Королевский убийца - Хобб Робин - Страница 34

Волчонку не хватало моего общества. Перед отбытием в Бернс я оставил ему хорошо промороженную тушу оленя, которую спрятал за сараем. Ее должно было хватить на все время, пока я отсутствовал. Но, следуя истинно волчьей манере, он ел и спал, а потом ел и снова спал, пока мясо не кончилось.

Два дня назад, сообщил он, прыгая и танцуя вокруг меня. Внутри дома были разбросаны дочиста обглоданные кости. Он встретил меня с безумным восторгом, проинформированный о свежем мясе, которое я принес, как Уитом, так и собственным носом. Он жадно накинулся на угощение и не обращал на меня внимания, пока я собирал в мешок обглоданные кости. Слишком много отбросов привлекло бы крыс, а за крысами последовали бы крысоловы из замка. Я не мог так рисковать. Я потихоньку наблюдал за волчонком, пока прибирался. Я видел, как набухали мышцы на его плечах, когда он упирался передними лапами в мясо и отрывал от него куски. Большая часть костей была обглодана, и мозг из них был начисто вылизан. Это уже не щенячьи игры, а работа могучего молодого животного. Разгрызенные кости были толще моей руки.

Но зачем бы я стал бросаться на тебя? Ты приносишь мясо. И имбирные пряники. Его мысли были полны значения. Таков был обычай стаи. Я, старший, приношу мясо, чтобы кормить волчонка, младшего. Я был охотником, приносящим ему часть своей добычи. Я прощупал его сознание и обнаружил, что у него затухает ощущение того, что мы два разных существа. Мы были стаей. Это было понятие, которого я никогда раньше не учитывал, понятие гораздо более глубокое, чем друг или товарищ. Я боялся, что для него это равнозначно тому, что я называю связью. Я не мог допустить этого.

— Я человек. Ты волк. — Я произнес эти слова вслух, зная, что он поймет их значение из моих мыслей, но желая, чтобы он всеми способами почувствовал наше различие.

Снаружи. Внутри мы стая. Он замолчал и удовлетворенно облизнул нос. На его передних лапах были пятна крови.

Нет. Я кормлю и защищаю тебя здесь. Но только временно. Когда ты сможешь охотиться сам, я уведу тебя далеко и оставлю там.

Я никогда не охотился.

Я тебя научу.

Это тоже как в стае. Ты будешь учить меня, я буду охотиться с тобой. Мы будем много убивать и съедим много жирного мяса.

Я научу тебя охотиться, а потом отпущу на свободу.

Я у же свободен. Ты не держишь меня здесь против воли. Он высунул язык, смеясь над моим притворством.

Ты нахал, щенок. И невежа.

Так учи меня. Он помотал головой, чтобы задними зубами отгрызть мясо и жилы от кости, над которой он трудился. Это твоя обязанность в стае.

Мы не стая. У меня нет стаи. Я принадлежу только моему королю.

Если он твой вожак, значит, и мой тоже. Мы стая. По мере того как его живот наполнялся, он становился все более и более благодушным.

Я изменил тактику. Я холодно послал ему: Я из стаи, к которой ты не можешь принадлежать. В моей стае все люди. Ты не человек. Ты волк. Мы не стая.

Он замер. Он не пытался ответить. Но он чувствовал, и от того, что он чувствовал, я похолодел. Брошен и предан. Один.

Я повернулся и оставил его. Но я не мог скрыть, как тяжело мне было бросить его вот так, не мог скрыть глубокого стыда за свой отказ от него. Я надеялся, что он чувствовал также мою веру в то, что так будет лучше для него. Так же, подумал я, как Баррич чувствовал, что это для моего же блага, когда забирал у меня Ноузи, с которым у нас была связь. Эта мысль жгла меня, и я не просто бежал от волчонка — я летел.

