Поступь бога - Ходжилл Пэт - Страница 15

Лишь только Джейм переступила порог, водоворот силы подхватил ее. Ошеломленному разуму представились два потока, льющиеся по переплетенным коридорам к сердцу храма. Джейм швырнуло на мозаичный пол.

Она оцепенело смотрела на плитки под руками, которые спиралями уходили к центру зала. Взгляд проследил за их изгибами и остановился на подножии статуи, возвышающейся на постаменте. Три лица ее бога, высеченные в черном граните. Изрыгающий, Тот, Кто Разрушает, смотрел прямо на нее, его каменные черты покрывала тонкая вуаль. Одна рука вытянута вперед, словно приманивает кого-то. Каждый длинный, выгнутый дугой палец оканчивался когтем из слоновой кости, заточенной и блестящей.

Иштар, жрец, высокорожденный из Кенцирата, стоял в тени своего бога, глядя на Джейм из-под капюшона. Его бескровные губы кривились в подобии улыбки. Джейм быстро вскочила на ноги.

– Кто ты? – Тонкий, хриплый голос, похожий на скрип ржавых дверных петель.

– Джейм из клана Троих, – ответила она на благородном языке кенциров.

– Это лишь часть имени. Назови полное.

– При всем уважении, господин мой, вас это не касается.

Вихрь энергии, кружась, ворвался в зал, сдавливая мозг.

Становилось трудно думать.

– Ну ладно… ПОКА ладно, – сказал жрец. – Так зачем ты пришла?

Джейм попыталась ответить, борясь с непривычно грубым натиском на сознание, чтобы быть готовой защититься и от этого человека. Утаить имя еще недостаточно.

– Й-й-я хочу вступить в Гильдию Воров, – выдавила она, ненавидя себя за заикание.

– Ты, кенцир, хочешь пойти воровать? Ты дешево продаешь свою честь.

– Я ничего не продаю!

– Тогда ты глупа, – холодно ответил жрец. – Все имеет свою цену… даже наша беседа.

У Джейм перехватило дыхание, когда порыв силы промчался мимо ее лица. Другая волна толкнула в плечо – больно, до онемения, – заставив развернуться. Еще два сильных удара чуть не сбили с ног. Куртка Джейм начала тлеть, она сбросила ее, отчаянно крутясь в тщетной попытке увернуться от невидимых потоков силы. Иштар наблюдал, презрительно улыбаясь.

– Пляши, глупышка, пляши, – приговаривал он тихо. От злости Джейм потеряла голову. Вызывающе подняла она сжатые кулаки и погрозила – нет, не жрецу, а нависающей над ним статуе:

– Мой бог, я прошу правосудия! – выкрикнула она в три темных лица.

Иштар отшатнулся, шипя от возмущения. Но вдруг его лицо исказилось. Губы жреца против его воли выговаривали слова. То был глас божий.

– НИЧЕГО НЕ ВОРУЙ У СВОЕГО НАРОДА. С ДРУГИМИ ДЕЛАЙ ВСЕ, ЧТО ХОЧЕШЬ, НО ДЕЛАТЬ ЭТО ТЫ БУДЕШЬ С ЧЕСТЬЮ, ПОКА ТВОЕ БЕЗРАССУДСТВО НЕ ПОЛОЖИТ КОНЕЦ ВСЕМУ.

Голос умолк. Утирая слюну с непослушных губ трясущимися руками, Иштар сипло сказал:

– Вот так, приставала. Ты получила ответ. Теперь уходи.

Джейм поклонилась и пошла, не решаясь больше заговорить. Да, она получила ответ, хотя и двусмысленный. А теперь пора домой.

Джейм шла на запад, думая о событиях последних дней, и луна освещала ей путь. Дважды за последние несколько часов священники оскорбили ее. Никогда она особо не любила это племя, еще с детства, когда поняла, что жрецы довели ее Анара до сумасшествия. Защита замка от Гиблых Земель требовала постоянных усилий. До некоторых пор это было обязанностью старшего брата Анара, летописца, жреца огромных знаний и силы. Но однажды ночью его застали с женщиной, и неопытному родственнику пришлось одному взвалить на себя эту тяжкую ношу. Ко времени, когда Анар стал наставником близнецов, его разум уже начал рассыпаться от перенапряжения. Вскоре он стал еще большим ребенком, чем Джейм и Тори, но все еще продолжал ограждать дом от напастей, до тех пор пока лезвия мечей и наконечники стрел не сокрушили все то, ради чего он пожертвовал столь многим.

