше я сделал намек на то, что уже существует некое новое Учение. Откуда оно к нам пришло? Главным образом через послания из мира иного, написанные методом автоматического письма, когда рука человека (он называется «медиумом») находится под водительством либо духа, который предположительно является душою умершего человека (как в случае с мисс Джулией Эймс), либо, как то утверждается, высокого духовного учителя (что имеет место у г-на Стейнтона Моузеса). Эти письменные послания дополняются большим числом словесных высказываний духов, произнесенных устами медиума в состоянии транса. Иногда они приходят и посредством голосов, звучащих напрямую, как это имеет место во множестве случаев, подробно изложенных адмиралом Азборн-Муром в его книге «Голоса».[15] Время от времени оно приходит через сеансы «пляшущих столов», производимые в семейных кружках, как, например, в тех двух случаях, о которых я говорил выше, когда рассказывал о своих собственных экспериментах и исканиях. Порой, как в случае, описанном г-жой де Морган, чтобы заявить о себе, духовные силы пользуются и рукой ребенка.

После этого мы, разумеется, сразу же встречаемся со следующим возражением: как можем мы знать, что эти послания действительно идут к нам из мира загробного? Как можем мы знать, что пишет не сам медиум, что писанное им начертано без участия его сознания и, если даже это и так, что он (или она) не пишет этого под водительством собственного Высшего «Я»? Такая критика, на мой взгляд, совершенно справедлива, мы и сами должны неукоснительно пользоваться ею в каждом рассматриваемом случае, не то весь мир наводнится второсортными пророками, каждый из которых будет провозглашать свои собственные взгляды как откровение свыше, не имея каких иных доказательств своей правоты, кроме собственного утверждения, и мы тогда окажемся отброшенными назад, к темным векам слепой веры. Ответ на этот вопрос состоит в том, что мы требуем знаков, которые бы мы могли проверить прежде, чем принять уже те утверждения, истинность которых мы проверить никак не можем. В старые времена люди также требовали от пророка, чтобы он подал им подобный знак (именно этот знак называли «чудом»), и требование это было вполне разумным, и остается таковым и поныне. Точно так же, если ко мне приходит человек и приносит описание жизни в мире потустороннем, не представляя никаких доказательств его истинности, кроме собственных заверений, то я предпочту увидеть это описание скорее в мусорной корзине, а не у себя на письменном столе. Жизнь слишком коротка, чтобы расходовать ее на изучение достоинств подобных сочинений.

Но если, как то имеет место у Стейнтона Моузеса в его «Учении Духов», сведения, пришедшие, как это утверждается, из мира иного, сопровождаются еще и разного рода паранормальными способностями — а Стейнтон Моузес во всех отношениях был одним из величайших медиумов, когда-либо существовавших в Англии — тогда предложенный материал действительно представляется мне заслуживающим серьезного внимания. Опять же, если мисс Джулия Эймс может рассказать г-ну Стеду о таких событиях в пору ее жизни на земле, которые ему совершенно не могли быть известны, и если все это при проверке подтверждается как действительно некогда имевшее место, тогда у нас есть все основания думать, что и те вещи, которые мы проверить не можем, истинны как и первые. Или снова-таки, если Рэймонд может описать нам фотографию, ни один из отпечатков которой не попадал в Англию и которая, как выяснилось позднее, оказалась точно соответствующей его описанию, или если устами совершенно постороннего человека он может поведать нам все подробности своей прошлой домашней жизни, которые будут критически проверены его родными перед тем, как они признают их правильными, то будет ли нелогичным предположить, что и в своем описании новых собственных впечатлений и условий жизни, в которых он теперь находится, он также будет вполне добросовестен и точен? Или когда г-н Артур Хилл получает послания от людей, о которых он никогда прежде не слышал, и затем при проверке выясняет, что они верны в малейших подробностях, не правда ли, справедливо сделать вывод, что они говорят нам правду и тогда, когда рассказывают о теперешнем своем положении?[16]

Подобных случаев множество, и я упомянул здесь только некоторые из них, но моя точка зрения на эти вещи состоит в том, что все феномены (от явлений низшего порядка вроде «движущихся столов» и вплоть до самых высоких, каковым будет вдохновенная речь пророка) являются звеньями одной цепи, одной системы, каждое звено в которой связано с последующим; и что если нижний конец этой цепи был вложен в руку человечеству, то только за тем, чтобы упорным трудом и рассуждением мы смогли найти свой путь, в конце которого нас ожидает Откровение.

Не презирайте скромных начал, которыми явились «пляшущие столы» или «летающие бубны», каким бы злоупотреблениям и имитациям эти явления ни подвергались, но помните, что падение яблока позволило открыть закон всемирного тяготения, котел с кипящей в нем водой дал человечеству паровую машину, а подергивание лягушачьей лапки направило исследовательскую мысль по новому пути, приведшему нас к открытию электричества. Точно так же и явления невысокого порядка, имевшие место в Гайдсвилле, принесли свои плоды, ибо, привлекши к себе на двадцать лет внимание лучших умов той страны, они оказались началом такой работы, которая, по моему мнению, предназначена оказать на прогресс человечества куда большее влияние, чем все сделанное доныне.

Люди, ко мнению которых я питаю глубокое уважение, и в частности сэр Вильям Баррэт, утверждали, что психические исследования совершенно отличны от религии. Это не подлежит сомнению в том смысле, что можно быть хорошим наблюдателем психических явлений и оставаться при этом недостойным человеком. Но сами результаты психических исследований, выводы, которые мы из них извлекаем, и уроки, которые они могут нам дать, учат тому, что жизнь души продолжается и после смерти. Эти результаты объясняют нам, каковы характер и природа этой новой жизни и какое влияние оказывает на нее наше поведение здесь. Если в этом заключается различие с религией, то я должен признаться, что не очень-то разумею, в чем, собственно, оно состоит. Для меня это и есть религия — самая ее суть. Но это вовсе не значит, что из данной сути со временем необходимо выкристаллизуется какая-то новая религия. Лично я не хотел бы такого исхода. Не правда ли, мы уже и так достаточно разъединены в своих религиозных воззрениях? Я бы предпочел увидеть в этом основополагающем принципе Спиритизма великую объединяющую силу, ибо в любой религии, христианской или другой, только он один и основан на доказанных фактах. Пусть он составит прочный фундамент, на котором каждая религия будет строить (если возникнет нужда в таком строительстве) свою собственную систему, ориентированную на различные типы человеческого мышления. Ведь всегда южные расы будут желать, по сравнению с расами северными, меньшего аскетизма, а западные расы всегда будут более критичны, чем восточные. Невозможно привести всех к одному знаменателю. Но если будут приняты общие предпосылки, истинность которых гарантируется этим Учением из потустороннего мира, то человечество тогда сделает огромный шаг к религиозному миру и единству.

Тогда встает вопрос: «Каким же образом спиритическое Учение заменит собою устоявшиеся старые религии и различные философские системы, которые оказывали столь сильное влияние на поведение людей?». На это ответим прежде всего тем, что Новое Откровение будет фатальным лишь для одной из этих религий, или, если угодно, философских систем: для материализма. Я говорю это вовсе не потому, что питаю какие-то враждебные чувства к материалистам, которые, на мой взгляд, как организованная группа, серьезны и моральны, быть может, как никакая другая; но просто само собой разумеется, что коль скоро дух может существовать и действовать без материи, то сам принцип материализма рассыпается во прах, повлекая за собой крушение всех вытекающих из него теорий.