ТТ, или Трудный труп [Покойник в прямом эфире] - Хмелевская Иоанна - Страница 4

– Обо мне потом. В какой номер Пух затащил Доминика?

– Двадцать три двадцать семь, на двадцать третьем этаже.

Я невольно простонала. Ну конечно, Доминику непременно приспичило оказаться в соседнем номере, чтобы мне не удалось скрыть от полиции своего… ну не преступления, а по меньшей мере проступка. Холера! Соображай, соображай, может, удастся снять вину с Доминика, не впутывая себя в это грязное дело? Жертвовать собой ради паршивца Доминика, которого я сердечно не любила, совсем не намерена. Итак, попытаюсь.

– Вы когда отправились в «Лиллу Венеду»? И откуда?

– Я с телевидения, с Воронича, а Доминик прямо из дому. Я заехала за ним и с четверть часа ждала. Он уже был вздрюченный, когда садился в мою машину, сразу стало ясно – опять трагедия, весь мир ополчился против него, лишь я его поддержка и опора, стал, по обыкновению, плакаться. Знаешь, может, от этой роли поддержки я и сбежала в казино.

– Наверняка! – не сомневалась я. – Но сейчас не то важно. Кто может подтвердить, что он был дома уже продолжительное время, а не прилетел туда в последний момент, взопревший и задыхающийся? За пять минут до встречи с тобой?

Марта изумилась:

– Ты что, Иоанна? Неужели можешь представить себе Доминика взопревшим и запыхавшимся? Я лично не могу. А дома уже давно был, с женой и детьми, на моих глазах ему несколько человек звонили с Воронича, и по домашнему телефону, и по мобильному, всем было до него дело, раз трубку снимала жена, второй раз даже сынишка, так что он говорил на оба уха. Я свидетель со стороны звонивших. Выходит, дома он был давно, и кроме меня человек двадцать это могут подтвердить, а мне не было нужды звонить, мы с ним ещё раньше условились о встрече. И я не совсем дура, понимаю, почему тебя это интересует…

– По моим подсчётам, ты подъехала к нему в полседьмого. А где Доминик был раньше, до того как домой вернулся?

– На работе, в своём кабинете. Провёл небольшую летучку с подчинёнными, часика на два. А ещё раньше обсуждал сценографию. И тоже было очень людно.

Я немного успокоилась. Пока все говорило о невиновности Доминика. Когда же я обнаружила этот труп в соседнем с ним номере? Сейчас подсчитаем. Значит, обнаружила, потом встретилась с Анитой и ещё успела в банк, который закрывается ровно в семь. Выходит, труп я видела около шести, когда Доминик ещё торчал дома. А если покойника кто-то прикончил часа за два до этого, Доминик тоже отпадает, раз все время находился на людях. Полиция произведёт вскрытие и оправдает Доминика.

И я успокоила Марту:

– Тогда все в порядке. Труп лежал там ещё в то время, когда вы с Пухом ужинали в «Лилле Венеде». Я это точно знаю, случайно наткнулась. А почему подозревают Доминика? Он знал погибшего?

– Да откуда! Но между этими двумя номерами имеется дверь, и она оказалась незапертой. Вот и стал Доминик первым подозреваемым, тем более что твердил как заведённый: ничего не видел, ничего не слышал, ничего не знает. И ещё, кажется, в его номере что-то полиция обнаружила, но не знаю что. Слушай, так ты его видела?!

Дошло наконец.

– Видела и в случае чего ни за что в этом не признаюсь, разве что арестуют Доминика. Но не волнуйся, его не могут подозревать.

– А ты почём знаешь?

– Умею считать.

– Завидую тебе, я вот не умею.

– Неважно, менты тоже умеют. Если я видела труп уже мёртвым, значит, Доминик не мог его прикончить, а до того у него алиби. Не было у Доминика никакой возможности ухлопать наш труп!

– А когда ты там была?

– Между шестью и четвертью седьмого. Увидела труп в шесть.

Поскольку Марта поглощала очередной стакан пива и сидела с полным ртом, то принялась отчаянно махать мне рукой, не решаясь что-то сказать. Я встревожилась, но терпеливо ждала, пока она проглотит пиво.

– Все не так! Откуда он мог появиться там в шесть? У них получается, что кокнули его между десятью вечера и часом ночи, когда Доминик уже был один в двадцать седьмом номере. Один! Без меня! Если бы я не удрала в казино, его бы не заподозрили! В шесть вечера тот ещё был жив.

