Странствия убийцы - Хобб Робин - Страница 46

Если бы все парни Шести Герцогств были такими невежественными!

Я замер, как будто Верити положил руку мне на плечо. Я хотел обернуться, но заставил себя сидеть спокойно, пытаясь нащупать его в своем сознании, но не нашел ничего. Ничего.

Я не мог утверждать, что эта мысль пришла от него. Может быть, это было мое собственное желание? И тем не менее моя ярость исчезла так же внезапно, как появилась, и я посмотрел на них несколько удивленно, обнаружив, что они все еще здесь. Мальчики, да, но довольно большие мальчики, стремящиеся проявить себя. Невежественные и бездумные, как это часто бывает с молодыми людьми. Что ж, я не дам им повода для самоутверждения, но и не буду проливать их кровь в день свадьбы городского головы.

— Боюсь, что малость засиделся, — мрачно сказал я, вставая. Я съел достаточно и знал, что мне не нужны полкружки эля, стоявшего подле меня. Я посмотрел, как они смерили меня взглядами, когда я встал, и увидел, что один из них был явно потрясен, увидев мой меч. Второй поднялся, как бы собираясь помешать мне уйти, но его приятель еле заметно покачал головой. После этого смуглый фермерский мальчик с ухмылкой отошел от меня, отпрянув, как будто боялся, что я испачкаю его. Было странно так легко пренебречь этим оскорблением. Я не попятился, но просто повернулся и пошел в темноту, удаляясь от веселья, танцев и музыки. Никто не последовал за мной.

Я искал воду. Решительность нарастала во мне. Итак, я недалеко от Тредфорда, недалеко от Регала. Я ощутил внезапное желание подготовиться к встрече с ним. Сегодня я найду комнату в трактире, в котором есть баня, вымоюсь и побреюсь. Пусть он посмотрит на меня, на мои шрамы и пусть знает, кто убил его. А потом? Если я доживу до какого-нибудь «потом» и если кто-нибудь из тех, кто увидит меня, поймет, кто я такой, — что ж, так тому и быть. Пусть будет известно, что Фитц восстал из могилы, чтобы стать орудием истинного королевского правосудия для мнимого короля.

Укрепившись в этом решении, я прошел мимо первых двух трактиров, которые мне попались. Из одного доносились крики, свидетельствующие либо о драке, либо о бурном взрыве дружеских чувств; в любом случае вряд ли я там высплюсь. У второго было покосившееся крыльцо, а дверь криво висела на петлях. Я решил, что постели здесь не лучше. И выбрал тот, на котором была вывеска с изображением котла и горел ночной факел, указывавший путникам дорогу в темноте.

Как и большинство самых крупных строений в Поме, трактир был сложен из речного камня и известняка. В конце комнаты находился большой очаг, где на небольшом огне аппетитно булькал котел с рагу. Несмотря на недавний ужин, его запах показался мне очень соблазнительным. В большой комнате было тихо, основную часть провизии отправили на свадебный пир. Трактирщик казался обыкновенным дружелюбным человеком, но нахмурился при виде меня. Чтобы успокоить его, я сразу положил на стол перед ним серебряную монету.

— Мне бы хотелось остановиться здесь на ночь и принять ванну.

Он с сомнением оглядел меня.

— Только если ты сперва вымоешься, — твердо заметил он.

Я улыбнулся ему:

— С этим никаких проблем, добрый сир. А еще я выстираю свою одежду. Не бойся, что я принесу в постель блох.

Он неохотно кивнул и послал парнишку в кухню за горячей водой.

— Вы, значит, проделали долгий путь? — спросил он, чтобы завязать разговор, показывая мне дорогу в баню.

— Долгий путь и уйма неприятностей. Но меня ждет работа в Тредфорде, и мне хотелось бы выглядеть получше, когда я приду туда. — Я улыбнулся, говоря это, довольный собственной правдивостью.

— О, работа ждет? Тогда понятно, понятно. Лучше быть чистым и отдохнувшим. Вот в углу горшок с мылом, и не стесняйтесь пользоваться им.

Прежде чем он ушел, я попросил разрешения воспользоваться бритвой, потому что гордостью этой бани было зеркало. Хозяин был рад выполнить мою просьбу. Мальчик принес мне бритву и первое ведро горячей воды. К тому времени, когда он закончил наполнять ванну, я уже срезал большую часть своей бороды и ее можно было брить. Мальчик предложил за медяк выстирать мою одежду, и я был очень доволен этим предложением. Он взял ее, сморщившись, и я понял, что от меня пахло гораздо хуже, чем я подозревал. По-видимому, это переход через болото давал о себе знать.