Спускался вечер, когда я вернулся в замок и поднялся по лестнице. Я зашел в свою комнату за несколькими свертками, которые там оставил, и потом снова спустился вниз. Мои предательские ноги пошли медленнее, когда я шел мимо второго этажа. Я знал, что очень скоро тут появится Молли с тарелками Пейшенс, которая редко обедала в зале вместе с остальными лордами и леди замка, предпочитая уединение собственных комнат и спокойное общество Лейси. Застенчивость Пейшенс в последнее время начала походить на затворничество. Но не по этой причине я торчал на лестнице. Я услышал стук шагов Молли, идущей по коридору. Я знал, что мне следует уйти, но прошло уже много дней с тех пор, как я в последний раз мельком видел ее. Застенчивое дружелюбие Целерити только заставило меня еще острее почувствовать, как мне не хватает Молли. Конечно же, ничего плохого не произойдет, если я просто пожелаю ей доброго вечера, как любой другой служанке. Я знал, что не должен этого делать, и знал, что если Пейшенс узнает об этом, она будет упрекать меня, и тем не менее…

Я притворился, что изучаю гобелен на площадке — он висел здесь за много лет до того, как я пришел в Баккип. Я услышал, как приближаются ее шаги, услышал, как они замедлились. Сердце грохотало в моей груди, а ладони стали влажными от пота, когда я повернулся, чтобы посмотреть на нее.

— Добрый вечер, — прошептал я.

— Добрый вам вечер, — ответила она с величественным достоинством. Голова ее поднялась еще выше, она вздернула подбородок. Волосы ее были уложены в две толстых косы и короной пришпилены вокруг головы. Платье из простой голубой ткани украшал воротник из тонкого белого кружева. Рукава тоже были кружевными. Я знал, чьи пальцы сплели этот узор. Лейси хорошо обращалась с ней и даже подарила свое рукоделие. Узнать это было приятно.

Молли, не запнувшись, прошла мимо. Она все же взглянула на меня, и я не смог сдержать улыбки. Тогда краска так залила ее лицо и шею, что я почти почувствовал жар, исходящий от нее. Губы ее сжались. Когда она повернулась и начала спускаться по лестнице, до меня долетел аромат: лимонный бальзам и имбирь, смешанные с еще более приятным запахом, который просто принадлежал Молли.

Женщина. Славная. Одобрение. Я вскочил как ужаленный и развернулся в глупом страхе, что обнаружу у себя за спиной волчонка. Его, конечно, не было. Я прощупал, но его не было и в моем сознании. В конце концов я нашел его спящим на соломе в доме.

Не делай этого, предупредил я его. Не входи в мое сознание, пока я не попрошу тебя быть со мной.

Оцепенение. Что это значит?

Не будь со мной, пока я не захочу этого.

Тогда как я узнаю, что ты хочешь, чтобы я был с тобой?

Я найду тебя, когда захочу.

Долгое молчание. А я найду тебя, когда захочу, предложил он. Да, это стая. Звать, когда нужна помощь, и быть всегда готовым услышать такой зов. Мы стая.

Нет! Я не это говорил. Я говорил, что ты не должен входить в мое сознание, когда я не хочу, чтобы ты там был. Я не хочу всегда делить с тобой мысли.

В этом нет никакого смысла. Я что, понюхать не могу, если ты не нюхаешь? Твое сознание, мое сознание — все это сознание стаи. Где же еще я должен думать? Если не хочешь слышать меня, не слушай.

Я стоял, ошарашенный, пытаясь осознать это. Я понял, что замер, уставившись в пространство. Мальчик-слуга только что пожелал мне доброго вечера, а я не ответил.

— Добрый вечер, — спохватился я, но он уже прошел мимо. Мальчик озадаченно оглянулся проверить, не зову ли я его, но я махнул рукой. Я тряхнул головой и пошел по коридору к комнате Пейшенс. Мне придется позже обсудить это с волчонком и заставить его понять. А скоро он будет жить сам по себе, вдали от прикосновения, вдали от моего сознания. Я решил забыть об этом происшествии.

Я постучал в дверь Пейшенс, и меня впустили. Я увидел, что Лейси развернула бурную деятельность и навела в комнате что-то вроде порядка. Тут даже оказалось пустое кресло, на котором можно было сидеть. Они обе мне обрадовались. Я рассказал им о моем путешествии в Бернс, избегая всякого упоминания о Вераго. Я знал, что в конечном счете Пейшенс услышит об этом и сопоставит с моим визитом к герцогу Браунди. И тогда я заверю ее, что слухи сильно преувеличили наше столкновение. Я надеялся, что это сработает. А сейчас я принес с собой подарки. Для Лейси крошечную рыбку из слоновой кости с отверстием, чтобы ее можно было повесить на нитку бус или пришить к одежде. А для Пейшенс серебряные серьги с янтарем. И глиняный горшочек варенья из ягод грушанки, запечатанный воском.