Конечно, это ужасная ответственность – нести бремя силы жреца Кенцирата, стоять между людьми и их богом. Лучшие, такие как Анар, как правило, погибали, а других служение так калечило, что им приходилось назначать содержание – даже при суровом устройстве Кенцирата.

Джейм никого не могла простить – особенно теперь, после встречи с Иштаром. Старое горе и новая обида заставляли ее кипеть от возмущения весь долгий путь к дому, пока она не свернула на Дорогу Слез у гостиницы Марплета сен Тенко.

Ее встретил взрыв хриплого смеха со двора «Твердыни», а когда она приблизилась к воротам, оттуда на улицу вылетела тощая фигура и пронеслась мимо. Ее преследовали. Одежда затрещала, когда преследователь нагнал жертву. Худенькая девочка прижалась к стене, вцепившись руками в остатки платья и пытаясь прикрыть маленькие грудки. Это была та черноволосая служанка. Нигген стоял посреди дороги с оторванным куском ткани в руках и гоготал.

Он даже не успел осознать, что Джейм рядом, когда она развернула его к себе. Тыльной стороной ладони она ударила его под подбородок, голова парня с хрустом откинулась назад, а сам он, нелепо подпрыгнув, шлепнулся навзничь. Секундой позже уже трудно было сказать, кто больше удивлен и испуган – мужчина в воротах, Нигген на земле, выплевывающий зубы, или сама Джейм, действовавшая совершенно инстинктивно.

– Если ты еще раз прикоснешься к этой девочке, – сказала она сыну Марплета, – я с удовольствием выбью тебе все оставшиеся зубы.

Еще до того, как она пересекла площадь и подошла к «Рес-аб-Тирру», до того, как услышала, как кто-то зовет стражников, Джейм поняла, что натворила. Марплет наконец-то получил повод.

– Простите меня, – произнесла она с раскаянием, стягивая шапку, обращаясь к изумленному Гилли, встретившему ее в дверях. Потом повернулась к людям, бежавшим за ней из «Твердыни».

Группу возглавлял Марплет, за ним следовали два дородных стража, а рядом вприпрыжку трусил Нигген. Однако хозяин гостиницы тотчас остановился, едва увидел лицо Джейм, обрамленное гривой черных волос. И, побелев от злости, обратился к своему неуклюжему сыну.

– Уж не хочешь ли ты сказать, – прошипел он, указывая на Джейм, – что тебя поколотила эта… эта ДЕВЧОНКА? Бесхребетный болван!

Не сказав больше ни слова, он повернулся и удалился обратно в «Твердыню».

Стражники поглядели на Джейм, друг на друга, синхронно пожали плечами и тоже ушли.

– Что-то подсказывает мне, что ты вернулась, – раздался за спиной голос Клепетти. – Ну входи, будем ужинать.

Час был уже поздний. Вдова до прихода Джейм, несомненно, уже была в постели, но не похоже было, что она собирается опять улечься, хотя Джейм закончила пиршество, доев разогретое тушеное мясо.

– Не могу уснуть, – ответила она на вопрос Джейм. – Я кое-чего жду.

– Чего?

– Если повезет, ты никогда этого не узнаешь.

Пронзительный крик поднял обеих женщин на ноги. Визг доносился с противоположной стороны площади. Джейм была уже на полпути к дверям, когда вдова грубо удержала ее, схватив за руку.

– Пусти меня! – крикнула Джейм, пытаясь высвободиться. – Я пообещала, что выбью все его гнилые зубы, если он еще раз полезет к той девочке, и, видит бог, я это сделаю!

– Это не Нигген, – сказала вдова. – Неужели ты думаешь, что Марплет позволит так себя унизить, не сорвав потом на ком-нибудь злость? Погоди.

Они стояли, вслушиваясь в крики. Наконец дверь «Твердыни» распахнулась, и оттуда кого-то выпихнули. Клепетти не отпускала Джейм, пока фигура, шатаясь, не прошла полдороги к «Рес-аб-Тирру». Только тогда они вдвоем кинулись к рыдающей полуголой девушке и помогли ей добраться до кухни, где Клепетти, достав резко пахнущую мазь, принялась смазывать раны от ударов кнутом на спине бедняжки. К счастью, та была больше напугана, чем избита, но кровотечение было сильным, девушка стонала и плакала. На шум пришел Тубан.

– Туби, – твердо произнесла Клепетти, – мы должны дать ей приют.

Тубан чувствовал себя как уж под вилами, стараясь извернуться и незаметно выскользнуть обратно. Но под взглядом Клепетти он перестал пятиться и впервые взглянул прямо на плачущую девушку.

– Ну конечно должны, – подтвердил он.