Я долго мок в горячей воде, в которую налил жидкого мыла из горшка, и энергично тер себя мочалкой, прежде чем ополоснуться свежей водой. Я дважды вымыл голову, прежде чем пена стала белой, а не серой. Вода, оставшаяся в ванне, выглядела хуже, чем мутная речная. Я старался бриться медленно и порезался только дважды. Пригладив волосы и завязав их в хвост воина, я снова посмотрел в зеркало и обнаружил в нем лицо, которое едва узнал. Прошло много месяцев с тех пор, как я в последний раз видел себя в маленьком зеркальце Баррича. Лицо, которое смотрело на меня сейчас, было более худым, чем я ожидал, и выдающиеся скулы напоминали скулы Чивэла на портрете в Большом зале. Белая прядь волос, выросшая у меня надо лбом, старила меня и напоминала о схватке с росомахой. Мой лоб и скулы потемнели от солнца, но там, где росла борода, лицо осталось бледным, так что нижняя часть шрама на щеке выглядела гораздо хуже верхней. На той части груди, которую я видел, сильнее, чем раньше, выдавались ребра. Мышцы тоже были, но жира не хватило бы даже на то, чтобы смазать сковородку, как сказала бы повариха Сара. Непрерывные путешествия и почти чисто мясная диета оставили свои следы.

Я отвернулся от зеркала, кисло улыбаясь. Моя боязнь быть узнанным внезапно улетучилась. Я сам едва узнал себя.

Я переоделся в зимнюю одежду, чтобы подняться наверх, в свою комнату. Мальчик заверил меня, что он повесит мокрую рубашку и штаны у очага и утром вернет их сухими. Он проводил меня в комнату, пожелал спокойной ночи и оставил свечу.

В комнате почти не было мебели, но она выглядела достаточно чистой. В ней стояло четыре кровати, но в эту ночь я был единственным постояльцем, за что был очень благодарен судьбе. Было одно окно, не закрытое ставнями и без занавески. Холодный ночной ветер с реки наполнил комнату. Я постоял некоторое время, глядя в темноту. Выше по реке я видел огни Тредфорда. Это был большой город. Огни отмечали даже дорогу между Помом и Тредфордом. Я, очевидно, находился в обжитых местах.

Даже хорошо, что я путешествую один, сказал я себе твердо и оттолкнул боль потери, которую чувствовал всегда, когда думал о Ночном Волке. Я запихнул свой узел под кровать. Одеяла на кровати были грубыми, но пахли свежестью, так же как и набитый соломой матрас. После нескольких месяцев сна на земле постель показалась мне почти такой же мягкой, как перина в Баккипе. Я задул свечу и лег, ожидая, что немедленно засну.

Но вскоре обнаружил, что лежу, глядя в темный потолок. Где-то далеко раздавались слабые звуки праздника. Ближе слышались незнакомые теперь шорохи и трески здания и звуки от движения в других комнатах трактира. Все это напрягало мои нервы, как не напрягал шум ветра, реки и деревьев, возле которых я спал. Я боялся своего собственного племени больше, чем всех угроз мира природы.

Я подумал о Ночном Волке и о том, что же он делает этим вечером. Я попытался дотянуться до него, потом остановил себя. Завтра я пойду в Тредфорд, чтобы сделать то, в чем он мне не может помочь. Более того, теперь я нахожусь в таком месте, куда он все равно не может добраться. Если завтра все кончится хорошо, я отправлюсь в горы искать Верити и могу надеяться на то, что он вспомнит обо мне и придет. Но если я умру, лучше ему остаться там, где он есть, чтобы присоединиться к своим сородичам и жить собственной жизнью.

Прийти к такому заключению и убедиться в его правильности было нетрудно. Значительно труднее оказалось заставить себя следовать собственному решению. Мне не следовало платить за эту комнату. Если бы я провел ночь в пути, то отдохнул бы лучше. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким одиноким. Даже в подземелье Регала, перед лицом близкой смерти, я мог поговорить со своим волком. Но этой ночью я был один, замышлял убийство, которое даже не мог спланировать, и боялся, что Регала будет защищать группа владеющих Скиллом. Я даже представить себе не мог, насколько за прошедшее время могло возрасти их мастерство. Несмотря на тепло летней ночи, я чувствовал озноб и дурноту, когда думал об этом. Я никогда не колебался в своем решении убить Регала, только не всегда был уверен, что мое покушение увенчается успехом. Я вел себя не слишком умно с тех пор, как остался один, но завтра я решил действовать так, чтобы Чейд мог мной гордиться.