– Кто был жив?

– Труп.

– Кто так сказал?

– Врач, наверное. Судмед, кажется, называется? Полиция так считает.

Перед глазами встала картина увиденного в номере 2328, который я тогда приняла за номер Аниты. Живой?! Кто-то из нас не в своём уме.

– Невозможно! – категорически заявила я. – Он не был живым… Он не имел никакого права быть живым. Никто без головы не может быть живым.

– Без головы? – поразилась Марта.

– Ну, без половины. Задней.

Марта горячо запротестовала:

– Иоанна, ну о чем ты говоришь! Или это твои вымыслы для нашего сценария? Нет? В сценарии я могу согласиться с твоей безголовой концепцией, но ведь тот, настоящий, в отеле, был с головой! Его задушили, и это совсем не повредило его голове. Уверяю тебя, его голова не понесла никакого ущерба.

– Слушай, Марта, если ты сейчас скажешь, что ему вообще не нанесли ни малейшего ущерба, я могу и рассердиться. Но что-то тут все-таки не так. Ты там лично была?

– Ясное дело, была, но лишь сегодня утром, около десяти, я же тебе уже говорила. Как раз его обнаружили. Что там делалось!

– И ты видела его?

– Кого?

– Да труп же, холера!

– Кусочек. Он там ещё лежал. Знай я, что увижу, закрыла бы глаза. Но откуда мне было знать? Вот я и увидела его. Со стороны головы…

– Спокойствие, только спокойствие… Допрос продолжается. Ты откуда смотрела? Отвечай кратко и точно.

– Из комнаты Доминика. Точнее, американского продюсера. Двери между двумя номерами были распахнуты. Но Доминик видел его целиком. Слушай, я больше не могу так, я хочу понять!

– Минуточку, уточним. Ты смотрела из комнаты Доминика и видела его с головы?

– Богом клянусь!

– Он лежал на полу?

– На полу.

– И головой в сторону Доминика?

– Если быть точной, в тот момент головой в мою сторону. Но в принципе в сторону комнаты Доминика.

– Вот теперь и я тоже перестала что-либо понимать!

Встревоженная Марта галопом помчалась в кухню за новой спасительной порцией пива и, вернувшись, налила мне полный стакан. Я не прореагировала, оцепенев в очень неудобной позе: подбородок упёрла в скрещённые ладони, локти расставила на журнальном столике. И было от чего офонареть. Когда я в шесть вечера накануне была в том номере, труп лежал ногами в сторону Доминика, а раз Марта видела наоборот, кто-то должен был уложить труп в другой позиции. И не могла Марта не обратить внимания на замызганный ковёр. Что же там произошло, черт подери?!

Марта сделала попытку запустить меня, принявшись отчаянно трясти за плечо:

– Иоанна, очнись! Ну чего ты? До сих пор я отвечала на твои вопросы, честно и чётко, скажешь нет? Но и моё терпение кончилось. Что все это значит? Я что-то не так увидела? Вот, выпей пивка, очень помогает.

Глубоко вздохнув, я сняла локти со стола. Придётся теперь ознакомить напарницу со своей точкой зрения, все равно, чувствую, своими силами с загадкой не справиться. Ко мне вернулась способность говорить. Я велела Марте сесть спокойно.

– Кончай меня трясти, в голове и без того все перемешалось, да и пива не отхлебнёшь. Ну вот, слушай внимательно. Позвонила мне моя давняя приятельница, и мы с ней условились встретиться в «Мариотте»…

Надеюсь, мне удалось изложить все понятно и доходчиво. Теперь и Марта погрузилась в раздумье. Какое-то время мы с ней сидели молча. Марта заговорила первой:

– Лично я была трезвой как свинья. Говорю о сегодняшнем утре. А ты?

– Ещё трезвее. Весь день просидела за сценарием, ничего не пила, не ела. Даже вечером в рот ни капли, только стакан чаю. Я ведь худею. Так что выбрось из головы всякие там галлюцинации.

Марта чрезвычайно заинтересовалась:

– И что, в самом деле помогает? То-то я гляжу, за последнее время ты сбросила добрых несколько килограммов. Это от пива?

– От пива. Отставила целиком и полностью, а уж вечером – боже избавь. И от устриц.